Я колебалась. Мне не очень хотелось рассказывать ей о своих планах. Я хотела удивить всех, но вчерашние слова Анны заставили меня переживать всю ночь.
— Просто подстригу кончики, — соврала я, избегая смотреть Анне в глаза, но они, казалось, просвечивали меня рентгеном.
Я никогда не была хорошей лгуньей, а Анна была хороша в распознавании лжи.
— Вот вы где! — крикнул Леонас из глубины вестибюля. — Заберите Беатрис. Она меня раздражает.
Их младшая сестра вцепилась Леонасу в штанину. Она явно хотела, чтобы ее взяли на руки.
— Теперь твоя очередь, — сказала Анна.
— Она милашка. Я бы с удовольствием понянчилась с ней, — сказала я.
Леонас бросил на меня раздраженный взгляд.
— Да, на целый час. Но она маленький деспот, когда не получает желаемого.
— Не рановато ли для упрямой фазы? — спросила я, когда мы с Анной вошли в вестибюль.
Беа продолжала дергать Леонаса за штаны, но Анна подхватила ее и поцеловала в щеку.
— Девичье время.
Беа хихикнула.
Мой желудок сжался, когда близнецы Серафины промелькнули в моей голове. Они были всего на год старше Беатрис, но я не видела их с сестрой уже много лет. Я ужасно скучала по ним и даже не могла ни с кем поговорить о них. Близнецы были в моей семье красным флагом —даже имя Серафины редко слетало с чьих-то губ. Слишком много боли было связано с потерей моей сестры. Несколько раз я пыталась спросить Сэмюэля, поддерживает ли он контакт с Финой, но ничего хорошего из этого не вышло. Если вы не будете играть в пристальное внимание, может показаться, что любой намек на Фину и близнецов был стерт из этого дома и нашей жизни, но ее память осталась.
Сэмюэль вошел в вестибюль, одетый в джинсы, белую футболку и кожаную куртку. Девочки в моем классе всегда сходили с ума, когда он отвозил меня в школу и забирал. Его постоянное раздраженное поведение, казалось, только подливало масла в огонь их нелепой влюбленности.
— Готова? — спросил он.
Я кивнула и помахала на прощание Леонасу, Беатрис и Анне, а затем последовала за братом к его шикарному спортивному автомобилю. Он защитно обнял меня за плечи.
— Ты в порядке? — спросил он, понизив голос.
Он всегда задавал мне этот вопрос на мой день рождения и Рождество. Он, вероятно, понимал, как сильно я по ней скучаю, но никогда не признавался, что скучает тоже. Он даже редко произносил ее имя. Они были близнецами, были абсолютно неразлучны, а теперь она ушла.
Я посмотрела ему в глаза.
— А ты?
Он одарил меня улыбкой. Он был хорош в быстрых улыбках.
— Конечно, коровка.
Я сморщила нос. Я презирала свое укороченное прозвище. Конечно, он делал это нарочно.
Он открыл передо мной дверцу машины.
— Садись.
Я плюхнулась на сиденье, и Сэмюэль скользнул за руль. Когда мы выехали на дорогу, машина Карло последовала за нами. За эти годы я привыкла к его постоянному присутствию. Поначалу папа и Сэмюэль были раздражены тем, что Данило прислал своего телохранителя ради моей защиты, но для меня это был крошечный знак того, что он заботился обо мне в некотором роде, даже если показывал это иначе. Как и все мужчины в нашем мире, он был помешан на контроле.
Сэмюэль не пошел со мной в салон. Он, как и Карло, ждал в машине. Я сказала ему, что это займет некоторое время, но он не возражал и не задавал вопросов. Как и большинство мужчин, Сэмюэль понятия не имел, сколько времени девушки проводят в салоне красоты. Анна заподозрила бы неладное, если бы я сказала ей, что мне нужно два часа. Ни одна стрижка не занимала столько времени. Празднование должно было начаться рано вечером, так что у меня еще было достаточно времени.
Мой мастер улыбнулась мне. По телефону я сообщила ей, что хочу сделать. Когда она начала наносить осветляющую пудру, мой желудок сжался. Я никогда не красила волосы, никогда не меняла внешность. Я не была уверена, каков будет эффект.
Два часа спустя я смотрела на свое отражение. На мгновение мне показалось, что я вижу привидение. Мой мастер выпрямила мои волосы и покрасила их в блонд, в такой же светло-золотистый блонд, как у Серафины. Я смотрела на образцы разных светлых тонов почти тридцать минут, прежде чем остановилась на правильном оттенке. У меня перехватило горло. С прической и цветом лица Фины я была похожа на нее. У нас был одинаковый цвет глаз, одинаковые высокие скулы и узкий нос. У меня было несколько веснушек, но их скрывал макияж, и я была ниже ростом, но сидя, я была двойником Серафины. Это было так близок к оригиналу, что у меня защемило сердце и участился пульс.
Мой мастер коснулась моего плеча, когда я не отреагировала.
— Мне нравится. — слова прозвучали резко.
Я не была уверена, что это так. Я вообще не была уверена, что чувствую. Я хотела выглядеть как Фина, потому что она была той, кем все восхищались, когда она ещё была с нами, и по ней очень скучали. Данило хотел ее или, по крайней мере, кого-то похожего на нее — если его привычки к свиданиям были хоть каким-то признаком. Мама, папа и Сэмюэль тоже скучали по Фине. Может, Данило наконец посмотрит на меня и увидит больше, чем девушку, которая не была его первым выбором. Тем не менее, мурашки побежали по моей коже, когда я взглянула на себя. Это была не я, и уж точно не та, кем хотела быть. Если бы мне не потребовалось два часа, чтобы снова покрасить волосы, я бы попросила своего парикмахера сделать это прямо сейчас.
Вместо этого я встала, расплатилась и вышла на улицу. Мое сердце бешено заколотилось, когда я увидела себя в витрине салона. Как призрак Серафины.
Сэмюэль стоял, прислонившись к своей машине, и что-то читал по телефону. Как только он заметил меня, краска отхлынула от его лица. Я замерла на тротуаре в нескольких шагах от него и осторожно коснулась своих гладких волос. Сэмюэль медленно выпрямился, но выражение ужаса и потрясения не сходило с его лица. Не совсем та реакция, на которую я надеялась. Сюрприз, да, но этот... этот полнейший ужас?
— Что ты сделала?
Я пожала плечами, пытаясь успокоиться. Я не хотела, чтобы люди придавали этому большое значение. Только хотела, чтобы они поняли, что я не так уж отличаюсь от Серафины, что я тоже достойная. Я хотела, чтобы они увидели меня. Конечно, теперь увидев себя со светлыми волосами, я поняла, насколько глупым был мой план.
— Мне нужны были перемены.
— София, — резко прошептал Сэмюэль, хватая меня за руку. — Ты... зачем тебе выглядеть... как Серафина?
Слезы жгли мне глаза, но яростный шар негодования и гнева поднялся во мне. Он произнес это так, словно я запятнала ее память, пытаясь походить на нее, будто я не была достойна этого взгляда. Он был одной из причин, почему я хотела выглядеть как Фина, и теперь он играл невежественного. Или, возможно, он действительно не понимал, как сильно он и все остальные оплакивали ее отсутствие и как мало места они оставили для меня.
Я не хотела ссориться с Сэмюэлем, не сегодня.
— Я просто захотела чего-то другого.
Сэмюэль вздохнул, почти болезненно отрывая взгляд от моих волос. Он обнял меня одной рукой. Придержал для меня дверь, и мы не произнесли больше ни слова, пока не вернулись домой.
Реакция Сэмюэля была только началом. Приехав домой, все стало еще более неловко. Мама первая, кто заметила меня, и она выглядела совершенно застигнутой врасплох. Она застыла на последней ступеньке лестницы с пачкой салфеток в руке. Она посмотрела на Сэмюэля, потом снова на меня. Я была уверена, что сейчас она заплачет, но потом ее лицо разгладилось, и она натянуто улыбнулась мне. Вцепившись в перила, у нее побелели костяшки пальцев.
— Ты покрасила волосы? — она старалась говорить небрежно, но я видела, что ей было нелегко.
Я хотела удивить всех, а не вызвать этот ужасный шок. Все всегда говорили о том, какие красивые у Серафины волосы.
— Захотела твой цвет волос, — сказала я.
Конечно, причина была не в этом. Взгляд матери сказал мне, что она знает правду.
