Замечаю, что он сам одет в джинсы, белую футболку и пиджак. И ему очень даже идёт такой стиль.
— Перестань, пожалуйста, — краснею и от этого хмурюсь.
— Ладно, не дуйся, — подходит ближе. — Держи, — вручает мне цветы. — Закидывай в воду, и погнали.
Но я не тороплюсь избавляться от букета. Смотрю на крупные ярко-красные бутоны и, не удержавшись, подношу их к лицу, вдыхаю нежный аромат. На моих губах непроизвольно появляется улыбка. Ведь мне ещё никто не дарил таких красивых цветов.
— Спасибо, — тихо благодарю, бросая на парня взгляд из-под ресниц. — Красивый букет.
Иду в кухню, чтобы поставить розы в воду. Затем быстро возвращаюсь обратно. Накидываю на плечи лёгкий плащ, беру клатч и ключи.
Когда мы выходим на улицу вижу, что возле подъезда стоит большая тонированная машина. Вагнер ведёт меня к ней и открывает дверь заднего сиденья. Замечаю за рулём водителя.
— Поехали, Сань, — кидает ему парень, усаживаясь рядом со мной.
Сам же смотрит на меня. Медленно ведёт взгляд вниз и останавливается на выглядывающей из-под плаща коленке. Его брови тут же хмурятся. И я сразу понимаю из-за чего.
Резко дёргаюсь, стремясь побыстрее прикрыть своё уродство. Но сильная ладонь перехватывает запястье, отводит в сторону.
Пальцы касаются тонких, как ниточки, рубцов. Движения осторожные, еле ощутимые. Но меня всё равно начинает трясти, словно в лихорадке.
Я стыжусь этих шрамов. Издалека их практически не видно, а вот вблизи они смотрятся отвратительно. Ненавижу их.
— Ну что? — с вызовом вздёргиваю подбородок. — Нравлюсь такая?
Наша глаза встречаются. Вагнер хмурится сильнее.
— Такая нравишься ещё больше.
— Врешь, — прищуриваюсь. — Это уродство не может нравиться.
— Не называй это уродством.
Отбрасываю его руку и закрываю колено тканью. Отворачиваюсь к окну, чтобы не показывать своё смятение.
Мне плевать, что мажор может посчитать меня некрасивой.
Плевать! Плевать! Плевать!
— У меня тоже есть шрам, — сообщает зачем-то. — Года в четыре собака укусила.
Бросаю на спортсмена подозрительный взгляд.
— Что? — усмехается. — Я серьезно.
— Мужчину украшают шрамы, — равнодушно жму плечами.
— Даже на заднице?
В этот момент до меня доходит суть полученной информации. Вижу, что парень еле сдерживает смех, и вдруг понимаю, что тоже начинаю смеяться. Краем уха замечаю, что водитель присоединяется к нашему хохоту, на что Вагнер реагирует с наигранной строгостью:
— Саня, не вздумай никому растрепать! Это разрушит мою репутацию!
— Да мне всё равно никто не поверит, — смеясь, отвечает мужчина.
В итоге остаток дороги я совсем не чувствую напряжения и скованности, потому что тишина то и дело нарушается шутками и смешками. А когда мы добираемся до места, мне не хочется покидать салон и терять создавшуюся в нем атмосферу.
Но когда я случайно бросаю беглый взгляд сквозь тонированные стекла автомобиля, меня резко охватывает неконтролируемая паника. Потому что там, снаружи у входа в здание я вижу огромную толпу людей с камерами и фотоаппаратами.
— Это всего лишь журналисты, — сообщает спортсмен ровным тоном. — Не нервничай.
Он распахивает дверь машины со своей стороны, и я даже не успеваю морально подготовиться, когда оказываюсь вытянута в самую гущу гомона и вспышек фотокамер.
— …Данис, как долго ты планируешь пробыть в городе?
— Когда следующий бой?
— Данис, кто эта девушка?
— Будет ли реванш с Диего Торресом?…
Вагнер прижимает меня к своему боку, молча пробираясь через бесконечную толпу. Я в этот момент почти не дышу. К счастью, журналисты не наглеют. Расступаются перед нами в разные стороны.
— …Ходят слухи, ты планируешь перейти в тяжёлую категорию. Это правда?
— Данис, познакомь нас со своей спутницей! Кто она?
— Родственница?
— Невеста?…
Слышу их вопросы и заливаюсь краской с ног до головы.
Я абсолютно не готова ко всему этому! Побыстрее бы уже добраться до входа в чертов клуб!
— …Она красивая!
— Что вас связывает?
— Просто дружба?…
Мы почти доходим до парадного входа. Осознание этого заставляет испытывать непередаваемое облегчение. Я уже даже не слышу вопросы, которые летят со всех сторон.
Осталось потерпеть буквально пару секунд, и всё закончится.
Так я думаю, когда Вагнер неожиданно разворачивается лицом к беснующейся толпе и делает громкое заявление:
— Эту девушку зовут Елена Миронова. Мы встречаемся. И у меня серьёзные намерения на её счёт. Так и запишите.
Глава 18
После провокационных слов мажора толпа журналистов буквально взрывается от потока новых вопросов. Но парень игнорирует их, быстро затаскивает меня в здание. Дверь за нами захлопывается, обрывая крики.
Мои мысли в эту секунду сложно описать словами.
Если сложить все ситуации, когда Вагнер доводил меня до бешенства, и сравнить их с текущим моим состоянием, то, выходит, раньше я на него и не злилась вовсе. Так, испытывала легкое раздражение.
В данный же момент я испытываю ярость Вселенского масштаба, которая прокатывается по венам, разъедая их жгучей кислотой.
— Что. Это. Было?! — дико шиплю.
Впиваюсь в его лицо требовательным взглядом. Жду объяснений. Но всё, что получаю — это кривую усмешку на высокомерном лице. Мне хочется орать на него, но вокруг нас много людей, и у меня, в отличие от Вагнера, ещё осталось здравомыслие.
— У тебя что, биполярка?! — гневно недоумеваю. — Только начинаешь казаться нормальным, и тут же выкидываешь какую-нибудь дикость! Что с тобой не так?!
— Я не сказал ничего такого, — жмёт плечами.
— Ты соврал! Во-первых, мы не встречаемся! И что ещё за «серьёзные намерения»?! Мои родители увидят ЭТО по телевизору! Что они подумают?!
— Вчера у нас с твоей мамой состоялся душевный разговор. Думаю, для твоих предков услышанное не будет новостью.
Его слова заставляют меня потерять дар речи. Я вдруг ясно осознаю, что упустила что-то важное. Это похоже на какой-то предательский сговор за моей спиной!
Начинаю лихорадочно метаться взглядом по сторонам. Внутри кипит желание немедленно уйти отсюда. Ищу пути для отступления. Но их нет!
Снаружи толпа беснующихся журналистов. У меня не получится пройти мимо них незаметно. После скандального заявления Вагнера сделать это будет просто нереально.
Из глубины сознания поднимается волна неконтролируемой ярости. Втягиваю в лёгкие как можно больше воздуха, готовясь высказать мажору всё, что о нём думаю.
И именно в этот момент к нам подходит какой-то парень и без лишних вступлений заключает объект моей злости в медвежьи объятия.
— Данис! Нифига ты шкаф стал! — широко улыбается, хлопая по плечу. — Рад видеть, брат!
Рассматриваю незнакомца. Русые волосы, правильные черты лица, ясный взгляд. Он не вызывает негативных эмоций. Создаёт впечатление хорошего парня.
— Здорово, Кирюх, — Вагнер расплывается в ответной улыбке. — Тоже рад.
— Ты, смотрю, не один, — внимание русоволосого переключается, он протягивает мне руку. — Кирилл.
— Лена, — обмениваюсь сдержанным рукопожатием.
— Пойдемте, — жестом зовёт за собой, — все наши уже подтянулись.
Мне не хочется никуда идти. Я до сих пор дико злюсь на мажора и мечтаю оказаться от него подальше. Но мои желания никого особо не волнуют. Захват сильной руки у меня на талии тому подтверждение.
Поэтому решаю выждать немного времени, потом попробовать незаметно ускользнуть.
Из просторного холла мы перемещаемся в не менее просторный зал, где от потолка и стен исходит неоновое свечение. Здесь есть сцена, на которой танцует квартет девушек. Красиво, кстати, танцуют…
У парочки хромает пластика, но общую картину они не портят. Несколько секунд я даже с интересом за ними наблюдаю. Но потом Вагнер утягивает меня к дальней стене помещения, где расположены диваны и столики. Там же находится большая компания молодёжи, к которой мы и присоединяемся.
