– Я тебя люблю, но ехать надо, и клянусь тебе, что как только у меня все наладится, ты приедешь ко мне, и мы будем вместе, но сейчас не тормози меня. Я должен, я обязан.
– Да ни хрена ты не должен и не обязан! Ладно, делай, как хочешь, все равно это бесполезно.
– Пойдем, подышим на улице? Прогуляемся немного.
Я допил свой чай, и мы вылезли на свежий воздух. Я тут же почувствовал себя легче, лучше. Казалось, этот разговор был позади, и я все решил, но ошибался.
Мы шли, держась за руки, проходя и оставляя позади старые деревянные дома, гаражи, школу, в которой учились, школьный двор с железными перекладинами и лестницами, где часто бывали с друзьями. Конечно, я был рад, что отваливаю, но осознавал, что часть меня остается здесь. Оля держала меня за руку, и мы о чем-то болтали, о чем-то неважном, она улыбалась и даже иногда смеялась, я был еще рядом.
Вечером дома я собирал свою небольшую сумку, зазвонил домашний телефон, я ответил, на том конце раздался бодрый голос Мора.
– Ну что, собираешься в экспедицию?
– Ну.
– Надо бы это дело отметить, как думаешь?
– Вообще не думаю, но, конечно, увидеться надо.
– И как ты там без меня будешь? Ну, ничего, я скоро к тебе приеду, вместе будем дела делать.
– А ты что, думаешь тоже свалить?
– Да посмотрим, как получится. Сначала ты там попробуешь, а если чего, звякнешь, так приеду. Во сколько у тебя поезд?
– Рано утром. Есть желание проводить?
– Сам дойдешь, сумка небось не тяжелая. Приедешь, позвонишь. Слушай, я хотел тебя спросить.
– Меня? Спросить?
– Ну а кого еще? Ты же один или я ошибаюсь?
– Нет, не ошибаешься.
– Ты зачем едешь-то? Чего там поймать хочешь?
– Ни хрена ты спросил, типа умный вопрос, что ли?
– Нет, ну серьезно, зачем тебе это нужно? Здесь твой дом, а в столице кому ты нужен?
Я ушел в маленькую комнату, закрыл за собой дверь, чтобы меня никто не слышал, и присел на кровать.
– Ну и что из того, что никому не нужен и никого не знаю, меня это в последнюю очередь заботит! Для меня главное, что я там лавэ зарабатывать буду, а потом и дело какое-нибудь замучу, конкретней тебе сказать не могу, сам не знаю.
Я немного слукавил, у меня был уже конкретный план, с чего начать, но об этом позже.
– Здесь для меня все уже закончилось, – продолжал я объяснять Мору, – не вижу себя тут в будущем. Даже если сильно зажмуриться и представить, все равно картина моих будней здесь слишком однотонна. Я тебе объясню, моя жизнь здесь – это Оля и ее сладостные слюнки, которые мне скоро будут казаться слишком приторными. Я чувствую, она – это мой груз, но уеду, и груза не будет.
– Ты идиот? Такая телка, да тут многие о ней грезят. Не телка, а мечта! Короче, я сам с ней замучу, когда ты уедешь. Шучу-шучу. Но в любом случае я не понимаю, зачем ты сваливаешь!
Я сидел на кровати и размышлял. Вряд ли бы он меня понял, как бы я ни старался объяснить, да объяснять ничего и не хотелось. Для себя я все уже решил. Я не знал, что меня ждет, но меня это не пугало, скорее наоборот стимулировало и придавало решимости. Поездка уже давно сидела в моей голове, и ничто не могло повлиять на то, чтоб я от нее отказался.
– Просто у меня своя дорога, Мор!
– ОК, путешественник, будешь там, освоишься, звякни!
Мы попрощались, я положил трубку, мне будет тебя не хватать, друг.
Весь вечер я маялся в сборах и выслушивал нотации и наставления от деда и бабули, кое-что даже запомнил. А когда лег в кровать, никак не мог заснуть, перевернулся с бока на бок 84 раза, и все мысли, мысли, мысли. На фига они вообще нужны, без них было бы лучше, по крайней мере, уже храпел бы в подушку.
Наконец-то, приехав в Москву, я осознал, что очень повзрослел. Я чувствовал, что вот-вот столкнусь с чем-то очень важным в своей жизни. Ведь я так долго об этом думал, как перееду из той маленькой дыры в центр России, осуществлю все свои планы, а их было, поверьте, предостаточно. Мне думалось, что меня везде и всюду будут приглашать на работу, будут платить нескромные бабки, и вообще я был настроен только на успех, а иначе и быть не могло.
Но было одно небольшое обстоятельство, о котором я думал с неохотой, точнее сказать, этих обстоятельств было предостаточно, чтобы здравомыслящему человеку взять свою спортивную сумку с вещами и отправиться назад.
Жить мне было негде, поскольку в самой Москве родственников у меня не было. Хотя если бы мой приезд случился годом раньше, то я бы остановился у своего отца, но тогда я заканчивал школу и приехать не мог. За вооруженное ограбление банковской инкассации мой отец с дружками попали в Алтайский край на 10 лет в тюрьму. Случилось это три месяца назад. Зачем он это сделал, не пойму, ведь по молодости он, кроме спорта, ничего не знал, да и не особо хотел знать. Мне очень грустно думать об этом, даже неловко, наворачиваются слезы на глаза. Я знал, что отец очень сильно любил меня и хотел видеть рядом. И я маленьким видел и чувствовал, что он искренне переживает, что я не росту с ним и с мамой. Мы не живем, как нормальная семья, и бог его знает, кто был в этом виноват.
Да, отец, когда ты мне так нужен и когда я повзрослел и мы могли бы понимать друг друга и говорить на равных, тебя нет рядом, а ведь ты бы этого очень хотел. Минутная грусть и «соленая вода» просочилась в мое тело и голову. Мне потребовались минуты, чтобы избавиться, хоть на какое-то время, от овладевшей грусти и тоски. Быстренько помотав головой, я утер глаза и сильно выдохнул. Мне стало гораздо лучше.
У меня есть двоюродный дядя, живущий со своей семьей совсем не далеко от Москвы. И прямо с «Щелчка», Щелковского вокзала, я, даже не позвонив, отправился к нему.
Адрес у меня был записан на клочке бумаги. Еще дома, с разрешения дяди, бабуля написала мне его адрес. Очень приятно! Хоть чей-то адрес у меня был. На маленьком клочке бумаги также уместилась схема проезда в город Железнодорожный. Звучит, конечно, зверско-далеко и первый раз может показаться, что это на «отшибе», в принципе, оно так и есть. Не центр, конечно, но для начала не плохо, все же ближе к Москве, чем тот городишко, откуда я сам.
Чтобы добраться, потребовалось несколько общественно-транспортных средств, а это не мало: метро, маршрутка и даже электричка, уходящая с вокзала до самого «пункта назначения». И вот, я почти на месте, конечно, я был здесь, и не раз, но все же некая доля волнения и непонятные нотки тревоги слегка будоражили меня. Ага, вот эта улица и целых четыре одинаковых семнадцатиэтажных дома. Последний от меня тот, что мне и нужен. Как раз там, где начинается частный сектор с дурацкими огородам и «воинская часть». Доковыляв до подъезда и до второго этажа, я начал трезвонить в «225», но мне не открыли. Я позвонил еще несколько раз, но ответа не было.
