— Какому?
— Что я каким-то образом смогла физически общаться с ней и так спасла свою жизнь. Таким образом, я поняла, что обладаю бесценным даром ясновидения — даром, который не стоит зарывать в землю. Вот так я и стала экстрасенсом, — завершила она свой рассказ. — Если хотите, могу прочесть вашу судьбу в качестве благодарности за такое добрососедское отношение. — Она положила свою руку на мое левое запястье. — Например, могу предсказать вам кое-что по электрическим вибрациям, которые создают ваши часы.
— Спасибо. — Я высвободила свою руку. — Но я в это не верю.
— Не верите? — Мой ответ ее изумил.
— Нет. — Ее удивление меня раздражало. — Еще я не верю в Санта-Клауса, в зубную фею, эльфов, привидения, зеленых человечков, лохнесское чудовище и, честно говоря, сомневаюсь в существовании Бога. Боюсь, что я верю только в то, что можно доказать. Меня вдохновляют факты, а не фантазии.
Синтия покачала головой:
— Но ведь есть многое на свете, друг Горацио, и так далее и так далее.
— Возможно, и так. Но я склонна верить, что явления имеют естественное, а не чудесное происхождение.
Она казалась разочарованной.
— Что ж. Дело ваше. Но вы уверены, что не хотите сеанс?
— Абсолютно. И вообще, — продолжила я, желая сменить тему, — а чем вы занимались до того, как стать экстрасенсом?
— Ну, я когда-то была… актрисой.
— Правда? А где вы снимались?
— О, всего в нескольких фильмах.
— Я могла их видеть?
— Знаете, это было так давно — в конце пятидесятых, но я была очень молода тогда, только окончила школу. — Из этого я поняла, что ей, должно быть, под шестьдесят, — выглядела же она по меньшей мере на десять лет моложе. — Я была молодой звездой «Рэнк чарм скул»[22]. — Ага. Это объясняло, почему она копирует манеру голоса Фенеллы Филдинг[23]. — Это были второсортные фильмы, зато так захватывали. Пять раз я терпела кораблекрушение, дважды меня похищали, четыре раза забирали инопланетяне и еще съедали заживо гигантские муравьи-убийцы. — Она тоскливо улыбнулась: — Ах какая была жизнь!
— А кем вы стали потом?
— О, ну, годам к тридцати моя карьера… ну вы знаете… как бывает у актеров… — Ей не хотелось распространяться, а я не горела желанием лезть ей в душу. — Послушайте, а вы точно не хотите, чтобы я устроила сеанс? — не унималась она. — Мне бы очень хотелось, потому что у вас интересная аура. Представляете, я могу ее видеть. Довольно отчетливо. — Она откинулась и стала пристально смотреть на меня. — Она желто-зеленая с оттенком фиолетового. Позвольте же мне, прошу вас.
— Нет. Но спасибо. Честно говоря, Синтия, я думаю, все это просто надувательство.
— В таком случае не вижу здесь проблемы, — с триумфом заявила она. — Потому что если это «надувательство» — какой вред оно может вам причинить?
Озадаченная ее логикой, я уступила.
Она зажала мое левое запястье в своей правой руке и закрыла глаза. Потом снова неожиданно раскрыла их и стала смотреть в никуда, а ее большие серые глаза щурились, словно она старалась сфокусироваться на чем-то, что маячило на горизонте.
— Вы движетесь в новом направлении, — провозгласила она. «Как проницательно!» — цинично подумала я. — Вы были несчастны. — Ну да. А кто не был? — Но ваше настроение улучшается. — Сумасшедшие предсказательные способности, сказала я себе. — В воздухе веет романтикой. — Ее догадки становились теплее. Я с радостью подумала о Люке. Она закрыла глаза, с шумом набрала воздуха, потом открыла их снова. — Вы обретаете контроль над собственной жизнью, — заявила она. Как и большинство работающих женщин моего возраста. Все это чепуха. Довольно потешаться. Но тут Синтия закрыла глаза в очередной раз, словно впала в глубокий-глубокий сон. В полной тишине я смотрела на ее веки, чуть обвисшие от времени и покрытые серебристыми тенями. Я слышала, как тикают дорожные часы — свадебный подарок родителей — на каминной полке. И мне было очень интересно, сколько еще Синтия просидит вот так и когда можно будет вежливо разбудить ее, как вдруг она внезапно широко открыла глаза и уставилась на меня так пристально, что мне стало не по себе.
— Вы скучаете по кому-то, — сказала она не хриплым и театральным, а чистым и проникновенным голосом. — Правильно? Кого-то не хватает в вашей жизни. Кого-то, кто был вам очень важен. Но произошла… трагедия и теперь его нет. — Я поняла, что чувствую какое-то непонятное тепло от кончиков пальцев ног и до грудины, как будто меня погрузили в разогретый воск. — Вы будто были обездолены, Лора. — Она опять закрыла глаза, делая глубокие вдохи. — Осиротели. — Снова воцарилась тишина, которая словно звенела и пульсировала. Затем она открыла глаза. — Это так, Лора? — Я просто смотрела на нее. — Так? — Я слышала свое дыхание.
— Да. Так, — словно откуда-то издалека донеслись до меня мои собственные слова.
— Так я и знала! — радостно воскликнула она, больше упиваясь правильностью своего анализа, чем сочувствием ко мне. — Я почувствовала это сразу же, как только посмотрела на вас. Я буквально почувствовала… — Она оглядела комнату, потом слегка вздрогнула. — Здесь очень высокая вибрация. Ну ладно, — сказала она. — Продолжим.
— Не стоит, — запротестовала я. Но она все еще держала мою руку. — Правда, Синтия, — попыталась я высвободиться. — Она снова уставилась в пустоту, на сей раз учащенно мигая. Потом прижала свою левую руку к груди.
— Я его вижу.
— Что?
— Я его вижу. Довольно четко. — Теперь я чувствовала и тепло, и холод. — Он стоит посреди поля… поля, усыпанного… — Она сделала глубокий вдох, и ее глаза раскрылись еще больше, словно от удивления. — Цветами. Прекрасными цветами. Они повсюду вокруг него. Какое великолепное зрелище! Но даже среди этих прелестных цветов он кажется печальным и грустным.
— Давайте прекратим. — Я резким рывком выдернула руку. Я все еще чувствовала давление ее пальцев на своем запястье. — Вовсе он не на поле. Это абсурд.
— Нет. Не абсурд. Так и есть. Но это еще не все. Есть еще кое-что. — Мне стало нехорошо. — Не так ли? — Я уставилась на нее.
— Что вы имеете в виду?
— Я имею в виду, что есть еще один человек, который пропал из вашей жизни, — их двое. — Я почувствовала, как волоски у меня на теле встают дыбом. Она на мгновение закрыла глаза, затем снова открыла. — Я не вижу этого второго человека, но я чувствую их… присутствие. Я чувствую его. — Я поднялась на ноги. — Вы долго не виделись с ними… вы любили их. Вы не хотели, чтобы все закончилось… Скажите, — дружелюбно начала она, — это что-то значит для вас? — Я пристально посмотрела на нее, осознавая, что по моим рукам поползли мурашки. — Значит?
