class="p1">— Реклама прокладок, что ли? Что? — вскинула я невинно брови, когда Ваня строго на меня зыркнул. — Отлично подходит под твоё описание. Лично мне было бы не жалко вырубиться во время просмотра любой из них. К тому же, тот, кто создаёт такие рекламы, явно ни разу в жизни не видел женщину в период месячных. Какого хрена они там у них порхают, что-то бегают, прыгают? Где эти умирающие, нервные, дёрганные женщины со внезапно вскочившими прыщами? И почему ни одна из них не гладит себя по заднице, чтобы проверить не протекла ли их супер-прокладка?
— Теперь понятно, почему ты можешь спокойно есть во время ужастика.
— Женщина, — кивнула я деловито. — Нам ничто не помешает съесть тортик. Разумеется, кроме желания влезть в любимые джинсы. И то не факт.
— Пиздец, — выдохнул Ваня едва слышно.
— Ну, расскажи мне что-нибудь о себе, — ткнула я пальцами ноги ему в бедро и под ним же запрятала эти пальчики, чтобы погреть.
— Что рассказать?
— Не знаю, — дёрнула я плечами. — Что-нибудь. Как докатился до жизни такой… под анаболиками?
— Слушай, — вздохнул Ваня так, будто представил, как меня сейчас придушит одной рукой. — Я работаю по двадцать часов семь дней в неделю. И мне нужно иногда куда-то тратить физическую энергию, особенно после того, как весь день кто-то ебал мозг. Для этого существует, либо зал, либо секс. Для секса куча заморочек, чтобы найти ту, которая просто даст спустить пар и отвалит. С залом в этом плане проще.
— Надо же… — хмыкнула я удивленно. — Не знала, что при дрочке в зале можно так накачать руки. Удивительно.
— Ну, всё. Щемись, — выронил Ваня едва слышно и забрал у меня из руки блюдце с тортом. Поставил его на журнальный столик у дивана и, взяв меня за руки, дёрнул на себя так, что я невольно легла на его колени задницей кверху.
— Я пошутила, Вань! Я такая пошутница… — смеялась я, извиваясь, пока он удерживал меня за талию, пытаясь зафиксировать на одном месте.
Первый шлепок по правой ягодице заставил меня шокировано вытаращить глаза и уже всерьёз спасаться бегством.
Я вырвалась из Ваниных рук и убежала в кухонную зону, сразу схватив сковороду.
— Я же, всё равно, тебя поймаю. Мне для этого даже бегать за тобой не нужно, — изрёк Ваня самоуверенно, даже не пытаясь за мной бежать. Он вальяжно развалился на диване и, снова сосредоточившись на телевизоре, с отвращением нахмурился.
— Под лежачий камень, Ванечка, вода не течет, так что придётся побегать, если хочешь, чтобы оказалась в твоих руках.
— Это вряд ли, — фыркнул он, из-за чего мне захотелось дать ему по башке сковородой так, чтобы она застряла у него поперёк лба.
Глава 15. Настенька
Что-то прогремело, наглым образом нарушив мой сон в ту же секунду.
Я с трудом разлепила глаза. Наверное, не стоило смотреть фильмы до трёх часов ночи. С другой стороны, когда ещё их смотреть, если не в новогодние каникулы?
Приоткрыла глаза и первое, что я увидела, была бабулетти, которая варила себе кофе на кухне. С невозмутимостью киллера она держала в руке турку над плитой и что-то едва слышно напевала себе под нос.
Было ещё темно. Часы на холодильнике показывали что-то типа шести утра. Бабуле хватало тусклого освещения от гарнитура.
И какого черта я сплю на диване в гостиной, а не в выделенной для меня комнате?
Спине было жарко, а ногам холодно. В грудь что-то упиралось, а когда я попыталась встать, это «что-то» сжало мою грудь покрепче.
Опустив взгляд, я поняла, что сплю в объятиях Вани. Вместо подушки у меня был его бицепс, а у него вместо желания жить — моя сиська в ладони.
— Ну, охренеть, — выдохнула я хрипло и попыталась одёрнуть руку, в которой моя сиська, какого-то чёрта, чувствовала себя как дома. Пригрелась, растеклась и кайфует. — Ваня, блин! — рыкнула я на мужчину, когда вместо того, чтобы убрать руку, которую я пыталась убрать, он лишь сильнее стиснул мою грудь и вжал меня в себя, зарывшись нос в распущенных волосах.
— М? — дёрнулся за мной мужчина и в довесок положил на меня ещё и ногу.
— Лапы убери, — бросила я грубо, для чего пришлось немного повысить голос.
Конечно, меня услышала бабулетти и обернулась, но, главное, что меня услышал Ваня и, наконец, приподнял голову.
Сонным взглядом он окинул моё недовольно лицо и, посмотрев ниже, понял, что держит меня за то, за что ни при каких обстоятельствах держать не должен.
— Кхм, — только и смог он из себя выдавить, когда убрал руку с моей груди, которой вдруг стало как-то холодно и одиноко. Слабачка.
— Кхм-кхм, — передразнила я его укоризненно и резко села в постели, поправляя майку, которая собралась под грудью.
— Не помню, как уснул. Помню только, как укрыл тебя пледом. Ты раньше вырубилась, кстати.
— Потому что ты врубил унылую романтическую комедию, — ворчала я, пока Ваня, перекатившись на спину, растирал лицо ладонями, пытаясь окончательно проснуться. — И какого хрена, если ты укрывал пледом меня, весь плед на тебе?
— Ребят, я разбудила вас? — невинный божий одуванчик с туркой в руке, повернулась к нам, глянув на нас над оправой очков. — Чашку для кофе искала. В темноте не разглядела и рукой задела другую чашку.
— Ничё, ба, — зевнул Ваня. А затем резко приподнял голову и хмуро посмотрел на бабушку. — Ты пьёшь кофе? Ночью?
— Не ночью, Ивасик. Уже седьмой час. Утро.
— Какая разница? — всполошился Ваня и, выпутавшись из пледа, понесся к бабуле. — Ты забыла, как тебе вчера вечером было плохо?
— Это было вчера, Ваня, — устало вздохнула бабуля и налила себе в чашку горячий кофе из турки. — И ты знаешь, что ни одно моё утро без кофе не начинается.
— Инфаркт тоже, ба, без кофе не начинается, — ворчала Ваня не хуже любого деда. — Отдай мне кофе и пей чай. Зеленый.
— Нос не дорос бабкой командовать, — деловито изрекла бабулетти и отвела руку с кофе в сторону от внука. — Я сама знаю, что для меня лучше, Иван.
Ого! Иван! Дело попахивает чем-то серьёзным. Возможно, Иван сейчас получит по жопе ремнем. Останусь ещё ненамного, чтобы посмотреть, чем дело кончится.
— Бабуль, я волнуюсь за тебя, — искренно произнес Ваня, приобняв бабулю за плечи.
— Я это поняла ещё сегодня ночью, когда ты разве что с зеркалом не проверял дышу я или нет, — устало вздохнула бабуля. — Я же тебе уже говорила, что не помру, пока не увижу от тебя правнуков. Трёх, — заявила она
