Кэти Линц - Бегом к алтарю

— Все не так плохо, как кажется, — услышала она голос Рейфа.

— Нет, куда хуже, — буркнула она, не в силах справиться с клокотавшей в душе яростью. Как могло такое случиться? Сарай ей должны были по идее починить, а не разрушить! — Все, баста! Вызываю подкрепление!

— Куда ты? — крикнул ей вслед Рейф, когда она выскочила из амбара.

— Сделать то, что нужно было сделать давным-давно, — позвонить мистеру Фавдену и попросить его взять на себя эту работу.

Через пять минут она вернулась.

— Он выезжает. Я позвонила и Мириам. Они с Максом тоже сейчас подъедут.

Пока ее не было, Рейф уже убрал все ненамокшие коробки — либо переставил их повыше, либо перенес в безопасные углы сарая.

— У меня есть насос, можно им собрать воду с пола, — сказал он. — Тут всего дюйма два, но уж больно пространство большое. Да, и еще я бы позвал на подмогу Клубня.

— Ты вовсе не обязан… — Голос ее пресекся, когда Рейф силой развернул ее к себе.

— Не думаешь же ты, что я как-то со всем этим связан, а? — рявкнул Рейф.

От ее потерянного взгляда у него перехватило дыхание — как будто он получил удар в солнечное сплетение. Какая она бледная. Он и так уже чувствовал себя подонком за тот поцелуй, за то, что с такой злостью набросился на нее. У него и в мыслях не было ее целовать, когда он шел сюда. Она его заставила это сделать, заставила своими издевательскими намеками.

Нет, так не пойдет, тут же нехотя поправился Рейф. Он мужчина и должен принимать на себя ответственность за собственные поступки. Правда в другом — он поцеловал ее потому, что она доводила его до белого каления, а еще потому, что его тянуло к ней. Он сам не мог толком объяснить, в чем тут дело — в сочетании ли огня и льда в ее голосе, в искреннем ли жизнелюбии или в соблазнительных изгибах губ, — но она его влекла. Однако доверяет она ему ровно на плевок, то есть нисколько, ведь общеизвестно, что такие, как она, воспитанные леди плеваться не обучены.

Ему нужно что-то сказать, хоть чем-то стереть это обреченное выражение с ее лица.

— Дженни…

Их прервало появление новой ремонтной бригады. Пока мистер Фадден давал указания рабочим, пока они устанавливали снаружи лестницы и забирались на крышу, Рейф сходил к себе за насосом. Вернувшись, он обнаружил в сарае Мириам с мужем. Вместе с Дженни они сортировали коробки, пытаясь спасти то, что еще можно было спасти.

— Буклированный мохер — сразу на помойку, а вот распушенный мохер, наверное, подсохнет, — говорила Мириам.

— И станет еще более распушенным, — горестно пошутила Дженни.

Рейф не мог не отдать ей должное — она крепилась. К сожалению, наедине им не удалось поговорить до конца дня, потому что спустя какое-то время в амбаре уже шагу некуда было ступить от добровольных помощников. Клубень тоже рьяно взялся за дело, но после двух ему пришлось вернуться в ресторан, помочь с вечерним наплывом посетителей. Рейф остался в амбаре. Если только не грянет третья мировая, Хьюго с Клубнем вдвоем справятся — во всяком случае, он на них надеялся. А сам он больше нужен здесь.

Ну и что ты себе вообразил? — мысленно задавался вопросом Рейф несколько часов спустя, пристраивая пару вентиляторов для просушки стенной панели. Что Дженни сменит гнев на милость — из-за твоей помощи сегодня? Нет уж, теперь-то он ее знает. Она, скорее, считает, что все это ловко подстроено — он специально учинил разгром, чтобы потом ее же и спасти. А тогда она из благодарности исполнит все его желания… Ага, точно. От нее дождешься. Главное, впрочем, что он и сам бы на такое вовек не пошел.

Неужто Дженни действительно считает его настолько подлым? Рейф, нахмурившись, покачал головой. Она так и не ответила — винит она его в этом несчастье или нет.

Весь день Дженни работала как ломовая лошадь, ни на секунду даже не присев. Он-то точно знает, поскольку пытался заставить ее отдохнуть — и едва не получил оплеуху. А потом еще одну, когда пытался заставить ее проглотить хоть кусочек из принесенного Клубнем ланча.

На дворе уже темнело, и большинство добровольцев отправились по домам. Худшее позади. Амбар почти высушен, рабочие мистера Фаддена залатали крышу. Деревянный настил, наверное, придется местами переделать, но испорченных досок не так уж и много. Дженни хватило смекалки сделать снимки прежде, .чем здесь начали наводить порядок, так что завтра утром, когда придет страховой инспектор, ей будет что ему продемонстрировать.

После первоначального шока весь остаток дня она была хладнокровна, спокойна и собранна. Чересчур собранна, на мой взгляд, решил Рейф. Теперь результат такого напряжения начинал сказываться. Он это видел в глубине ее застывших глаз, слышал в вежливой хрупкости голоса. Наверняка валится с ног от усталости, но не обнаруживает ни малейшего признака слабости. Утомление смыло краску с ее лица, и она казалась сейчас тенью себя самой.

— Все, хватит, — прорычал Рейф, отбирая у нее тряпку. — Пока ты больше ничего не можешь туг сделать. Запираем амбар — и ты идешь ко мне ужинать. За целый день ты не проглотила ни кусочка, и вид у тебя определенно полуобморочный.

— Вот, пожалуйста, опять ты стараешься вскружить мне голову комплиментами! — не удержалась она от издевки.

— Очень смешно. Пойдем. — Он потянул ее за руку, явно намереваясь вывести из сарая. Дженни заартачилась.

— Я не в настроении наряжаться для ужина в ресторане. Нет, честно, я устала.

— Я сказал хоть слово о переодевании? Ужин неофициальный. — В ответ на ее подозрительный взгляд он добавил:

— За столом будут еще мой отец и Синди. — Она все еще колебалась, и он воспользовался последним козырем:

— Хьюго приготовил запеченный окорок со спаржей и молодой картофель со свежей петрушкой. А на десерт — ананасовый пирог!

— Не могу же я появиться там в таком виде! — Она указала рукой на себя — от волос до джинсов, закатанных до колен еще с самого утра, когда ей пришлось шлепать по залитому водой полу в амбаре.

— Можешь привести себя в порядок в ресторане, — предложил Рейф. Она покачала головой.

— Не хочу, чтобы меня кто-нибудь видел такой.

— Ладно. Войдем с черного хода, и ты умоешься в служебной уборной. Идет? — выражение его глаз подсказало ей — даже если она и не согласна, он все равно настоит на своем.

У Дженни больше не было сил спорить. Да и голод давал о себе знать: у нее уже кружилась голова.

— О тебе нужно кому-то заботиться, — пробормотал он, заметив, как она покачнулась. — Ясно? — Обняв за плечи, он вывел ее из амбара, взял у нее из рук ключ и сам закрыл дверь.

Он опекал ее, как нянька, всю дорогу к своему дому, а там, похоже, готов был взять на себя и руководство ее туалетом, в связи с чем Дженни пришлось шикнуть на него — и выпроводить из служебной комнаты. Разглядывая свое отражение в маленьком настенном зеркале, она вынуждена была признать, что выглядит не лучшим образом. Щедро намыливаясь, а потом смывая с себя дневную грязь, она упивалась мечтами — как это, должно быть, чудесно, когда за тобой присматривает такой человек, как Рейф! Все предыдущие мужчины в ее жизни не умели заботиться ни о ком и ни о чем, кроме собственной шкуры. У деда не хватало терпения сносить чью-то слабость. Короче, рядом с Дженни никогда не было человека, готового поступиться собой ради того, чтобы защитить ее или позаботиться о ней.