Но это помогало ему правильно оценивать ситуацию в перспективе.
Ей нужна помощь. И он ей поможет.
Некоторые его знакомые будут более чем удивлены его решением. Это не значит, что они считали его бесчувственным. Доказательством его чувствительности были его картины, в которых было все: и чувства, и страсть, и сострадание. Просто никто из них не считал его способным к безусловному великодушию.
Именно таким качеством обладал Майкл.
Гейб всегда был погружен в себя или, вернее, в свое искусство, призванное описывать жизнь со всеми ее радостями и печалями. А Майкл просто воспринимал жизнь во всей ее полноте. Теперь его нет. Гейб занес топор, выпуская сквозь зубы свистящее дыхание и клубы пара.
Уход Майкла оставил такую глубокую пропасть, что Гейб не был уверен, будет ли она когда-либо заполнена.
Занеся топор, он услышал звук мотора. Прервав работу, он бросил топор так, что лезвие застряло в дереве, из которого во все стороны полетели щепки. Бросив беглый взгляд в сторону окна кухни, Гейб обогнул хижину и поспешил навстречу гостям.
Он не принимал сознательного решения защитить женщину, находящуюся в доме. Ему не надо было этого делать. Это было самым естественным поступком на свете.
—Как поживаем? — Полицейский, лет двадцати пяти, полнощекий, раскрасневшийся от ветра и мороза, выключил мотор и кивнул Гейбу.
—Неплохо. Как дорога?
Полицейский, коротко засмеявшись, вылез из снегохода.
Надеюсь только, что вы не назначили никаких встреч.
Ничего срочного.
Хорошо. — Полицейский протянул руку в перчатке. — Скотт Бичем.
Гейб Брэдли.
Я слышал, кто-то купил дом старого Маккэмпбелла.
Положив руки на бедра, Бичем рассматривал домик.
Да, зверская стоит зима. Мы разъезжаем по горам, проверяем всех, кто тут живет, не нужно ли кому-нибудь чего-нибудь, не болен ли кто.
Я сделал запасы продуктов в тот день, когда разразился ураган.
Вам хорошо. — Бичем указал на джип. — По крайней мере, у вашей машины хоть привод на четыре колеса, а это шанс. А так ведь можно попасть в число разбитых машин, которые можно вытащить только с помощью буксира. Мы вот тут натолкнулись на малолитражку, «Шевроле-84», врезавшуюся в ограждение где-то в четверти мили отсюда. Никого. Водитель, наверное, куда-то ушел и потерялся во время урагана.
Это моя жена, — объяснил Гейб. Лора, стоящая в дверях, широко распахнула глаза. — Она беспокоилась, что со мной что-то случилось, и решила поехать в город. — Гейб усмехнулся и вытащил сигарету. — И чуть не столкнулась со мной. Оценить повреждения я не смог, а при таком непрекращающемся снегопаде счел правильным оставить машину на месте аварии и вернуться домой.
Как я заметил, повреждения не очень серьезные, за эти дни я насмотрелся и на худшие. Ваша жена пострадала?
Нет. Но это происшествие отняло у нас обоих десять лет жизни!
Да уж. Боюсь, нам придется взять вашу машину на буксир, мистер Брэдли. — Он глянул в сторону дома. Его голос звучал непринужденно, но Гейб чувствовал, что он напряжен. — Ваша жена, говорите?
Верно.
А документы на имя Лоры Малоун.
Это девичья фамилия моей жены, — с легкостью ответил Гейб.
Лора, повинуясь порыву, открыла дверь и улыбнулась.
—Гейб?
Оба мужчины повернулись и посмотрели на нее. Полицейский снял фуражку. Гейб лишь сердито посмотрел на нее.
—Простите, что помешала, но я подумала, что, может быть, офицер хочет выпить горячего кофе?
Полицейский снова надел фуражку.
Это очень соблазнительно, мэм, и я вам благодарен, но мне пора. Очень жаль вашу машину.
Это я виновата. Вы можете сказать, когда откроют дорогу?
Ваш муж может предпринять поездку в город через день-другой, — ответил Бичем. — А вам, мэм, я бы некоторое время не рекомендовал садиться за руль.
Конечно. — Она улыбнулась и обхватила свой локоть. — Думаю, мне теперь долго не придется никуда отлучаться.
Я еще загляну к вам, когда будет по пути. — Бичем снова забрался в снегоход. — У вас есть коротковолновый приемник, мистер Брэдли?
Нет.
Неплохо было бы купить в следующий раз, когда будете в городе. Они надежнее телефонов. Когда ожидается прибавление семейства?
Гейб на мгновение даже испугался. Этот вопрос ошеломил его.
Через четыре или пять недель.
Ну, тогда у вас полно времени. — Широко улыбнувшись, Бичем завел мотор. — Это ваш первенец?
Да, — пробормотал Гейб. — Первенец.
С этим ничто не сравнится. У меня у самого две девочки. Младшая умудрилась родиться в День благодарения. Я помчался в больницу, едва съев два кусочка тыквенного пирога. Моя жена до сих пор утверждает, что все началось из-за того, что она объелась колбасой у моей матери. — Он поднял руку и уже громче произнес: — Осторожней, мистер Брэдли!
Оба, Гейб со двора, а Лора из дверей, наблюдали, как снегоход покатился по дорожке. Наконец, они остались одни.
Гейб, прочистив горло, поднялся по лестнице. Лора молча посторонилась и закрыла за ним дверь. Она ждала, пока он, сидя на низкой скамеечке, расшнуровывал ботинки.
Спасибо.
За что?
За то, что выдали меня полицейскому за вашу жену.
Продолжая хмуриться, он стянул ботинок.
Мне казалось, так проще.
Для меня, — согласилась Лора. — Но не для вас.
Он пожал плечами, встал и пошел на кухню.
Кофе?
Да. — Она услышала, как стеклянный чайник звякнул о кружку, как жидкость перелилась в керамическую посудину. Он лгал ради нее, защищал ее, а она только пользовалась им!
Гейб! — Молясь, чтобы инстинкт и разум не подвели ее, она подошла к двери.
Что это, черт возьми? — В руке у него была кастрюля, в которой она готовила себе шоколад.
На какое-то мгновение напряжение улетучилось.
Если вы сами не в состоянии понять, то это горячий шоколад.
Это похоже на... Впрочем, не важно, на что это похоже! — Он поставил кастрюлю обратно на плиту. — У этого порошкообразного зелья отвратительный вкус, не так ли?
Против истины не поспоришь.
Завтра я попытаюсь съездить в город.
Тогда не могли бы вы... — Она смущенно запнулась.
Чего вам привезти?
Ничего. Это глупо. Послушайте, не могли бы мы минутку посидеть?
Он взял ее за руку прежде, чем она успела отступить.
—Что вам привезти из города, Лора?
—Маршмаллоу1, чтобы жарить на огне. Я же сказала вам, что это глупо, — пробормотала она и попыталась выдернуть руку.
А ему, господи, ему хотелось лишь заключить ее в объятия!
Это непреодолимое желание или просто каприз?
Не знаю. Просто я смотрю на камин и думаю о маршмаллоу. — Поскольку Гейб не смеялся над ней, ей было легко улыбнуться. — Иногда я почти чувствую их запах.
