— Не обязательно. — Он помолчал. — Если не придавать воспоминаниям особого значения, ничем не рискуешь…
— Ты хочешь сказать, что наши прошлые отношения для тебя ничто? — Голос у Кейтлин сорвался.
Для Флинна все, что было тогда, значило очень многое. В этой хижине он познал женскую нежность и ласку. Но ответил он намеренно холодно:
— Мы неплохо проводили здесь время. — А когда она отвернулась, спросил: Ты разве считаешь, что это не так?
— Прошло столько времени, — не глядя на него, пробормотала Кейтлин.
— Но ты мне не ответила.
Она пожала плечами.
— Мы занимались с тобой тем, чем обычно занимаются юноша и девушка, оставшись наедине. Разве нет? Вот ответ на твой вопрос.
Флинн понял, что она поставила его на место, как когда-то ее мать: богатых поклонников в то время не оказалось рядом, а он, ковбой, всегда был доступен.
— Да, ты ответила на мой вопрос, Кейтлин. — Флинн заставил себя рассмеяться.
— Вот и славно. А теперь едем обратно.
— Сначала посмотрим хижину. — И, не дав Кейтлин возможности ускакать прочь, он обхватил ее за талию, стянул с лошади и взял за руку.
Он и забыл, какая маленькая, изящная и теплая у нее рука. Флинн нежно провел большим пальцем по ее ладони, как делал это когда-то. Кейтлин тут же выдернула свою руку.
Дверь в хижину была не заперта, и они вошли. Воздух внутри был затхлый, кругом пыль.
— Странно, — задумчиво произнес Флинн.
— Что странно?
— Несмотря на запустение, это место будто ждало нас.
— Какая ерунда.
Флинн повернулся к Кейтлин и неожиданно обнял ее и приподнял.
Он, такой огромный и сильный, держал ее, словно невесомую, хрупкую куклу.
Но до чего она женственна: теплая кожа, сладко пахнущие волосы, выпуклость груди, прижатой к нему. Сквозь одежду он слышал, как часто бьется ее сердце. Губы Флинна прильнули к ее рту, такому мягкому и слегка дрожащему. Флинн поцелуями покрывал лицо Кейтлин, заново узнавая очертания щек, бровей, точеного носа, глаз под пушистыми ресницами. Вначале Кейтлин сопротивлялась, но вдруг он почувствовал, как приоткрылись упрямо сжатые губы, а руки обвились вокруг его шеи.
Он весь горел от желания физической близости. Сорвав с себя рубашку, он расстелил ее на кровати.
— Что ты делаешь, Флинн?
— Тут пыльно. Мы ляжем на рубашку.
— Я никуда с тобой не лягу. — Голос Кейтлин звучал непререкаемо.
— Если тебе не подходит здесь, то мы можем вернуться на ранчо и устроиться у тебя в комнате.
Дрожащими губами она произнесла:
— Флинн, неужели ты не можешь понять, что я не собираюсь нигде этого делать?
— Почему?
— Я не желаю стать для тебя развлечением на одну ночь.
— Ты именно так на это смотришь?
— А разве может быть что-то другое?
— И ты говоришь такое, несмотря на все то, что было?
— Если честно, то ничего и не было. Если бы было…
— Договаривай.
— Это не имеет значения. Повторяю: прошлого не вернуть. Мы… были с тобой молоды, и нам нравилось быть вместе. Вот и все.
Значит, она думает так же, как ее родители. А он, дурак, рассчитывал на большее.
— Сейчас у нас с тобой чисто деловые отношения, — продолжала Кейтлин.
— Пару минут назад нами управляла страсть, — заметил он. — Ты можешь обманывать себя сколько угодно, Кейтлин, но ты обнимала меня, и я ощущал, как бешено колотилось твое сердце. И ты ответила на мой поцелуй. Я тебя не принуждал. Пока я не снял рубашку, ты о делах и не помышляла.
— Возможно, я немного увлеклась, — ответила Кейтлин. — Не следовало приходить сюда, Флинн.
— Нам было здесь хорошо и весело.
Она сжала ладони.
— Теперь в моей жизни нет места веселью.
У Флинна сжалось сердце.
— Только что нам было хорошо, Кейтлин.
— Может быть, — еле слышно проговорила она. — С прошлым покончено, и нам надо поговорить о платежах по закладной.
— Давай поговорим. — Не здесь.
— Почему нет? Боишься? — язвительно спросил он.
— Нет, конечно!
— Боишься, что на этот раз не сможешь остановиться.
— Я ничего не боюсь и вполне владею собой, Флинн, но мы собирались говорить о делах, а это место, — она бросила взгляд на кровать, — не подходит для разговора.
Флинн смотрел на женщину, которая до сих пор волновала его, как ни одна другая. Он жаждал заключить ее в объятия… и не мог. Неужели он снова влюблен? Не хватает еще, чтобы Кейтлин Маллинз об этом догадалась!
— Ты права, — согласился он.
— Первый платеж через неделю, — сказал Флинн.
Они сидели в гостиной на ранчо — красивой, прохладной комнате с белой мебелью. На плетеных креслах и диванах лежали зеленые подушки, кругом было полно цветов в горшках.
— Через неделю? — напряженно переспросила Кейтлин. — Чему ты удивляешься? Это срок оплаты Биллу Силли. — Да, но Билл… — Кейтлин прикусила верхнюю губу белыми, как жемчуг, зубами.
— Билл был снисходителен, и сроки его не волновали. Он легко относится к деньгам — может себе это позволить.
— Не надо принижать его, Флинн.
— Ты о нем слишком хорошего мнения, Кейтлин. И зря. Билл Силли, хоть и богач, очень обеспокоен тем, что ты можешь его обмануть.
— Я никогда этого не делала! — с жаром возразила она. — По крайней мере не нарочно.
— Не будем спорить. Дело в том, что платить надо вовремя. И я намерен на следующей неделе получить от тебя плату, — подчеркнул Флинн.
Взгляд зеленых глаз сделался несчастным. Кейтлин встала и подошла к окну. Она казалась спокойной, но Флинна, хорошо ее знавшего, трудно было обмануть: плечи у нее опустились, а руки слегка дрожали.
Наконец она повернулась к нему.
— Я не смогу заплатить. — Голос ее звучал безжизненно. — Во всяком случае, на следующей неделе.
— Прискорбно слышать.
— Флинн… послушай, мне нужно время.
— Меня это не интересует.
Кейтлин распрямила плечи, хотя и побледнела. Будет бороться до конца, подумал он.
— Тебе ведь известно, что происходит с теми, кто не выполняет своих денежных обязательств?
— Неужели ты лишишь меня права выкупа?
— Вполне могу это сделать.
Она шагнула к нему и дотронулась до его руки. И Флинна стрелой пронзила страсть.
— Флинн… мы ведь когда-то дружили.
— Ты постоянно повторяешь, что это было давным-давно.
Она отвернулась. Флинн ждал.
— Я обязательно заплачу. Я прошу всего лишь об отсрочке.
— Нет, — ответил он.
Красивые зеленые глаза были полны отчаяния.
— Неужели ты так со мной поступишь?
— Ты руководствуешься чувствами, Кейтлин, а я — деловыми соображениями.
— Это мой дом, Флинн, — пылко произнесла она. — Я в нем родилась и выросла. Мой дед купил эту землю, а отец прожил здесь всю жизнь. А ты собираешься забрать его у меня только потому, что у тебя пять лет назад созрел на этот счет план.
