Потому что она только об этом и мечтала. С той самой минуты, как оказалась рядом с ним в такси, не могла думать почти ни о чем другом…
— Брось, Деб, не капризничай. Я же знаю, тебе хочется. Мы можем поехать вечером ко мне домой, и ты примеришь его. И если решишь, что оно тебя устраивает, то заберешь. У меня и колье есть подходящее…
— Ну что ты, Анджи, как я могу? — повторила Дебби, потрясенная щедростью подруги.
— Можешь, еще как можешь! — заверила ее та. — Мне все равно наряды и украшения сейчас ни к чему. Другие пока, знаешь ли, интересы.
— Ой, Анджи, спасибо тебе большое, — сдалась наконец девушка.
— Да не за что. Мне самой очень приятно помочь тебе, милая. Я бы с удовольствием сделала что-то большее. Правда. — Анджела произнесла эти слова негромко, но настолько искренне, что Дебби вдруг поняла: у нее есть в жизни настоящий, подлинный друг.
Ей стало так тепло, так приятно… Какой прекрасной, оказывается, может быть жизнь! А завтра… завтра она станет еще лучше! Ведь Юджин встретит ее у дверей и поведет обедать, и не куда-нибудь, а в модный ресторан!
— Анджи, ты даже не представляешь, как много для меня значишь! — неожиданно призналась Дебби, пытаясь скрыть навернувшиеся на глаза слезы.
— Ну-ну, подружка. — Молодая женщина нежно похлопала ее по руке. — Это мне полагается быть сверхчувствительной, а совсем не тебе. Я тоже люблю тебя, милая. — Она улыбнулась, решила сменить эту душещипательную тему и оживленно продолжила:
— Так что, поедем ко мне вечером?
— Угу, конечно, — улыбнувшись в ответ, согласилась Дебби. И не удержалась, чтобы не пошутить:
— Если только ты и сегодня не вспомнишь о каких-то делах.
Они рассмеялись, быстро покончили с едой и вернулись на места за пять минут до окончания перерыва.
Вторая половина дня прошла гладко, без каких-то происшествий. И ровно в шесть подруги выскочили на улицу и поймали такси.
Дебби давно так весело не проводила время, как сейчас, когда они поднялись в спальню и раскидали по широкой супружеской кровати большую часть содержимого гардероба Анджелы.
Охая и ахая, Дебби принялась примерять все подряд, благо у них были почти одинаковые фигуры. А подруга продолжала вытаскивать все новые и новые вечерние платья.
— Слушай, я и понятия не имела, что у тебя столько нарядов, — сказала Дебби, утомленно опускаясь в кресло.
— О, Рик любит делать мне подарки, только вот особенно носить их некуда, — вздохнула Анджела. — Ну не на работу же, в конце концов. — И она бросила на кровать очередное платье — полупрозрачное серебристое творение, достойное настоящей принцессы.
— Как же тебе повезло, Анджи, иметь такого мужа!
Та засмеялась.
— Что-то подсказывает мне, что у тебя вскоре будет не хуже.
Дебби залилась краской.
— Придумаешь тоже! Мы знакомы-то всего один день, а ты уже такие выводы делаешь.
Анджела неожиданно посерьезнела, присела на ручку кресла и обняла ее за плечи.
— Не смущайся, девочка. Насчет знакомства, конечно, так и есть, но поверь мне, этот парень — чистое золото. Ты бы видела, как он на тебя смотрит! Не так, как большинство мужчин, которые тут же начинают раздевать женщину взглядом. Нет, он даже не смотрит, он взирает на тебя как на богиню — с восхищением и в то же время с благоговением. И обожанием.
— Правда? — еле слышно спросила Дебби.
— Истинная! — приложив руку к сердцу, ответила Анджела. — Ну так что, выбрала себе что-нибудь? Я имею в виду, кроме бордового?
— Еще?! Да ты шутишь!
— Вот уж нет. Какие тут шутки. Наряд — дело серьезное, — заверила ее подруга. — Выбирай-выбирай, да пойдем в кухню. Скоро Рик приедет, надо что-нибудь быстренько приготовить.
А то он злющий, когда голодный.
Дебби выбрала и аккуратно упаковала три платья, в том числе и серебристое сокровище, пленившее ее с первого взгляда. Но завтра она, безусловно, наденет бордовое бархатное, это точно.
После обеда, когда «грозный» супруг Анджелы был полностью умиротворен, он любезно предложил отвезти Дебби домой и категорически отверг ее возражения.
— Как ты, интересно, собираешься иначе добираться со всеми этими тряпками?
Но Дебби сдалась только после того, как Анджела заявила, что хочет немного прокатиться перед сном.
В начале одиннадцатого, насмеявшись до слез над неисчерпаемым, казалось, запасом анекдотов Рика, Дебби тепло поблагодарила супругов Стивенс и не взбежала, а буквально взлетела на свой третий этаж. И замерла…
У двери ее квартиры лежала длинная коробка, перевязанная лентой.
Не веря своим глазам, она медленно приблизилась, присела рядом на корточки. Господи, в таких коробках доставляют цветы! — изумленно подумала она. Неужели… Нет, не может быть, он ведь не знает моего адреса… Хотя, что за ерунда приходит в голову. Моя фамилия указана на почтовом ящике. Да нет, наверное, все-таки какая-то путаница. Это скорее всего той даме из триста двадцать восьмой квартиры. Ей часто присылают цветы…
Что ты несешь всякий вздор? — строго перебил ее внутренний голос. Открой и посмотри, там должна быть карточка. Сразу и узнаешь, ошибка или нет.
Дебби поднялась, нащупала в сумке ключ, открыла дверь и занесла коробку. Включила свет, бросила на стул сверток с платьями, скинула туфли и только тогда дрожащими пальцами потянула ленту. Та покорно развязалась. Дебби сняла крышку и задохнулась от восхищения — на красной шелковой ткани, устилающей внутренность коробки, лежала дюжина великолепных белых роз.
Ох, какая роскошь!
А вот и длинный конверт…
Сейчас… сейчас она откроет его и узнает… узнает, что цветы предназначаются совсем не ей…
Дебби помешкала, не желая еще расставаться с надеждой. Потом глубоко вдохнула, выдохнула и решилась.
На открытке размашистым почерком было написано:
Прекрасное для прекрасной. Прошу принять в знак моего искреннего восхищения.
Юджин.
Девушка прижала пальцы к пылающему лицу.
Так это правда! Правда! Она небезразлична ему!
Он даже считает ее… прекрасной!
Господи, сегодня один из самых счастливых дней в моей жизни, подумала Дебби. Неужели мне наконец-то повезло? После трех отвратительных пустых лет, проведенных в противном грязном городе, мне все же повезло? Да! Я встретила человека, который… который восхищается мной. И к тому же нашла настоящую подругу.
Она опустилась на палас рядом с коробкой и просидела с четверть часа, переводя глаза с цветов на платья и обратно. И то, и другое подтверждало, что все это ей не приснилось.
Убедившись наконец, что цветы не исчезнут, если перестать смотреть на них, и не окажутся плодом ее воспаленного воображения, Дебби встала и отправилась ставить их в вазу. В чем преуспела, однако, лишь после того, как разбила от волнения подвернувшиеся под руку чашку и стакан.
