— Я хорошо спала, спасибо, — ответила Сэнди. Голос ее прозвучал спокойно, но, заглянув ему в глаза, она снова увидела в них дьявольскую усмешку. — Чьи это дети? Наверное, Андре и Одиль? — спросила Сэнди.
— Вы угадали. — Жак повернулся к девчушкам, хихикавшим на топчане рядом с Энн, и пояснил:
— Самые маленькие, Анна-Мари и Сюзанна, — близняшки, хотя внешне они не совсем похожи. Им по три года. Та, что постарше, Антуанетта, умна не по годам, хотя ей нет еще и пяти. Две старшие девочки, Гислен и Шанталь, сейчас в школе, вы их обязательно увидите вечером. Они, как я понял, ни за что не хотели уезжать из дома, не познакомившись со своими новыми тетушками.
С тетушками? Сэнди в смущении отвернулась и уставилась на голубую сверкающую гладь пруда. Она не ответила. Тетушка! У меня, размышляла Сэнди, нет никакого желания ею становиться.
— Вы уже успели поплавать?
Обманутая мягкостью тона, Сэнди хотела ответить какими-нибудь пустыми словами, но увидела, что взгляд этих черных глаз, опушенных густыми ресницами, слишком серьезен и не отрывается от ее лица.
— Я… я… — Сэнди не нашла подходящего ответа, и снова ей стало стыдно. — Нет. — Она набрала побольше воздуха, подумала и сделала вторую попытку:
— Нет, не успела. Кроме того, мы с Энн не привезли с собой купальники.
— Ну, это не проблема. — Глубокий баритон был ровным, но, пока Жак оглядывал ее худенькую фигурку, одетую в маленький топ и длинную белую юбку, Сэнди заволновалась. — Не думаю, — продолжал Жак, — что вам подойдут костюмы Одиль, потому что она слегка… пополнела. Пятеро детей, рожденные за восемь лет, что-нибудь да значат. Зато у моей матери — целая коллекция купальников, и они будут вам впору. Она такая же маленькая и хрупкая, как вы. Я распоряжусь: вам принесут несколько штук в ваши апартаменты.
— Нет, нет, не беспокойтесь, я… я пробуду здесь недолго.
— Может, вы не любите купаться? — спросил он участливо, и снова этот тон обманул ее. Лишь по его взгляду она поняла: он знает правду.
— Честно говоря, не очень. — Это была ложь. Сэнди и сама не знала, зачем нужно было врать по такому незначительному поводу. Разве лишь для того, чтобы Жак не знал о ней решительно ничего. Ей надо было отгородиться от него — это подсказывал ей не разум, а простой инстинкт.
— Ну что ж, очень жаль. Мне кажется, хорошее купанье прямо с утра — большое удовольствие. Разумеется, если не считать других удовольствий. — Снова его тон был обманчиво невинным, и Сэнди не нашла бы, что ему возразить. — Кстати, дети плавают почти с пеленок — их родители правильно использовали пруд. Девчушкам в воде гораздо лучше, чем на суше.
Жак позвал девочек, каждую по имени. Они моментально спрыгнули с топчана и подбежали к нему, торопливо снимая короткие махровые халатики. Оставшись в одних черных купальных трусиках, девочки спустились вслед за дядей в воду по пологой лестнице, при этом они тараторили, как маленькие сороки. Через несколько секунд детские тела рассекали воду так стремительно, что Сэнди и Энн смотрели на девчушек буквально открыв рот.
— Как тебе это нравится! — воскликнула Энн в тихом изумлении. — А ты боялась, что они свалятся в воду. Они плавают как рыбы.
— Мда, — промычала Сэнди; в данный момент ее интересовала только одна фигура из плававших в пруду. Мощный, сильный, почти обнаженный, Жак разрезал воду, как корабль; Сэнди не могла оторвать от него глаз, хотя и пыталась. Она осознала вдруг, что смотрит на него влюбленными глазами, и ее снова охватил страх за свою независимость. Что со мной происходит? — думала она. И отвернулась так резко, что чуть не упала. — Я вернусь в дом на минутку. Хотела принести сюда книжку почитать и забыла.
— Ладно. — Энн сидела на топчане, как раньше, и следила за детьми. Этот взгляд заставил Сэнди задержаться. Она быстро обняла сестру.
— Ты в порядке?
— Сэнди, глядя на этих крошек, я поняла, что во мне… со мной остается часть Эмиля. — В глазах младшей сестры блестели слезы, но Сэнди услышала и мажорные нотки:
— Я так рада, что мы сюда приехали.
— Тебя здесь ничего не расстраивает? Например, тот факт, что Жак и Андре так похожи на Эмиля?
— Нет. Хотя, наверное, я должна бы расстраиваться. Но на самом деле меня это успокаивает.
— Вот и хорошо. — Сэнди обняла сестру еще раз. Итак, прав был Жак, а совсем не она, Сэнди, в отношении того, что лучше, а что хуже для ее сестры. Нет, она, Сэнди, ради Энн готова на все, лишь бы в душе Энн царили мир и покой. Сестренка, с ее покладистым характером, отлично впишется в жизнь семьи Шалье, теперь это совершенно ясно. Так же, как ясно и другое: она, Сэнди, никогда с ними не уживется. Во всяком случае, не с Жаком.
Сэнди не торопилась вернуться к пруду; по дороге она неожиданно встретила Одиль с тремя девчушками — мать уводила их домой: им пора было отдыхать. Головы в мокрых кудряшках, с которых стекала вода, придавали девочкам забавный вид. Женщины поговорили о разных пустяках, и Сэнди сочла Одиль такой же мягкой, приветливой, как и ее свекровь. Потом Сэнди вернулась к пруду и увидела, что Энн сладко спит под сенью огромного дерева, а Жак, к ее досаде, как раз вылезает из воды.
Нарочно все подстроил, подумала Сэнди. Подождал моего возвращения, чтобы похвастать тем, как он прекрасно сложен, показать свое загорелое тело. Оно сейчас сверкает капельками воды, словно алмазами, а мокрые плавки так его облепили, что не знаешь, куда девать глаза. Все это — из набора приемчиков Айана, хотя я бы не разобралась… тогда, думала Сэнди. Впрочем, теперь-то я разбираюсь.
— Перестаньте хмуриться.
— Что? — Сэнди сначала не заметила, что в задумчивости даже рот приоткрыла от удивления, глядя на Жака.
— Каждый раз, когда я оказываюсь рядом, у вас на лице появляется выражение неприязни. — Он сказал это, проходя мимо, после чего растянулся на свободном топчане в трех шагах от нее и подставил себя жарким солнечным лучам. — Это не принято.
— Не принято? — Сэнди все еще стояла у своего топчана, частично прятавшегося в тени. Теперь она стала двигать его поближе к Энн.
— Да, в обществе это не принято. — Он приподнялся на локте и взглянул на нее, удивленно вскинув брови. — Вам незачем отодвигаться: я не кусаюсь.
— Просто я боюсь обгореть.
— Как это му-у-дро с вашей стороны, — протянул Жак. Теперь он лег на спину и подложил руки под голову, выставив на обозрение широкую грудь с выпуклыми мускулами. — Лично мне казалось бы… э-э-э… нелишним покрыть легким загаром такую бледную английскую кожу.
— Вот как? — в ее голосе звучал сарказм. Значит, ему не нравится цвет ее кожи. Впрочем, это ей глубоко безразлично. Сэнди в ярости хлопнулась на топчан, а когда улеглась, какое-то время не двигалась, пытаясь успокоиться. Не получалось. Неподвижная мужская фигура в нескольких шагах от нее слишком раздражала. Словно кто-то дергал ее нервы, как струны гитары, и Сэнди никак не могла мысленно отвлечься от него. Что касается Жака, то он, казалось, сладко заснул.
