Он замедлил движения, выжидая, пока мое тело не перестало трясти, а затем его толчки вошли в новый жесткий ритм. Его тело навалилось, его поцелуи были безжалостными, всасывая губы и горячий язык. Теперь его член вбивался в мою плоть быстро и глубоко. Почувствовав, что он на грани, я приподняла свои бедра и дала ему еще больше доступа. Мы были уже на краю кровати, и обе мои ноги покоились на его плечах. Толчки отдавались звонкими хлопками по всей комнате, они грозили взорвать меня в очередном экстазе. Внутри меня все горело, и когда его тело и член напряглись, он издал глубокий стон, и эта груда мышц, вдавливая меня в матрас, обмякла на моем теле.
В комнате были слышны наши тяжелые вздохи, и спустя несколько минут он спросил:
— Ты можешь дышать?
— Нет, — прошептала я в ответ. — Но это неважно.
Он засмеялся и перевернулся на спину. Я почувствовала, как он вышел из меня и, согнувшись, стянул полный презерватив, после чего тот полетел в урну возле тумбы. Затем он снова перевернулся ко мне и рухнул на кровать. Некоторое время мы просто лежали, восстанавливая дыхание и слушая бешеное сердцебиение друг друга. Затем приятные ощущения начали снова пробегать по моей коже, когда его рука нежно заскользила по моему животу, образовывая кольцо из рук вокруг талии. Я думала он хочет обнять меня, но, Боги, как я ошибалась. Он поднял мое тело одной рукой и скользнул вниз по матрасу между моих бедер прямо к пульсирующей киске. Его язык начал кружить вокруг клитора, боже... Мои колени разъехались в стороны, сделав все возможное, чтобы ему было удобно. Его язык словно порхал, это было настолько хорошо, что я готова была кричать. Язык кружил, не отрываясь от меня ни на секунду. Он двигался то вправо, то влево, то надавливая, то отпуская... как же было хорошо. Сейчас больше ничего не имело смысла, существовало только наслаждение. Я была возбуждена настолько, что даже его рукам приходилось держать меня, чтобы я не отстранилась. Это было удовольствием, от которого сложно устоять на месте.
Он продолжал эти пытки в течение нескольких минут, пока давление его языка не стало спускаться и подниматься по всей поверхности моей влаги. Его лицо было похоронено во мне, но как только язык вошел внутрь, крик вырвался наружу, и меня накрыл мощнейший оргазм, оглушая и разрывая меня от макушки до самых кончиков ног. Такого я еще не испытывала... Пока мое тело продолжало гореть и трястись, он вынырнул из оков моих бедер и схватил меня, разобранную на мелкие куски, в свои крепкие руки.
Когда я снова смогла говорить, то первое, что выдал мой перегруженный мозг было:
— Это было... о, мой Бог! У меня нет слов.
Его тело тоже содрогалось в ответ. Он зарылся лицом в мои волосы, и я почувствовала его горячее дыхание на затылке. Я чувствовала себя настолько удовлетворенной, что мне пришлось встряхнуть себя физически, чтобы не заснуть.
Он выбрался из моих волос и засмеялся.
— Что это было?
— Не хотелось бы заснуть сейчас... голой. Хочешь оставить обо мне дурное впечатление, когда твоя сестра вернется домой?
Он засмеялся и крепче прижал меня к себе. Спустя несколько минут его дыхание выровнялось, и я испугалась, что он уснул.
— Пол? Ты спишь?
— Нет, — в ответ засмеялся он.
— Мне нужно положить вещи в сушилку, пока никто не вернулся.
Он кивнул в ответ, но не ослабил хватку.
Спустя пять или десять минут я спросила:
— Пол?
— Да?
— Ты отпустишь меня, мне нужно положить белье в сушку. Помнишь?
Я снова почувствовала сильное давление на бедра. Его член вновь был слишком твердым и жадным.
— Я бы не хотел.
Затем Пол перевернулся на спину и притянул меня на свое рельефное тело так, чтобы я могла смотреть ему в лицо. Снова он поцеловал меня, но на этот раз все было иначе. Теперь это был не страстный и голодный поцелуй, а нежный и мягкий. Как же я любила такие поцелуи.
— Иди положи свою одежду в сушилку, — сказал он наконец.
Но я уже скользила губами вниз к шее и нежно целовала ее. Он застонал, когда я нашла маленькое сладкое местечко и начала покусывать его. Я посасывала, захватывала зубами и облизывала, а потом опять целовала. Через минуту или две я продолжила исследовать его тело чуть ниже и сползла к его груди, задевая соски. Они были настолько же твердыми и жаждущими, как и мои, и когда я лизнула, засасывая каждый из них, Пол вздрогнул и застонал. Когда же мои губы спустились к твердости, исследуя по дороге крепкие мышцы его живота, он начал говорить своим глубоким, хриплым голосом:
— Я думал, ты собираешь положить свое белье в сушку.
— Через минуту... или две, — сказала я, захватывая его член своими губами.
— Твою мать!
Его бедра напряглись, когда я провела по ним кончиками пальцев, а затем взяла в рот головку его члена. Я провела языком по всему ободу, а затем слегка пососала головку. По звукам, которые он издавал, я поняла, что ему нравится, и это сделало меня до глупости счастливой. Затем я приподнялась на локтях и продолжала дразнить его своим языком уже по всей длине, пока его выдержка не закончилась. Обе его руки захватили мои волосы и удерживали голову, пока бедра жадно толкали всю длину в глубину, поднимая его тело от кровати. Пока его скорость выходила на новый ритм, я кружила языком по его эрекции вверх и вниз, чувствуя налитые кровью вены вдоль всего ствола. Радостная гордость накрыла меня от мысли, что я сделала его таким... уже дважды за день.
Не останавливаясь, я поднялась на колени, раздвигая его ноги шире. Теперь он был в ловушке. Затем я раскрыла рот так широко, как могла, чтобы заглотить его член на всю длину, пока его головка не уперлась в заднюю часть горла. Его руки до сих пор в крепкой хватке держали мои волосы, задавая ритм и врезаясь ногтями в кость черепа. Я дернула голову резко верх, затем с силой вниз, потом повторила... и еще раз верх, вниз, а затем Пол закричал:
— Твою мать! Вот черт! Да, детка! Я кончаю, Джесси, твою мать... малыш, да!
Он попытался вытащить его, но мне было слишком хорошо, он был так тверд, и его влажность уже бежала по венам. Я никогда не делала такого, у меня никогда не было человека, которым так хотелось наслаждаться. Мои губы вытянули все до последней капли, пока он полностью не опустел. Когда его тело расслабилось, мои губы соскользнули с его члена, и я посмотрела на него. Его голубые глаза были широко распахнуты, и было сложно понять выражение его лица. Необходимость в расшифровке его мимики отпала, когда в то же мгновение он притянул меня к себе на грудь и затянул в глубокий и страстный поцелуй.
