глаза на Германа, на байке которого красовалось кровавое пятно. С силой он заталкивает меня в камеру, закрывает решетку и уходит.
— Если бы я его убила?!
Тяжело свалилась на скамейку и закрыла ладонями лицо. Угнетающее чувство разъедало и сжирало моё нутро, доставляя мучительную боль сердцу. Как одержимая я качалась со стороны в сторону, успокаивая себя, что с ним все будет хорошо. Ведь он сам сказал, порез не серьёзный. Услышав тяжелые шаги в мою сторону, я машинально вскочила на ноги.
— Держи, приведи себя в порядок.
Чуть ли не в лицо он швырнул мне пачку с влажными салфетками. Пока я судорожно пыталась оттереть следы своего преступления, он все стоял сунув руки в карманы и наблюдал за моими попытками привести себя в порядок. Мне даже не нужно было смотреть в его глаза, я кожей чувствовала его пристальный взгляд.
— Почему?! Почему она так тяжело оттирается?!
Немного уворачиваюсь в сторону, там более освещенный участок и свет падает намного лучше.
— Чтобы ты помнила чья кровь на твоих руках, теперь будешь жить с этим до конца жизни.
— Я же сказала тебе! Я не специально! Мне жаль! Искренне жаль!
Разворачиваюсь к нему и буквально кричу задыхаясь.
— Ты не знаешь что такое жалость и никогда не поймешь этого чувства, ты бездушная… Наглая… Бессердечная..
— Хватит!
Прерываю его.
— Надменная сука!
Он заканчивает свою мысль и играет пугающе скулами.
— Спасибо что лишний раз напомнил мне кто я такая.
Ведем битву взглядами, уничтожая друг друга, неужели и правда дело во мне? Действительно я такая сука? Поворачиваюсь к нему лицом, потому что его слова действуют на меня как самая жгучая пощечина. Хочется выть израненным волком, чтобы заглушить душевные терзания. Гоняю в голове удушливые мысли и продолжаю вытирать руки. Чтобы избавится от крови, я использовала практически пол пачки салфеток. Собрала все разбросанные красные тряпочки и швырнула их в мусорку.
— Хорошей ночи… Если ты конечно сможешь спокойно спать после того, Что сделала.
Надменно вбросив мне все в лицо, Герман развернулся и пошел в сторону своего кабинета, крутя в руках злосчастные ключи от моей клетки. Больше я с ним не виделась. А спустя пару часов, в отделение влетел разъяренный отец, видимо он уже успел пообщаться с Германом. Его лицо было неизменным, такое же ядовитое как и в тот раз когда меня сюда усадили. Будто я и не выходила. Поговорив с дежурным, отец подошел ко мне.
— Где были твои мозги когда ты это вытворяла?!
— Мои мозги были отдельно от меня.
— Я даже разбираться не буду. Сиди и думай во что ты превращаешь свою никчемную жизнь, трое суток тебе как раз хватит. Вытаскивать я тебя не собираюсь. А когда вернешься домой..
Отец демонстративно осмотрел каждый уголок отделения, впился в мои глаза и прокрутил рукой в воздухе круг, указывая как бы где мы сейчас находимся.
— Из этого прекрасного места, мы с тобой очень серьезно пообщаемся.
Я даже ничего не смогла ему ответить, да и он слушать не собирался, просто ушел как и Герман. Сколько я уже здесь просидела по времени я не понимала, на стене даже не было часов. Как мне показалось, торчу уже довольно так долго. Времени подумать у меня действительно было предостаточно. Подмяла свои колени под подбородок и обняла ноги руками. Спустя ещё несколько часов, услышала как в одном из кабинетов открылась дверь, подняла глаза, вальяжной походкой ко мне навстречу направлялся Герман. Состояние его заметно улучшилось, даже лицо немного порозовело, а то был бледный как стена. Он демонстративно подошел к решетке, держа в руках горящий, дымящийся кофе, наблюдая за мной, неторопливо отпил глоток напитка.
— Кофе хочешь?
Неужели он решил надо мной сжалиться? Пожалел злобную стерву и суку? Я прекрасно понимала что сама перед ним виновата, Ho… Я была не бесчувственная как он меня назвал, я правда переживала за него и за совершенный мною поступок, во мне тоже плескалась обида, поэтому, я лишь отвернула голову в бок и тихо ответила.
— Хочу.
Герман ещё несколько секунд стоял рядом, затем развернулся и как я поняла, ушел за обещаным мне кофе. Странно да? Я раньше никогда не относилась к обычному глотку кофе как к чему-то невероятному, а сейчас за этот мизерный глоток я готова была даже умереть как мне показалось. Символично однако… Умереть… Чуть его не убила, а за это он решил напоить меня горячим напитком. Пока я занималась самобичеванием, Герман уже стоял рядом со стаканчиком моего кофе.
— Предлагаю обмен, я тебе кофе, а ты мне все рассказываешь.
— Что? Что ты хочешь от меня услышать?
Искренне не понимала что он хочет знать.
— Например, где были твои мозги когда ты тачку менту разукрашивала?
Тачку….. Боже, я совсем уже о ней забыла. Но, вспоминая о его тачке, я прекрасно понимала что это всего лишь следствие. Я не просто же так ее разрисовала. А он стоит и как будто реально не понимает за что на него свалилось это вселенского масштаба катастрофическое наказание. Вспомнила все! Ссору с Игорем, ссору с матерью, хотя здесь он не причём вовсе, но как это бывает, под горячую руку попадают все.
— А твои? Ты конкретно подставил меня, из-за тебя у меня огромные проблемы с женихом!
— Первая начала, какого хера ты вообще устроила у меня в квартире?
Значит… Его невеста все же обнаружила мой презент. Сразу отчего-то стало смешно. Интересно как он выкручивался, как перед ней объяснялся. Хотя, как обычно выкручиваются мужики, наверняка наплел ей красивых словечек и уложил в кровать. И тут произошло совершенно что-то необъяснимое. Сердце остро кольнуло, думая только о том, как он ублажал свою невесту. Заметив моё замешательство, он хлопнул дубинкой по решетке, а я испуганно подскочила не месте.
— Не спи, ну, я жду ответа.
— А что такое? Невестушке не понравился мой сюрприз?
— Зря старалась, она его не видела.
— Да, что ты?
Поинтересовалась с прищуром. Что-то слабо в это верилось, я положила их на самое видное место. Явно его подружка часто у него оставалась, потому что всяких баночек с кремами и духов, на столике было предостаточно. Явно врет. Разве он бы стал так подло меня подставлять, если бы сам не отгреб. Подумаешь, трусы оставила, может я их забыла и ездила по Москве, в раздумьях, где же они, мои родненькие.
— Твой план Барбаросса по расцарапыванию моего лица провалился. Гитлер мстительный!
— Кофе давай.
Уверена что он не провалился, a точно занял
