— Это правда, что ты собираешься лететь на помощь Страйкеру? — спросил он, не тратя времени на предисловия.
— Была такая идея, хоть я и понимаю, что это лишено смысла, — мрачно ответил Слейтер. — Но я отправил туда лучших своих ребят. Их четверо, включая пилота. Они — лучшие из всех, кого я знаю.
— Я все время повторяю, что беспокоиться не о чем. Твой брат не пропадет. Он бывал и не в таких переделках. Поверь моей интуиции.
— Может быть, может быть… Час назад я слышал в новостях, что мелкие отряды партизан соединились и движутся к реке.
— Черт! Вот это нам ни к чему!
— По-моему, слишком мягко сказано.
— И где они сейчас?
— В одном дне пути.
— Времени немного.
— Вот именно.
— Ты уверен, что твои люди смогут что-нибудь сделать?
— Они знают и Страйкера, и Темпест. И сделают все, что в человеческих силах.
— Держи меня в курсе, — дрогнувшим голосом попросил Джош.
— Не сомневайся.
— Я не позволю тебе меня нести! — решительно заявила Темпест. Глаза ее вновь сверкали гневом и энергией; суточный отдых явно пошел ей на пользу. Жар еще не спал, и голова кружилась, но Темпест не собиралась взваливать на Страйкера дополнительную ношу.
Ночь опустилась на землю и окутала их защитным плащом. Однако оба они прекрасно понимали: чем дольше оставаться на одном месте, тем больше риск, что их обнаружат. Но в глубине души Темпест боялась, что не сможет уйти далеко. Ее подташнивало от слабости, а ноги дрожали.
В первый миг Страйкеру хотелось заорать на нее во всю глотку, но, вспомнив о своих благих намерениях, он выбрал иную линию обороны.
— Хорошо. — Он отвернулся и начал укладывать их скудные пожитки в общий рюкзак.
— Что значит «хорошо»? — подозрительно спросила Темпест.
Страйкер пожал плечами и мысленно поздравил себя с верно выбранной тактикой. Впервые за много лет он не стал ввязываться в изнурительный и бесполезный спор. Он победил. Темпест не сможет пройти больше ста шагов. Она, конечно, упряма, но не глупа. И, когда силы ее иссякнут, Страйкер возьмет ее на руки и понесет, как и собирался с самого начала. Пожалуй, она еще извиняться будет! И сокрушенно обзывать себя «дубиной» — ее любимое ругательство по собственному адресу.
— Ну? — добивалась ответа Темпест, изумленная его необычной уступчивостью. Никогда в жизни Страйкер не соглашался с ней с первого слова! Он всегда знал, как лучше. Положим, в девяти случаях из десяти он оказывался прав, но Темпест раздражало и обижало такое недоверие к ней.
Страйкер забросил на плечи рюкзак. Он был тяжел, но ненамного тяжелее, чем два дня назад.
— Если хочешь, иди сама. Честно говоря, я и не собирался тащить тебя на руках всю дорогу. У меня, знаешь ли, рюкзак нелегкий. Да и тебя, хоть ты и похудела, перышком не назовешь. — Темпест метнула в него убийственный взгляд, который Страйкер предпочел не заметить. — Я ответил на твой вопрос?
Темпест вгляделась ему в лицо:
— Слушай, ты не перегрелся?
— Нет, а что? — слегка улыбнувшись, ответил Страйкер.
— Ты никогда раньше не сдавался без боя.
Страйкер нацепил инфракрасные очки и зашагал прочь. Темпест машинально поднялась и последовала за ним.
— Я и не сдался. Просто выбрал новую тактику. — Он говорил тихо, почти шепотом, словно боялся потревожить обитателей ночных джунглей.
— То есть? — таким же полушепотом спросила Темпест.
— Не волнуйся так. Я просто устал с тобой бороться. У нас с тобой не так уж много сил, чтобы растрачивать их по пустякам. Все, чего я сейчас хочу, — добраться до города, принять горячий душ и завалиться спать!
— Я тоже, — пробормотала Темпест, утирая пот со лба.
Они не прошли еще и четверти мили, но ей казалось, что путь длится уже несколько часов. Руки дрожали, пот лил градом. По счастью, Страйкер шел впереди и ничего не замечал. Или сделал вид, что не замечает.
Страйкер слышал, как тяжело дышит Темпест, и проклинал ее дурацкую гордость. Можно было бы заставить ее покориться… но стоит ли? Он замедлил шаг. Так они прошли около мили; последние несколько ярдов Темпест едва плелась, и Страйкер не раз пожалел о своем решении.
— Давай-ка передохнем. — Страйкер резко остановился и Темпест ткнулась ему в спину.
Страйкер, обернувшись, успел подхватить ее в падении, поднял на руки и усадил возле скалы футах в десяти от тропы. Сам он сел рядом.
— Держи, — произнес он, доставая флягу и поднося к ее губам.
— Извини, — слабо пробормотала Темпест. — Ты был прав. А я просто дубина.
От Страйкера пахло джунглями, мужской силой… и Страйкером. Никогда в жизни Темпест не вдыхала такого прекрасного запаха.
— И на редкость хорошенькая.
Темпест подняла голову:
— Не надо мне льстить. Я этого не заслужила. И потом сейчас назвать меня хорошенькой может только слепой.
Страйкер поцеловал ее в кончик носа:
— Значит, я ослеп. Ты такая теплая и мягкая… И глазки у тебя сонные и мечтательные, совсем как наутро после ночи любви…
Темпест знала, что не должна поддаваться очарованию этих слов. Их любовь давно стала частью прошлого.
— А общий вид — как будто меня волокли через джунгли ногами вперед!
Страйкер расхохотался и притянул ее к себе:
— Есть немного. Но тебе это даже идет. — Он снова поцеловал ее — медленно и властно, словно желал вознаградить себя за годы, проведенные без нее.
Темпест обвила его шею руками и ответила на поцелуй. Всем телом она чувствовала его растущую страсть и вместе с этим — удивительную нежность. Ей хотелось свернуться клубочком в его надежных объятиях и забыть, забыть обо всем на свете… Губы Страйкера были неожиданно мягкими и сладкими, как старое вино. Только безумец мог бы поверить, что все это не сон, — но сейчас Темпест была безумна. Она ждала этого всю жизнь — и наконец дождалась. Страйкер поверил в нее, позволил ей поступать, как она считает нужным. Он мог бы заставить ее подчиниться — но не стал. Не заставлял, не указывал, не требовал, не давал добрых советов… Просто был с ней рядом.
Вечность спустя Страйкер поднял голову и заглянул ей в глаза.
— Ты хочешь меня, — произнес он, надеясь, что она не услышит в его голосе радостного изумления.
— Да.
— И давно это с тобой?
— Мгновение. И вечность. — Темнеет неуверенно улыбнулась. Она не ожидала, что признание будет таким легким и естественным.
— Почему же ты никогда мне этого не показывала? Мне казалось, ты не страдаешь от ложной скромности и всегда просишь того, чего тебе хочется.
Темпест прикрыла глаза, чувствуя, как нарастает в ней гнев.
