Квентин уставился на голые деревья, сквозившие в серо-стальном небе:
— Наши продукты безопасны и всегда таковыми являлись. Вы, вероятно, слышали какие-то сплетни, а в любом бизнесе слухи неизбежны, — но у вас ничего серьезного. — Его голос едва справлялся с клокотавшей внутри него яростью. — Если хотите знать, вам лучше всего прекратить эту охоту за ведьмами, прежде чем будут сделаны первые шаги. Вы можете терроризировать маленькие компании, если вам это доставляет удовольствие, но не Квентина Эйгера, если вы не остановитесь, то, предупреждаю вас, я прослежу, чтобы вы вылетели со своей работы, и больше никуда вас не взяли.
— Мистер Эйгер, — сказал Мак Клор, странно нежным голосом, — в нашем распоряжении записки, в которых сообщается об от умеренных до очень серьезных реакциях, включая слепоту на один глаз, у людей, на которых проводились испытания Глазного Восстановительного Крема ПК-20. Эти записки отражают результаты тестов, которые были проведены за неделю до даты записок. У нас также есть набор отчетов, в которых подправлен процент пострадавших, а упоминание о слепоте вообще исчезло…
Квентин бросил трубку, вскочил со стула и бросился через дверь своего кабинета на террасу, выходившую на океан, а потом на пляж. Он зашагал по крепко утоптанному песку, его мысли скакали. Его аккуратно выстроенная стратегия, тихо покоящаяся на столе, оказалась бесполезной, разрушенной. И он не мог ничего придумать взамен. Как, черт возьми, они достали отчеты? Он был уверен, что Брикс их уничтожил; он должен был проверить. Но особой пользы это бы не принесло. Кто-то проник в архивы, нашел их там и передал прокурору штата. Кто-то из его компании, может быть даже не один, оказался предателем, сукин сын; он только выяснит, кто это и…
Но это неважно. Он подошел к кромке воды, пиная по дороге камешки и веточки. Он должен начать все сначала, новую партию, или, лучше всего, дать линии ПК-20 другое имя, получится совершенно новая линия с совершенно новым имиджем. Может быть, стоит вообще отбросить игры с вечной молодостью, попытаться что-то совсем новое. Здоровье, может быть. Все сейчас помешались на здоровье, и если их убедить, что некоторые кремы и мази сохранят их кожу, волосы, ногти, и черт возьми, каждую клеточку их тела здоровыми, то о молодости они догадаются сами. Это будет совершенно оригинальный подход. Квентин замедлил шаги. Никто другой этого не пробовал. Если подать ПК-20 под каким-нибудь сексуальным названием, которое будет намекать на вечное здоровье, и найти пару новых моделей, то он управится с этим меньше чем за год. Его наполнило возбуждение. Он спасет все, придет к финишу с товаром гораздо лучшим, а заодно и станет гораздо мощнее, чем рассчитывал раньше.
Постепенно он осознал, что замерзает. На нем были одни легкие брюки и свитер поверх рубашки с открытым воротом, а холодный воздух жалил. Задрожав, он повернулся и вприпрыжку пошел к дому. Ему надо много сделать — он отменит сегодняшнюю встречу и поработает. Он поднял глаза, чтобы посмотреть, далеко ли еще до дома и тут его шаги замедлились. В дверях его кабинета стояли двое мужчин и смотрели на него; подойдя ближе он узнал их: его партнеры, те самые двое, вместе с которыми он составлял совет директоров. Какого черта им здесь надо? Они никогда здесь не бывали зимой.
— Я думал, что вы во Флориде, — сказал он, подходя к ним. — Или в этом году вы рыбачили на Карибских островах? — Он пожал им руки. — Сэм, Тор, как вы?
— Мы зайдем, давай уж, — сказал Сэм. Они вошли в кабинет, и Квентин закрыл за собой дверь. В туфлях был песок, он чувствовал, как мелкие камешки впиваются в ноги. Но снять туфли на глазах этих двоих невозможно: в одних носках он будет чувствовать себя лишенным преимуществ.
— Что ж, садитесь, — сказал он, становясь рядом со столом. — Что случилось? Они остались стоять:
— Мы уверены, что ты уже знаешь, — сказал Тор. — Мы услышали кое-что о делах компании. И это нас встревожило. Мы позвонили в прокуратуру штата, там сказали, что с тобой уже сегодня поговорят. Мы знаем, что тебе звонили.
— Вы услышали кое-что? — повторил Квентин. — От кого?
— Это неважно. Сейчас уже многие в курсе. Так тебе звонили?
Квентин натужно кивнул:
— У него ничего нет — он просто забросил крючок. Но чтобы избежать неприятностей, я решил переделать весь проект, модифицировать линию ПК-20, сменить название, и преподнести ее с совершенно новым подходом, совсем новым кодом. Я сделаю это за год. Кое-что потеряется при этом, но ничего страшного. Ничто меня не смутит…
— Что меня всегда интересовало, — сказал Тор в задумчивости, — так что ты никогда не скажешь «мы», когда говоришь об «Эйгер Лэбс». Всегда "я", как будто ты все делаешь сам.
Озадаченный, Квентин нахмурился:
— Это просто обычный оборот речи. Конечно, я не делаю все сам. Хотя, должен сказать, что именно так мне кажется последние дни. — Он улыбнулся, но эти двое никак не откликнулись.
— Мы просим тебя уйти в отставку с поста президента «Эйгер Лэбс», — сказал Сэм. — Более точно, мы тебя увольняем. Мы попытаемся спасти компанию, правда, кажется, сейчас осталось не так уж много чего спасать. Однако, что бы с ней ни случилось в дальнейшем, все будет без тебя.
— Вы не можете этого сделать, — голос Квентина звучал отчаянно, и он остановился, чтобы перевести дух. Он почувствовал, что край стола впился ему в бедро: он уперся в него ногой. Песок резал ноги, как стекло. Ему все еще было холодно, даже поспешная пробежка к дому его не согрела. — Это незаконно. У нас есть договор: о любых изменениях в структуре следует предупреждать за девяносто дней…
— Этот договор аннулирован. Мы поговорили с нашими юристами, никаких проблем в этом смысле. У нас, членов правления, все права. Ты нанес ущерб компании, поставив под угрозу ее финансовое благополучие, поместив все деньги в продукт, который может спровоцировать судебное разбирательство через пять минут после того, как ты погрузишь его для отправки. Располагая этой информацией, мы никак не можем позволить тебе остаться в качестве президента и исполнительного директора. Ты можешь спросить об этом своих адвокатов, если только осмелишься рассказать им все детали происшедшего. Или они сами прочтут об этом в газетах — мы старались придумать способ избежать огласки, но раз все документы у прокурора, то это, вероятно, невозможно.
Газеты. О газетах он не подумал. И о телевидении, радио, журналах. Он потеряет компанию, и все средства информации это раздуют: эти ублюдки больше всего любят осаживать кого-то, у кого есть власть и влияние. Он почувствовал, как проваливается в стол. Пара каких-то идиотских записок, вот и все. И он потеряет компанию. Все его планы, раскладки, сценарии, как использовать нужных людей в нужное время, чтобы распространить сферу своего влияния на другие штаты… все сметено, погибло. Он потерял компанию.
