Прогулку по тоннелю длиной тысячу футов сопровождали сырое чавканье подошв и медленная, размеренная капель воды сквозь толщу горной породы. В теплом австралийском климате рудокопы не опасались, что вода замерзнет, а ледяные клинья вызовут смещение пластов. Это могло произойти только при взрывах, самых опасных горных работах, требующих деликатности, расчета и опыта, именно поэтому за проведением взрывов Александр предпочитал следить сам.
Наконец они достигли тупика в конце тоннеля и выяснили, что все уже готово к взрыву: катушка изолированного провода, пневматический перфоратор на подставке-треножнике, отводная секция стальной трубы для подведения сжатого воздуха, ящик с инструментами. Плотный резиновый рукав был присоединен стальными муфтами к воздуховоду и перфоратору. Динамит и детонаторы приносили в шахту непосредственно перед взрывом, под строжайшим надзором. Склад, где хранились взрывчатые вещества, находился в бетонном подвале, и ключи от него имелись только у Александра, Ли, Саммерса и Прентиса.
– Этот взрыв – своего рода эксперимент, – объяснил Александр, пока они с Ли ощупывали сравнительно гладкую поверхность камня – так же тщательно и вдумчиво, как ласкали женское тело. Камень осветили мощные лампы, высвечивающие каждую трещинку. – На ближайшие двадцать футов здесь нет золота, одна пустая порода, и я хочу обрушить ее. Сначала провести взрыв по центру стены, а затем взорвать заряды, расположенные вокруг центрального. Взрывать заряды будем поэтапно, шпуры для закладки взрывчатки я пробурю сам.
Ли слушал его словно завороженный: никто не разбирался в искусстве обращения со взрывчатыми веществами лучше Александра, а он не спешил открывать свои тайны.
– И много породы ты хочешь обрушить? – спросил Ли, по спине которого вдруг пробежал пугающий холодок.
– Несколько тонн.
– Будь на твоем месте кто-нибудь другой, я бы запретил, но тебе не могу: ты здесь хозяин.
– Да, не можешь.
– А ты уверен, что все пройдет как надо? Ты даже не посоветовался со мной.
– Это же наша старая добрая шахта. Она, негодница, слушается меня.
Повернувшись, они побрели в обратном направлении.
– Когда хочешь провести взрывы?
– Завтра, если день будет ясным, как сегодня, чтобы ветер не задувал в вентиляционные стволы. – И Александр указал на клеть: – Куда едем – вверх или вниз?
– Вверх.
Все причины откладывать разговор иссякли. Ли сглотнул, готовясь к разговору. За ночь он отрепетировал каждую фразу, старательно подбирая слова. Ему предстояла самая важная речь в жизни.
– Так о чем ты хотел поговорить? – вдруг спросил Александр.
Компрессор приводил в действие паровой двигатель, достаточно мощный даже для локомотива, и шуму от него тоже было много. На террасе слышалось только пыхтение двигателей копров; кочегар стоял неподалеку, опираясь на грязную лопату, второй рабочий следил за показаниями приборов.
– Сюда. – Ли отвел Александра в сторону, к известняковому парапету, подальше от шумящих двигателей, копров и рабочих. Сидеть здесь было не на чем. Ли присел на корточки, Александр последовал его примеру.
На земле лежал древесный лист; Ли подобрал его, внимательно разглядел и начал рвать на сухие мелкие клочки. Тщательно отрепетированные слова будто выветрились из его головы. Оставалось полагаться на дар импровизации и прямоту.
– Я любил тебя больше, чем родного отца, Александр. И предал тебя, – выпалил Ли. – Предательство не было рассчитанным и обдуманным заранее, но сути это не меняет. Жизнь во лжи для меня невыносима. Ты должен знать все.
– Знать что? – переспросил Александр так спокойно, словно ожидал услышать от Ли признание в незначительной провинности или мелком мошенничестве.
От листа не осталось ни единого клочка. Ли поднял голову и устремил на Александра взгляд затуманенных слезами глаз; беззвучно шевеля губами, он подыскивал слова.
– Я люблю Элизабет, и когда восемь дней назад я нашел ее, я… предал тебя.
Черные глаза ярко вспыхнули и снова стали тусклыми и непроницаемыми. В лице Александр не переменился. Бесконечно долгую минуту он молчал, сидя на корточках в пыли и опираясь ладонями о колени. Выслушав Ли, он остался невозмутим.
– Спасибо за откровенность, – наконец произнес он.
Глубоко укоренившееся чувство достоинства, которое так восхищало Александра в восьмилетнем Ли, удержало его от оправданий, попыток объясниться, от заверений в своей невиновности, в которых неизбежно рассыпался бы более слабый человек. Конечно, если бы ему хватило духу открыть Александру тайну предательства.
– Рассказать тебе обо всем легче, чем лгать, – продолжал Ли. – Если кто и виновен, то не Элизабет, а я. Когда я нашел ее, она была не в себе, она не понимала, что происходит. Все, что произошло между нами, повторилось вчера. Элизабет убеждена, что любит меня.
– Почему бы и нет? – возразил Александр. – Ведь она тебя выбрала.
– Этого просто не может быть, я точно знаю. Мне следовало расстаться с ней еще вчера. Но я не сумел. Не смог.
– А она знает, что ты решил поговорить со мной, Ли?
– Нет.
– А твоя мать? Ей ты признался?
– Нет.
– Значит, это наш секрет.
– Да.
– Бедная Элизабет, – вздохнул Александр. – Давно ты ее любишь?
– С семнадцати лет.
– Вот почему ты боялся возвращаться в Кинросс… Потому и пытался скрыться.
– Да. Но пойми, я никогда ни на что не надеялся и не строил никаких планов. Я слишком сильно любил тебя, чтобы причинить тебе боль, но все случилось, когда мы с Элизабет были беспомощны и уязвимы. Она просто не смогла сопротивляться. Я застал ее врасплох.
– Завидная победа, – сухо заметил Александр. – Мне застать ее врасплох никогда не удавалось. Если бы ее нашел я, а не ты, она опомнилась бы вовремя. Так сложились отношения между мной и Элизабет. Я живу с человеком, лишенным жизненной силы. С призраком. Хорошо, что в нем наконец-то вспыхнула искра.
Он перенес удар, как и подобает сильному, благородному, несгибаемому человеку, думал Ли. И от этого самому Ли стало еще тошнее. Александр ничем не выдал чудовищной боли, которую не мог не испытывать.
– Я подверг ее огромному риску, – продолжал Ли. – Я знаю, ей нельзя иметь детей, но я ничего не смог с собой поделать. Вчера я попытался хотя бы поговорить с ней об этом, но ничего не вышло. Я напомнил об опасности, а Элизабет рассмеялась.
– Рассмеялась?
– Да. В опасность она не верит.
– Значит, ее и нет вовсе. – Александр поднялся и подал руку Ли. – Пойдем пройдемся. Дойдем до того места, где под землей проходит первый тоннель. Меня тянет туда, нюх, чутье или не знаю что еще зовет меня к моей золотой горе.
