– Я знаю, – услышала она свои слова. Она словно перестала существовать, растворившись в этом поцелуе. Он сжимал в руках ее лицо, гладя губы большими пальцами.
– Мне нравится... ты всегда так одета... тебе все очень идет.
– Я только сегодня купила… – Как только она увидела в витрине этот длинный, украшенный вышивкой восточный халат, она сразу же купила его. Именно такой и был ей нужен, чтобы коротать дома вечера... с Чадом. «Прекрати, перестань думать об этом», – одернула она себя.
– А у меня для тебя сюрприз!
– Ты купил мне подарок? – воскликнула она, и сердце снова забилось в груди.
Он достал из-за спины две нарядно оформленные коробки.
– Открывай сначала большую.
Она взяла коробки и уселась на диван, а он тем временем снял пальто и присел на корточки перед ней.
– О, не может быть! – воскликнула она, доставая из коробки кофеварку. – Интересно, а что же в другой?
– Ты угадала, три фунта кофе, – сказал он, потирая руки от удовольствия. Она засмеялась. – Что тут смешного?
– Ничего, но у меня тоже сюрприз. Пойдем на кухню.
Озадаченный, он последовал за ней и не мог сдержать смеха, обнаружив там точно такую же кофеварку. Рядом с ней на столе стояла коробка с кофе.
– Ты ходила в тот же магазин? – Он взял ее руки в свои, и они стояли так некоторое время. – Не означает ли это, что ты собираешься часто поить меня кофе?
– Кажется; ты сам этого хотел, – в тон ему ответила она.
Он с такой пылкостью притянул ее к себе, что она чуть не упала. Жадные руки зарылись в каштановую гриву волос и откинули ей голову назад, чтобы до конца насладиться поцелуем.
Она осторожно обняла его за талию, сначала едва касаясь, а потом принялась гладить, ласкать его тело, восхищаясь крепостью мышц. Затем растопыренными ладонями она обхватила его за спину.
– О, Ли, – выдохнул он, отстраняясь от нее. – Если мы начнем Прямо сейчас, боюсь, у меня будет мало шансов отведать кофе.
Сейчас? То есть он хочет сказать, что они потом начнут с того места, где остановились?
– И попробовать мой шоколадный торт, – добавила она.
– Конечно, есть и другие вещи, которые я хотел бы немедленно попробовать, но давай начнем с шоколадного торта.
Начнем? Она нервно поправила волосы.
– Почему ты не варишь кофе? А я пока нарежу торт. – «Они слишком разошлись, надо немного сбавить темп», – подумала она. Чад лишь отвечал на призыв, который она через телепатическую связь передала ему, несмотря на свою нерешительность, свое волнение.
Он рассказывал ей о своем проверенном способе варки кофе, а она тем временем резала торт. Три чашки кофе и два куска торта, которые он поглотил, были ей хорошей наградой за труды.
– Как тебе удается сохранять форму, если ты так много ешь? – поинтересовалась она, когда он за обе щеки уписывал шоколадную глазурь, покрывавшую торт.
– Тяжелая работа и хороший обмен веществ.
– Ты ходишь в Клуб здоровья? Или бегаешь? А может, играешь в теннис?
– Всего понемножку.
– А ты занимался спортом в школе и колледже?
– Так, немного.
– Чад Диллон, от тебя когда-нибудь можно добиться прямого ответа на поставленный вопрос?
– Иногда.
– О-о-о! – простонала она к его вящему удовольствию. Ли хотела шлепнуть его, но он ловко увернулся.
– У меня есть более надежные способы бороться с неприятностями, не говоря уж о калориях, – хитро подмигнул он, схватил ее за руку и потащил в гостиную.
– А торт… – запротестовала она.
– Подождет. И потом, мне кажется, ты намекала, что с меня достаточно. Но есть кое-что, чего мне еще недостаточно. Совсем недостаточно…
Она осталась стоять посреди комнаты, а он сел на диван и принялся стягивать с ноги башмак.
– Что... что ты делаешь? – медленно словно загипнотизированная спросила она.
Почему она стоит как столб? Она должна немедленно потребовать ответа, зачем он снимает ботинки, почему так комфортно расположился в ее гостиной и что, по его мнению, они станут делать, когда он разденется?
– Почему ты снимаешь ботинки? – наконец выдавила она, желая придать голосу суровость, но получилось как-то хрипло и жалко.
– Потому что они жмут.
– О! – Это было слишком для оскорбленной невинности.
С мягким стуком на ковер шлепнулся второй башмак. Чад не произнес ни слова, а лишь посмотрел на нее и протянул ей руку. Словно медиум по команде гипнотизера, она пересекла комнату и приблизилась к нему, на ходу скинув туфли.
Он усадил ее к себе на колени, так что ее бедра оказались у него между ног, – спиной она чувствовала его крепкую грудь.
Одним нежным прикосновением он приподнял ей волосы и поцеловал в шею. По телу у нее пробежала дрожь, когда его мягкий и чуть шершавый язык возбуждающе коснулся мочки уха.
– Чад… – простонала она. Ее никто никогда не целовал в мочку, и она слегка повернула голову, чтобы ему было удобнее. – Чад, – повторила она слабым голосом, – что ты делаешь со мной?
– Изо всех сил стараюсь тебя соблазнить. Я пришел с честными намерениями, – его губы чуть искривились, когда он произнес эту банальную фразу,. – но кажется, они совсем испарились. – Его руки обвились вокруг нее, он ближе привлек ее к себе. – Ни одна женщина не была мне так желанна, как ты, – хрипло произнес он. – Скажи, что ты тоже хочешь меня. Ли. Пожалуйста, я прошу.
Со свойственными ему нежностью и терпением он повернул ее к себе. Потом погладил рукой по щеке и приподнял за подбородок.
– Моя смелая, красивая Ли, позволь мне любить тебя.
Ли почувствовала, как вся ее решимость уходит, словно вода в песок.
– Да, – только и смогла промолвить она.
А потом их губы слились; поцелуй длился целую вечность, и они чувствовали, будто они части единого целого, наконец слившиеся воедино.
Ли поудобнее устроилась у него на коленях и склонила голову ему на грудь, словно там ей и было место. Чад продолжал ее целовать, а она расстегивала его рубашку и наконец ощутила мягкие, курчавые волосы у него на груди.
Он тем временем нащупал первую из завязок, на которых держался халат, и потянул. Тем же способом он развязал вторую и третью завязки. Ли затаила дыхание от сладкого предчувствия, но почему-то испытала разочарование, когда он поднял голову и взглянул на нее. Сквозь ткань халата он прижал руки к ее грудям.
Его ласка ошеломила, потрясла ее.
– Ты такая нежная, – прошептал он. – Податливая и упругая…
Она затаила дыхание, пока его рука путешествовала по ее груди.
– О Ли, Ли, – простонал он и зарылся лицом во впадину ее грудей, обнаженных его жадной рукой.
Он целовал ее нежное тело, оставляя на коже влажные следы, и каждое прикосновение его колючих щек к ее плоти заставляло ее трепетать. Соски ее стали твердыми от желания.
