Джини снова обернулась к Соловскому: он внимательно изучал меню. «Какое интересное лицо, – подумала Джини. – Густые волосы, проницательные серые глаза, чувственный рот…» Вдруг Соловский поднял голову, и их взгляды встретились. Джини покраснела – ей показалось, что Валентин прочитал ее мысли.
– Должна сказать, – проговорила она, оборачиваясь к Кэлу, – он выглядит как кинозвезда. Ему бы сниматься с Гретой Гарбо в «Ниночке». Если такой человек станет Президентом России – гласность обязательно победит! По крайней мере, среди женского населения США.
Официант подлил в бокалы шампанского. Вдруг Кэл спросил:
– Так значит, вы из Калифорнии? Одна из тех девушек с пляжа, о которых все мы мечтали в юности?
Джини пожала плечами:
– В Калифорнии высоких загорелых блондинок – пруд пруди. Поэтому я оттуда и уехала. Слишком велика конкуренция. Да, я родом из Лос-Анджелеса. Предвижу целый ряд стандартных вопросов. Была ли я болельщицей? Нет, не была. Занималась ли спортом? Да, играла в теннис. Хочу ли вернуться обратно? Нет, не хочу.
– А ваши родители по-прежнему там?
– Мои родители давно развелись. Отца я ни разу в жизни не видела, мать умерла несколько лет назад. – Джини снова пожала плечами. – Зачем мне возвращаться? Мой дом там, где я сейчас живу. В настоящее время это Вашингтон.
Когда Джини говорила о матери, в глазах ее появилась грусть. Кэл подумал, что, наверное, она была идеальной дочкой – хорошенькой, послушной…
– А в Нью-Йорк вам никогда не хотелось? – спросил он. – Там много работы для тележурналистки.
Джини рассмеялась:
– Вы знаете, я чем-то похожа на вас: меня интересует политика. Белый Дом, дипломатические миссии – все, что там происходит, включая скандалы и слухи. Вашингтон для меня не менее интересен, чем Париж. Кроме того, у меня отличный домик в Джорджтауне. Моя соседка – хозяйка одного из самых престижных салонов Вашингтона. Само собой разумеется, что у нее – восемь комнат и камердинер, который регулярно выводит на прогулку ее любимого карликового пуделя, а у меня – всего одна комната и здоровенный пес. Но все равно, я довольна своей жизнью. Я регулярно слежу, кто приезжает в гости к моей гранд-даме, так что мне известно из первоисточников, кто с кем живет. А держать язык за зубами – не в моих привычках. – Джини улыбнулась. – Стоит мне кого-нибудь увидеть с новой пассией – считайте, скандальный материал готов!
– Ваши родители были богаты? – спросил Кэл, поднося ко рту кусочек семги.
Джини покачала головой:
– Нет, что вы. У мамы не было постоянной работы. Она была актрисой. Так что выходило то густо то пусто. А вы? Расскажите мне о себе.
– Родился в Блонске, родители продали дом и переехали в Форт-Ли, штат Нью-Джерси. Честное слово, мне совершенно не хотелось туда переезжать! Я был способным мальчиком, прилежным учеником. Поступил в Высшую школу в Бронске – это один из лучших колледжей на Восточном Побережье. Оттуда – в Гарвард, изучал политологию. Потом поступил в училище имени Кеннеди. А дальше, дальше вы и так все знаете.
Джини кивнула:
– А теперь мне бы хотелось узнать кое-что о настоящем Кэле Уоррендере.
Кэл удивленно посмотрел на нее:
– Видите ли, Кэл, вы изложили мне свою официальную биографию. Это можно прочитать в любом справочнике «Кто есть кто?» А мне бы хотелось знать, что вы за человек. Где вы живете? Чем вы занимаетесь в свободное время? Что вам нравится? Что вам не нравится? Какое у вас хобби – кроме политики, разумеется. Она сделала небольшую паузу и добавила: – Есть ли у вас возлюбленная, та самая единственная?
Кэл молча смотрел на нее.
– Не таитесь, – продолжала Джини. – Представьте себе, что мы – герои романа Сомерсета Моэма, отрезанные снежной бурей от внешнего мира. Мы коротаем время, рассказывая друг другу о своей жизни…
Кэл улыбнулся, и Джини облегченно вздохнула: меньше всего ей хотелось, чтобы он подумал, что единственное ее хобби – собирать сплетни про знаменитых политиков.
– У меня нет «той самой единственной», как вы изволили выразиться, – проговорил Кэл. – У меня нет времени на женщин. Это, конечно, не означает, что я дал обет безбрачия: если «та самая» встретится на моем пути, я не стану сопротивляться.
Джини рассмеялась.
– О, я вас понимаю! Я сама такая – ни на что не хватает времени…
Кэл поднял бокал:
– Давайте выпьем за тех, кто не похож на нас.
– Скажите, Кэл, – спросила Джини, отпивая шампанское, – как люди становятся политиками? Это прирожденное свойство? Талант? Может быть, политик похож на музыканта или художника? Или этого можно добиться собственным трудом?
Кэл внимательно посмотрел на Джини: ему нравилась эта девушка.
– Кажется, я начинаю понимать, почему из вас получился хороший корреспондент, – сказал он. – Вы умеете задавать нужные вопросы, вы заставляете собеседника вывернуть душу наизнанку. Вы, наверное, сами понимаете, что отказаться отвечать такой девушке – преступление. Не сказал бы, что у меня какой-то особый талант, но я всегда жил политикой. У меня дома всегда обсуждали политиков за ужином, за ланчем и даже за завтраком. Часто эти обсуждения превращались в самые настоящие баталии! Я решил посвятить себя политике очень рано. Помню, мне было семь лет, когда родители взяли меня в Вашингтон. Им хотелось, чтобы я увидел столицу, почувствовал ауру власти. Помню, как потрясли меня широкие проспекты и величественные административные здания. Мне показалось тогда, что даже Париж не может сравниться с этим городом. Честно говоря, мне до сих пор так кажется. Я часто вспоминаю себя семилетним мальчишкой – простым мальчишкой из Бронска, которого папа с мамой привезли посмотреть на Белый Дом. Я твердо решил стать политиком. Мне хотелось работать именно там – в Белом Доме, в том самом месте, где принимались решения, определяющие судьбу моей страны. Я готов был начать с самого малого – лишь бы это было связано с Белым Домом. Позвали бы меня работать почтальоном – я согласился бы без малейших колебаний. Лишь бы войти в эти двери. Теперь, много лет спустя, я по-прежнему убежден, что нет ничего интереснее и важнее политики.
– Можно только позавидовать вашей цельности, – с восторгом произнесла Джини. – Все говорят, что вам обеспечена головокружительная карьера.
Кэл пожал плечами:
– Возможно. Я отношусь к этому спокойно. Если карьера не будет мешать работе, я не против.
– Говорят, вы редкая птица – честный политик.
– Надеюсь, это действительно так, – серьезным тоном ответил Кэл. – Но хватит обо мне. Расскажите теперь, что вдохновляет вас, Джини Риз?
Она задумалась на какое-то мгновение, потом произнесла:
