— Дворец захвачен, половина дворцового персонала либо сбежали, либо перешли на сторону повстанцев, — сообщаю я, твердо глядя ей в глаза, ощущая, как бешеная пульсация в шее постепенно спадает.
На ее лбу скапливаются несколько морщинок, покрытые прозрачным потом. Пару секунд она глядит на меня недоуменным взглядом, промачивая выступающий пот белоснежным носовым платочком. И я замечаю, как на ее тучное тело накинут массивный коричневый халат с вихревыми золотистыми узорами, сквозь который торчит белоснежная ночная сорочка.
— Мама, мне больно! — раздается отчаянный крик из комнаты. Девушка стонет, начиная часто и ритмично дышать через рот, словно находясь на силовой тренировке. — Позови уже хоть кого-нибудь!
— Не ной, Беатрис! — резко бросает она в сторону девушки и ее невозмутимый взгляд тут же возвращается ко мне. — Моя дочь рожает. Мы вызывали скорую еще полчаса назад, но она не может пробраться к нам, а слуг мы не может найти еще с раннего утра.
— Мама-а-а, — девушка рычит от боли, учащенно дыша.
Я не вижу ее, но буквально всем нутром ощущаю, как ее тело разрывает на части.
— Я… я могу привести сюда врачей или ммм… найти хотя бы кого-нибудь, кто остался из слуг, — мямлю я, пытаясь перекричать стоны девушки.
— Ты меня слышала?! — тут же следует упрек от женщины. — Врачи не могут даже заехать на площадь из-за этой толпы и конвоев полиции! Кареты скорой помощи находятся за три квартала от нас!
— Но что вы от меня хотите?! — взрываюсь я, бесцеремонно отталкивая женщину в бок и прохожу вовнутрь спальни, когда рев Беатрис начинает приобретать животные нотки.
— Да как ты смеешь?! — раздается позади возмущенный голос тучной женщины.
Я застаю роженицу в странном положении: она упирается коленями об пол, а руками держится за спинку кровати, пытаясь выгибать спину настолько, насколько это возможно в ее положении. Ее серая легкая сорочка запачкана каплями свежей крови, а влажные распущенные волосы русого оттенка прилипают ко лбу, едва застилая глаза.
Девушка совершенно не обращает внимание на мое внезапное появление и еще пару минут стонет от боли, выгибая спину и неоднократно массируя поясницу. Я наблюдаю, как по внутренней стороне бедра у нее скатывается алая капелька крови, резко приземляющаяся на темный паркет.
— Я… не… — стонет она, на мгновение затихая, стараясь перетерпеть боль, — прошу, помоги, — шепчет она, наконец вскидывая голову в мою сторону в перерывах между схватками.
Я стою как вкопанная посреди чужих покоев с незнакомой надменной теткой и ее рожающей дочерью, застигнутая врасплох от ее нечеловеческих криков. Я понятия не имею, как в Амалиенборге оказалась рожающая девушка в самой пучине революции, но знаю одно — меня не просто так привели на третий этаж дворца, и прямо сейчас я просто обязана им хоть чем-нибудь помочь.
На прикроватной тумбе раздается неожиданный звонок на телефоне с большим сенсорным экраном, женщина тут же подбегает к нему, нажимая пару кнопок. Она выставляет телефон на уровне вытянутой руки, и я предполагаю, что позвонили по видеосвязи.
— Ваше Высочество? — раздается из телефона взволнованный голос мужчины средних лет, и я нервно сглатываю, всей душой надеясь, что мне послышалось. — Я Вальтер Нойманн, заведующий отделениями гинекологии и акушерства национального госпиталя. Вы меня слышите?
Женщина кивает, взволнованно прикладывая носовой платок ко рту под несмолкаемые вопли ее дочери.
— Отлично. К сожалению, повстанцы настроены агрессивно, мы не можем к вам пробраться уже около часа, поэтому вам нужно быть готовыми в любой момент принять роды, — с тревогой в голосе сообщает доктор. — Вы нашли подмогу? Ваше Высочество? Ингрид?
Женщина бледнеет, наблюдая, как ее дочь мучается от больных схваток, сгибаясь пополам.
— Мы нашли только одну из участниц отбора, — наконец отвечает женщина, наставляя камеру на меня.
Я растерянно пялюсь в смартфон, наблюдая на экране телефона мужчину средних лет с короткими седыми волосами в белоснежной медицинской блузе. А где-то снизу в маленьком окошечке мелькает мое растерянное лицо с болезненной бледностью.
— Эээ… хорошо, — тут же неуверенно отвечает доктор, почесывая затылок. — Элизабет, так? — я медленно киваю в ответ, удивляясь, что он узнал во мне меня. — Элизабет, дорогая, герцогиням Роган нужна твоя помощь.
Мой растерянный взгляд блуждает от роженицы до ее матери, пока женщина окончательно не вручает мне телефон в руки, с прижатым к лицу платком убегая в сторону уборной.
— Элизабет, ты меня слышишь? — вновь гремит голос доктора из динамика.
— Я… да, слышу, — киваю я, нервно покусывая нижнюю губу.
— К сожалению, Ингрид, мать Беатрис, не выносит любого вида крови, — сообщает доктор Вальтер. — Она в любой момент может потерять сознание, а это никак не поможет нашей роженице.
— Доктор, сделайте уже что-нибудь! — обессиленно вопит Беатрис, хватаясь за низ живота. Некоторое время она держится за спинку кровати и, крепко зажмуриваясь, пытается перетерпеть очередную схватку.
— Ваше Высочество, можете сказать какой у вас интервал между схватками? — интересуется мужчина, пользуясь моментом пока девушка затихает. — Чувствуете ли вы шевеления ребенка?
— Я не знаю, не чувствую, — отвечает роженица, тяжело дыша. — Интервал четыре-пять минут, не больше.
— У нас остается очень мало времени, — заключает он, глядя прямо мне в глаза сквозь экран смартфона. — Элизабет, постарайтесь вместе со старшей герцогиней отыскать чистые простыни, полотенца, ножницы, перекись водорода и налейте ледяной воды в таз, можно взять любые другие емкости. Таз с холодной водой может понадобиться для реанимации ребенка, остальные емкости оставьте пустыми. Также не будет лишним и нашатырный спирт для роженицы и ее матери. Элизабет? Ты меня услышала?
Я неуверенно киваю, от страха сжимая телефон, и в эту же секунду осознаю, что ладони превратились в один сплошной влажный комок, а смартфон начинает свободно скользить в руке.
— Ты слышала доктора? — раздается позади командный тон старшей герцогини Роган, вернувшейся из санузла. — Я займусь простынями и полотенцами, а ты попытайся найти во дворце остальные медицинские принадлежности.
Следующие несколько минут женщина подробно объясняет мне в каком именно особняке находится медицинский пункт со всеми лекарствами. Я мысленно рисую схему дворцов, пытаясь запомнить, где, что находится, подавляя мелкую дрожь в пальцах.
Прямо сейчас от меня зависит жизнь и судьба двух совершенно незнакомых мне людей. Судя по их статусу, они являются дальними родственниками Кристиану, но даже если бы они таковыми не являлись, я не уверена в том, что смогла отказать им в помощи…
Пытаясь унять дрожь в пальцах, я касаюсь кожаной кобуры и вынимаю оружие, вышагивая по третьему этажу дворца. Еще пару минут я улавливаю дальние отголоски болезненных мучений Беатрис, которые продолжают отдаваться эхом в просторном коридоре. Мое сердце колотится так быстро, словно намеревается сверхурочно отработать ближайшие несколько лет жизни за пару мгновений. Учащенный пульс еще некоторое время продолжает стучать в ушах, путая мысли и стирая воспоминания о подробном рассказе герцогини Роган про расположение медпункта.
На мгновение мир перед глазами слегка пошатывается, поэтому, когда я улавливаю вдали коридора сверкнувший подол белоснежного платья — не придаю этому значения. Свободной рукой облокачиваясь об прохладную стену, я прихожу в себя и собираюсь с силами, чтобы продолжить свой путь. Когда я отхожу от стены, слышу приглушенный шум позади, заставляющий отскочить меня на пару метров вперед, но оборачиваясь, замечаю, что локтем слегка задела висящий на стене портрет незнакомого мне монарха с надменным выражением лица. Мужчина с высокомерным взглядом слегка покачивается из стороны в сторону, словно укоризненно оглядывая меня с ног до головы за столь неожиданный аттракцион.
Звонкий девчачий смех в самом конце коридора заставляет меня с ужасом оглянуться на источник звука и, по закону жанра, я никого не обнаруживаю на месте. С рыком злости я бегу вперед по коридору, надеясь отыскать того шутника, который путает мне все карты, отвлекая от главного задания.
