Я раньше растаяла бы, а сейчас боюсь. Не надо меня подвозить в дождь. Спасибо. Уже раз подъехала.
— На метро…
— Промокнешь. Завезу.
Распорядившись, Вячеслав возвращается к столу. Захлопывает крышку ноутбука. Ставит на стол портфель и прячет его туда. Следом — небольшую стопку каких-то документов. Снимает с вешалки пиджак.
Мой телефон в очередной раз вибрирует. Я паникую сразу из-за всего. Опускаю взгляд.
«Без глупостей»
Это звучит не как отеческая просьба. Я сглатываю сухость. Пропускаю момент, когда Тарнавский обходит стол. Подняв взгляд — натыкаюсь на протянутую мне руку. Еще выше — взгляд.
Еле сдерживаю вопрос: а вы всех помощниц подбрасываете? И не подвести ли вам одну злющую прокуроршу?
Кусаю кончик языка.
— Мне запретили протягивать к вам свои ручки, — буркаю, становясь причиной новой улыбки господина судьи. Испугаться не успеваю, как и пожалеть.
— Кто запретил? — Тарнавский спрашивает, делая еле-заметный кивок подбородком. Вместо ответа я закатываю глаза.
Смешу опять.
— К сожалению, нам с тобой ничего не светит, Юля. Ты скорее меня возненавидишь, чем полюбишь.
— Это вряд ли… — Скорее вы меня.
Опускаю взгляд обратно на колени. Сжимаю телефон. Чувствую, что взгляд судьи следом за моим соскальзывает на экран. Не на колени же, правда?
Накрываю его ладонью и переворачиваю.
Волосы на макушке тревожит легкое дуновение. Это Тарнавский фыркнул.
— Я сама доберусь, спасибо за предложение, — отказываюсь, смотря в глаза. Встаю с кресла. Отступаю в сторону.
Слежу, как Вячеслав подходит к двери, открывает и тормозит. Кивает мне. Мол, прошу.
Подчиняюсь. На не идеально гнущихся ногах подхожу к нему. Мы ровняемся — щеку жжет взгляд. Смотрю мельком. Не ошиблась. Провожает.
О чем думает — не хочу знать.
Преодолевая невидимую преграду, шагаю дальше. Мне нужно будет сложить свои вещички, взять зонт и спуститься к Смолину.
Интересно, а что было бы, увидь Тарнавский его машину? Или не узнал бы? Или подвоха не ждет?
Я неосторожно ступаю на порожек. Каблук соскальзывает. Чтобы не грохнуться — разжимаю пальцы и хватаюсь за ручку. На пол летит телефон.
Преодолевая испуг — быстро разворачиваюсь и приседаю. Но Тарнавский первый.
Вдвоем смотрим на множество уведомлений в одном из мессенджеров. Слава богу, без текста. Мне ужасно повезло.
Сгребаю телефон, поднимаю взгляд и упираюсь в волнующие по множеству причин пронзительные карие глаза. Мямлю немощное:
— Извините.
В ответ — улыбка. Вокруг глаз — лучики. Ровный ряд белоснежных зубов и еле-заметные ямочки на щеках трогают до глубины души. Я не могу оторваться. А он вырастает и снова подает мне руку.
— А говорила, парня нет… — Вроде как журит, я вкладываю свои пальцы в его ладонь.
— Это не пар… — Я даже не думала, что он запомнит. Зачем это? Но не договариваю. Лучше пусть считает, что парень, чем…
Выровнявшись, застываю с ним лицо к лицу. Тяну носом воздух — ненавязчивый запах знакомого уже парфюма делает кожу гусиной. Во взгляде — глубина. Манит. Пугает.
Непроизвольно соскальзываю на губы. Может придумываю, но и он тоже.
Сжимает свои. И я повторяю жест мартышкой.
Дергаю пальцы, сжимаю в кулак. Провожаю взглядом его опустившуюся кисть. Он несколько раз проводит подушечкой большого пальца по остальным и рвет контакт, шагнув назад:
— Беги, Юль. Тебя там заждались уже.
Юля
В этот раз я сажусь в знакомую уже машину, не намокнув.
Опираю о сиденье зонт и стараюсь не думать, что дождевые капли стекают на чистый коврик.
— Здравствуй, Юля, — голос Руслана Смолина звучит спокойно. Я киваю и выталкиваю: «здравствуйте», не посмотрев в ответ.
Машина трогается. Я защелкиваю ремень.
Не спрашиваю, ни куда едем, ни что от меня нужно. Концентрируюсь на отбивающем чечетку сердце.
По сравнению с прошлой встречей, сегодня я чувствую себя еще гаже. Тарнавский ко мне хорошо. С душой. Лояльно. А я… Как тварь неблагодарная.
Мы находимся в дороге минут десять. За маршрутом я не слежу, пока автомобиль не заезжает за шлагбаум. Я вскидываю взгляд на высотки-свечки. Их много. Они красивые.
Излившийся бешеным потоком дождь почти прекратился.
— Зачем мы здесь? — Задаю вопрос, когда Лизин отец глушит мотор, заняв одно из парковочных мест.
Смотрю на мужской подбородок. Нужно не выше и не ниже. Это важно.
— Покажу тебе кое-что, Юля.
От испуга нарушаю свое же правило безопасности — поднимаюсь к глазам. Они тоже карие, как и у Тарнавского. Но у того другие. В их лучах я греюсь. Здесь… Мороз по коже. В горле застревает глупое: «не надо мне ничего показывать».
Смолин выходит из машины. Я за ним. Беру с собой все вещи.
Захлопываю дверь — машина вспыхивает фарами. Следую за солидным мужчиной к парадному входу.
Руслан открывает для меня дверь — благодарю и ныряю внутрь.
Мы привлекаем внимание консьержа, но я не рискую здороваться. А вдруг не стоит? Смолин ограничивается кивком.
Вдвоем поднимаемся к лифтам. Ждем их. Смолин — смотрю в металлические створки. Я — себе под ноги.
Понятия не имею, куда он меня ведет. И почему так послушно иду — тоже.
По кивку шагаю в кабину. Зачем-то запоминаю, что он жмет на семнадцатку. Лифт с толчком трогается и несет вверх слишком быстро. До головокружения.
Дальше — снова плетусь за… М-м-м… Теневым «работодателем». А светлый мой что? Я отказалась от предложения, теперь предложит своей рыжей прокурорше? Или с кем-то другим вечер проведет? Или работать будет? С друзьями? Что?
Стараюсь отвлечься, пока Руслан Викторович открывает одну из дверей.
Открыв, позволяет мне зайти первой:
— Прошу.
Уже за моей спиной мужчина щелкает выключателем света, который разом зажигается во всей квартире.
Она… Красивая. Я бывала в подобной только по приглашению Лизы. Это жилье богатых людей.
Только я тут при чем?
— Проходи, осмотрись. Можешь не разуваться. Завтра клининг.
Оглянувшись, ловлю направленный на меня взгляд. Трушу, конечно, но заставляю себя сбить оцепенение.
— Зачем?
В ответ получаю усмешку. Долгий взгляд. Он заползает под кожу и растекается парализующим волю ядом.
— Посмотри сначала, Юля, потом поговорим.
Настаивать я не умею.
Кивнув, снова отворачиваюсь.
Не доверяю свой драгоценный зонт ни одной из множества свободных полок. Так и иду, прижимая его к промокшей сбоку юбке.
Это не слишком большая, но очень красивая трехкомнатная квартира. Светлая гостиная в спокойных тонах. Оборудованная современной встроенной техникой кухня. В спальню я не заходила. Заглянула только. Там… Большая кровать. Гардеробная.
Пульс частит. Под коленками слабость.
Вернувшись в гостиную, натыкаюсь на безразличное вроде как лицо. Темная бровь отца Лизы ползет вверх.
— Очень красивая квартира. Это… Лизы?
