всему телу, когда вспоминаю о том, как это было хорошо. Его прикосновения, его поцелуи, — это было восхитительно, и все закончилось, прежде чем я успела понять. Я посмотрела на часы, когда мы зашли в мою спальню, и когда он ушел. Двадцать восемь минут.
Это то время, которое мы провели вместе, но мне казалось, будто прошла вечность. Это все равно, что сказать, что моя жизнь изменилась в мгновение ока — если вам понадобилось двадцать восемь минут, чтобы моргнуть. Наверное, если вы ленивец, это может быть правдой.
— Эй, сумасшедшая. — Поднимаю глаза на Пресли. — Он был хорош?
Я вздыхаю, и это звучит как что-то среднее между вздохом и стоном. Не хотелось бы делиться таким личным, но не могу ничего с собой поделать.
— Да, безумно хорош.
— Подробности. — Ее улыбка заразительна. — Мне нужны все подробности.
Я рассказываю Пресли все. В разгаре моих воспоминаний о прошлой ночи появляется Мэл, и мне приходится рассказывать и ей.
— Вы предохранялись, верно? — Мэл широко улыбается, ковыряя засохшую зубную пасту, прилипшую к ее черной футболке. — Потому что, если вы этого не сделали, надеюсь, что у тебя будут близнецы.
Я ахаю, пытаясь сдержать улыбку.
— Почему ты желаешь мне этого?
— Страдать за компанию легче, чем в одиночестве. — Таков ее ответ перед тем, как она уходит, чтобы поговорить с Эйвом.
Он сидит в своем кабинете, избегая Пресли и, скорее всего, меня.
Угадайте, кто узнал, что я привела парня домой? Ага. Старший брат. Он не знает, кто это был, но в любом случае недоволен. Сказал мне, что я повела себя невероятно безответственно. И это говорит парень, который две ночи назад трахнул мою лучшую подругу на своем столе. Он не имеет права указывать мне, что делать.
— Итак… — Пресли берет стопку салфеток с барной стойки возле меня как раз в тот момент, когда звенит колокольчик и открывается дверь. Входит Флетчер, один из наших завсегдатаев.
— Ты собираешься снова встретиться с ним?
Мою кожу покалывает от нервов, и я пожимаю плечами.
— Наверное, нет. Сомневаюсь, что он захочет снова со мной встретиться.
Разочарование стирает ее улыбку.
— Почему? Ты потрясающая.
— Да уж, мужчины этого не видят. У первого есть жена, а второй, наверное, женат на море. — Когда я пригласила Линкольна зайти в мой дом, то уже знала, что он надолго не задержится.
— Я видела, как он уходил из бара со своим братом. Как вы оказались вместе?
— О, точно. — Я совершенно забыла, что не рассказала ей об этом. — Деверо ждал меня на улице, хотел, чтобы я вернула то дурацкое кольцо, а Линкольн появился из ниоткуда, словно какой-то Бэтмен, и спас ситуацию. Он проводил меня до дома, и я отблагодарила его.
Пресли одаривает меня дерзкой улыбкой и качает бедрами.
— Ясно.
Снова бросаю в нее соломинки.
— Перестань.
Слышу шум за спиной, затем следует грохот и «Вот черт».
Удивительно, что Эйв не вышел из своего кабинета, но из кухни выглядывает Эверетт.
— Поможете?
Мы с Пресли бросаемся на кухню, посмотреть, что случилось. Это был Кайло. Наш мойщик посуды. Он… как бы это сказать? В равной степени ленивый, забавный и невезучий. Клянусь, он провел с аптечкой больше времени, чем за мытьем посуды. Он также бывший наркоман. Эйв пожалел его, захотел помочь ему начать жизнь с чистого листа, и думаю, что брат сожалеет об этом решении каждый день, ведь у него, вероятно, на быстром наборе номер телефона «Департамента по труду и промышленности».
— Я не виноват, — говорит Кайло, его черные глаза широко раскрыты. У него самые темные радужки, которые я когда-либо видела. Как будто зрачки их проглотили.
Пресли качает головой, смех срывается с ее губ, когда она замечает красное пятно на его лбу.
— Кайло, что нам с тобой делать?
У его ног около дюжины разбитых бокалов для мартини. На прошлой неделе он разбил ящик текилы. За неделю до этого два десятка ящиков пива Bud Light. Думаю, не стоит говорить, что я не уверена, получал ли Кайло зарплату. Он постоянно расплачивается с Эйвом за все, что разбил.
Пресли помогает Эверетту убрать беспорядок, пытаясь не наступить на стекло, пока я забочусь о Кайло.
— Курт! — Эйв кричит из своего кабинета. — Тащи свою задницу сюда.
Кайло удивленно смотрит на меня.
— Кого он имеет в виду? — Кайло — ребенок. Думаю, ему семнадцать. Но точно не знаю. Иногда мне кажется, что Кайло сам не знает. Мне о нем известно лишь то, что он как-то остановился в нашем городе и решил не уезжать. Эйв нашел его спящим возле мусорных баков и дал ему работу. Это было полгода назад, а теперь он живет с Эвереттом и, вроде как, научился мыть посуду.
— Эйв зовет тебя.
— Но это не мое имя. — Кайло трет лицо, его щеки покрываются румянцем. Не знаю, почему, но если я нахожусь с ним в одной комнате, его щеки пылают, и он улыбается. Это мило, но, опять же, мне кажется, что ему еще нет восемнадцати.
— Знаю. — Похлопываю его по плечу. — Но на твоем месте я бы выяснила, что он хочет.
— Хорошо. — Сгорбившись и опустив голову, он перешагивает через устроенный им беспорядок и направляется в кабинет брата.
Эверетт вздыхает.
— Кайло поджег мою микроволновку прошлой ночью.
Широко распахиваю глаза.
— Как?
— Он оставил вилку в тарелке со спагетти.
Пресли таращится на него, а потом на меня.
— Разве он не знал, что вилка спровоцирует искры?
Не думаю, что могу дать ей ответ. На прошлой неделе этот парень выпил отбеливатель, потому что забыл, в какой чашке была его вода. Мне кажется, что наркотики убили слишком много клеток его мозга.
Пока брат кричит на Кайло, а Пресли с Эвереттом убирают на кухне, я возвращаюсь в зал.
Флетчер подходит к барной стойке и занимает тот самый стул, на котором сидит каждый день. Он редко упоминает о своей семье, но я слышала, что он из Раймонда, его жена умерла от рака, и у него трое сыновей. Я даже не знаю его фамилии.
— Как обычно? — спрашиваю, улыбаясь ему. Каждый день он пьет чистый виски. Только один стакан. Он часами сидит в баре, потягивая налитое на два пальца лучшее виски, которое у нас есть. Он говорит мне: «Не тратить понапрасну хороший алкоголь. Им нужно наслаждаться».
Вынуждена признать, он прав. Я бы тоже смаковала бутылку виски за двести долларов.
Флетчер кивает и вешает свою дымчато-серую куртку на стул рядом с собой.
— Ты хорошо меня знаешь, дорогая.
Беру Middleton
