Она здесь. На ней фланелевая рубашка и джинсы, а не черная униформа. На ней все еще бейсболка, но девушка надела ее задом наперед, что означает, что когда я подойду достаточно близко, то наконец-то смогу увидеть ее лицо. И почему это дерьмо вызывает у меня головокружение?
— Я не жульничал, ты просто отстой. — Парень, стоящий рядом с ней за видеоигрой, толкает ее в бок.
Я хмурюсь.
— Сейчас вернусь. — Ставлю пиво и поднимаюсь на ноги, чувствуя Роджера у себя за спиной. — Думаю, я справлюсь с тем, чтобы пересечь комнату без тебя.
Он хмурится, но кивает с молчаливым обещанием не спускать с меня глаз.
— У меня еще есть четвертинки, — говорит Томми, когда я незаметно подхожу к ней сзади. — Последняя игра определяет чемпиона.
Парень наклоняется к ее уху и шепчет:
— Тебе конец.
Я буду первым, кто признает, что за свою долгую и насыщенную историю общения с женщинами использовал старый добрый шепот, чтобы получить желаемую реакцию. Судя по тому, как напряглись плечи Томми, когда она отпрянула от парня, та не дала ему того отклика, на который он рассчитывал.
Этот тупица не распознает сигналы и снова наклоняется к ней.
— Прекрати, ты пьян, — говорит она.
Я преодолеваю последние несколько футов между нами и втискиваюсь между ней и стеной, собственнически кладу руку на видеоигру рядом с ней.
— Итан? — Ее щеки краснеют. — Что… почему… — Ее глаза серые, цвета грозовой тучи в Южной Калифорнии.
— Как дела, Томми? — Я изучаю веснушки на ее носу и щеках. — Кто твой друг? — Мой взгляд задерживается на ее губах.
— О, эм… — Она моргает, и мне нравится, как легко я ее расшевелил. Не такая уж и крутая, когда тебя застают врасплох, да, Томми? — Это Пол. Он член команды.
— И давно он пытается затащить тебя в постель?
— Чувак! — Пол хихикает. — Я никогда не говорил…
— Тебе и не нужно было. — Я отвожу взгляд от нее и смотрю на Пола. Тот факт, что мне пришлось оторвать взгляд от Томми, чтобы посмотреть в глаза этому ублюдку, только усиливает мою злость на него.
Томми понижает голос.
— Что ты здесь делаешь?
Пол, этот говнюк, ухмыляется.
— Разве в твоем пентхаусе нет оргии фанаток, которую ты пропускаешь?
Если бы я не знал лучше, то подумал бы, что этот хрен пытается выставить меня свиньей перед Томми. А вот фиг ему — я умудряюсь выставлять себя свиньей в одиночку.
Я наклоняю голову и пожимаю плечами.
— Наверное, есть.
Мой взгляд возвращается к Томми, чей рот сжался в плотную линию. Черт возьми, если это не наполняет мою грудь теплом и комфортом. Мне так нравится проникать под кожу этой цыпочки.
Я дергаю Томми за фланель.
— Могу я украсть тебя на минутку?
— Эм… — Она смотрит на хмурого Пола, затем на группу членов команды и Роджера, который следит за мной как ястреб, облизывая соус с пальцев. — Думаю, да…
Я хватаю ее за руку и оттаскиваю.
— Чувак, я могу идти сама. Необязательно меня тянуть.
Я отпускаю ее, как только мы оказываемся за пустым двухместным столиком в дальнем конце ресторана. Выдвигаю ей стул, и она садится. Придвигаю другой стул, чтобы сесть ближе к ней и, если быть честным, чтобы она не убежала.
— Что за история с тем парнем?
Девушка вздергивает свой милый подбородок.
— Это не твое дело.
— Он тебе нравится?
Она скрещивает руки и пожимает плечами.
— Может быть. — Ее глаза слегка вспыхивают, достаточно, чтобы выдать ее ложь.
Я прикусываю губу, чтобы не улыбнуться.
— У вас двоих есть история. — Это очевидно, и я думаю, смогу ли использовать этого тупицу против нее.
Она прищуривается на меня.
— Почему тебя это волнует?
— Значит, он бывший.
Она смотрит на что-то через мое плечо.
— Нет. Я имею в виду… не совсем… Ну же, рефери! — Она вскидывает руку в сторону телевизора, и завсегдатаи бара дружно вскрикивают.
Я поворачиваюсь и вижу на экране бой ММА, судья стоит между двумя бойцами с вытянутыми руками.
— Ты увлекаешься ММА?
— Я люблю спорт, — рассеянно отвечает она, покусывая ноготь большого пальца, пока смотрит бой.
— Почему я не удивлен?
Ее прищуренный взгляд возвращается ко мне.
— Вернемся к тебе и тому парню. Вы встречались?
Она снова смотрит на телевизор, ее внимание разделено.
— Что-то вроде того. — Она морщится, как будто то, что происходило на экране, было болезненным, затем переводит взгляд на меня. — Как ты это понял?
— Я знаю женщин.
— Ты не знаешь меня.
Признаю, что эта фигня с девушкой-сорванцом сбила меня с толку, но…
— Все женщины в принципе одинаковы.
Ее рот открывается, и она смеется.
— Я ни в коем случае не похожа на женщин, с которыми ты «встречаешься». — Последнее слово она выделяет воздушными кавычками.
— Ты определенно не похожа на женщин, с которыми я «встречаюсь». — Я использую воздушные кавычки на том же слове. — Но под всем этим вы все одинаковые.
Ее нос морщится самым милым образом.
— Как такой сексистской свинье, как ты, удается затащить женщину в постель?
— Я хорошо владею своими пальцами.
— Фу.
— Боже, у тебя грязные мысли. Я играю на басу, милая. — Я играю на воображаемой бас-гитаре, чтобы показать, что имею в виду.
Томми прищуривает свои грозовые глаза.
— Не называй меня милой.
— Но ты позволяешь всем называть тебя Томми. Почему? Потому что ты сорванец?
— Ты меня раскусил.
Я рассматриваю, как ее темные волосы касаются загорелых щек.
— Я ошибаюсь?
Она облизывает губы.
— Почему тебя это волнует?
— Считай меня заинтригованным.
Она опирается локтем на стол и наклоняется.
— Ты зря тратишь время. Я
