Я как раз закончила стирку и развешивала белье на общей кухне — соседи уже утихомирились и разошлись по своим комнатушкам. Смотрела на дисплей телефона, на котором высвечивалось имя моего шефа, и раздумывала, стоит ли отвечать. Решилась.
— Мила, у меня к тебе предложение, — едва успев поздороваться, начал он.
— Да, я слушаю, — с каждым днём мне было все легче понимать его — интенсивные курсы английского языка, на которые я ходила шесть раз в неделю, творили чудо.
— Случилось несчастье... — он замолчал, и я почувствовала, как мурашки побежали по телу. — Лана попала в автомобильную катастрофу.
— Как?! — воскликнула.
Хоть отношение Ланы ко мне за последние пару месяцев и изменилось, я не могла переломить себя и испытывать к ней дружеские чувства.
— Она ехала по шоссе, не справилась с управлением и... множественные переломы, черепно-мозговая травма.
Я закусила губу, захотелось плакать. Всё-таки хоть и стерва, но все же человек.
— Я поняла, мистер Вилсон. Завтра обязательно куплю цветы и заеду к ней в больницу.
— Нет, ты не поняла меня. Я хочу, чтобы ты на время заняла ее место.
— Но... но я не могу, — пробормотала, прокручивая воспоминания, как Лана деловито и со знанием дела решала любые проблемы, организовывала встречи, да и вообще — куда мне тягаться с ней? У меня и так дел невпроворот — английский забирает даже выходные.
— Ты же ничем таким не занята, у тебя нет семьи, детей, ничего тебя не удерживает... — продолжал гнуть своё мой босс. — Да и тебе пойдёт на пользу.
— Да я не справлюсь, нет. Моя подруга Лиза, про которую я вам рассказывала, запросто подыщет нужную кандидатуру.
— Мне нужны вы, Мила. А вам нужна эта работа.
— Нужна?
— Да, уверен, что даже очень нужна.
— Хорошо, давайте обсудим все завтра, в офисе.
Мужчина усмехнулся.
— Вот видите. Этот решительный тон вам подходит гораздо больше, чем жалкое овечье блеяние.
Мы распрощались, и я буквально упала на диван, обхватив голову руками. Мамочки мои, как же теперь мне быть!?
Елизавета, словно учуявши что-то, забежала вечером на чашку чая. Долго тараторила о давно запланированном отпуске на круизном лайнере, а потом, словно уловив в выражении моего лица некую задумчивость, замолчала.
— Продолжай, — вяло попросила я.
— Да что с тобой?
— Я чувствую себя не в своей тарелке. Лана попала в аварию и теперь в больнице. Хочу завтра же ее навестить.
— Ты очень добрая, Мил, — хмыкнула подруга. — Это самая настоящая карма — сучка получила по заслугам.
— Как ты можешь так говорить?! — я возмутилась. Представила, как несчастная лежит в палате, одна, вокруг равнодушные врачи и медсестры — сама совсем недавно была точь-в-точь в такой же ситуации. — В последнее время она перестала тюкать меня. Мы даже как-то вместе пили кофе.
— Ох, надо же! Просто ей босс отвесил хороших оплеух, вот и результат. Запомни, дорогая, такие змеи не превращаются в кроликов. Что ещё?
Вот он — вопрос! Лизку так просто на мякине не проведёшь. Вцепившись пальцами в край стола, я выпалила:
— И мой босс хочет, чтобы я поработала за неё.
— Что?!
— Взяла на себя обязанности его личного помощника.
Елизавета вскочила со стула, бросилась ко мне, схватила меня в свои объятия:
— Наконец-то! Молодец, Милка! Ты своего добилась! Я знала, я всегда знала, что ты пробьёшься!
— Да ну тебя...
Подруга на миг отстранилась.
— Послушай, а не ты ли, случайно, подстроила эту аварию?
И понеслось! Снова отворились дверцы шкафа, выдвинулись ящики с бельём, раскрылись створки обувницы… Елизавета села на своего конька — подборку одежды для своей подруги.
* * *
Я не могла перечить боссу. Когда следующим утром решительно вошла в его кабинет, заранее заготовив отказную речь, нашла его сидящим за столом с растерянным видом, немного помятого, по всему столу были разбросаны папки с документами. Остановилась в дверях. Мне было его так жалко.
— Доброе утро, — буркнул, глядя на меня исподлобья.
Я нервно сглотнула.
— Кофе?
— Да, пожалуйста. Как я люблю.
Бросилась в каморку.
— И мне кофе, — раздался капризный голос менеджера по продажам — лучшей подружки Ланы.
Да ну её! Сейчас на первом плане мой шеф. Пока варился кофе, я подошла к столу Ланы — мне нужен был ее ежедневник с записями о предстоящих встречах и других делах.
— Ну вот ты и заняла заветное местечко, — раздался насмешливый голос над самым ухом.
Я вздрогнула, отшатнулась.
Павел стоял чуть позади, и наглая улыбка озаряла его лицо.
— Ничего я не занимала, — раздраженно бросила в ответ. — Могу отдать, не жалко.
— Ну как же, а кто же будет сахарного папика ублажать?
В глазах вдруг потемнело. Я только услышала, как что-то громко хлопнуло, затем поднялся шум, какие-то выкрики. Опомнилась в кресле. Надо мной нависло лицо Кевина — мрачное и уставшее.
Словно ниоткуда возник стакан с водой.
— Пей, Мила.
Я вяло покачала головой:
— Я не пью.
Услышала тихий смех.
— Ты всех здорово напугала. — Память начала возвращаться. Слова Павла так разозлили, что я влепила ему знатную оплеуху, и от неожиданности он раскорячился на полу между столами. — Молодец, девочка, — прошептал Кевин, хитро улыбаясь. — Давно надо было так сделать.
— У вас сегодня встреча с «Техкомстрой» в два часа. И цветы… надо заказать Лане корзину с цветами.
— Спасибо. Я рад, что ты согласилась на эту должность.
Согласилась? Да я...
Только и смогла, что промычать что-то нечленораздельное в ответ.
Глава 17
С того дня я больше не видела нашего незадачливого айтишника, да и вообще в компании произошло много изменений. Как мистер Вилсон и обещал, он произвёл реорганизацию российского представительства.
Я не знала, что он сделал в тот день — меня отправили домой, но теперь все обращались ко мне вежливо и с уважением. Два раза в неделю я заезжала в больницу к Лане, привозила ей гостинцы и цветы уже не от коллектива, а от себя. На поправку она шла медленно и представляла собой жалкое зрелище. Синяки и ссадины сошли, но ходить она могла с трудом и только с помощью костылей. Сначала она упрямилась, не желая принимать помощь от меня, но деваться ей было некуда — я тоже упрямая. В конце концов мы даже смогли выходить на короткие прогулки по больничном дворику.
Лана оттаивала. Мы много разговаривали — сначала только о работе, а потом дошли и до личного. Однажды, уже поздним вечером, когда я начала собираться домой, она швырнула свои костыли и расплакалась, уткнувшись в подушку.
— Ты что? — я бросилась к ней, желая утешить, но она отмахнулась:
— Уходи, — голос ее был глухим. — Что ты со мной возишься?
— Не говори так... — я обняла ее за плечи. — Просто сама была в подобной ситуации, знаю, что такое валяться на больничной койке.
— Кроме тебя, больше никто ко мне не приходит. Пашка... он приходил, — она всхлипнула, — но когда узнал, что у меня теперь никогда не будет детей, пропал...
У меня защипало глаза — прекрасно помнила, что и мне доктор сказала, что вероятность родить у меня очень невелика из-за отрицательного резуса.
— ...и он теперь крутит с Лариской! — Лана снова зарыдала.
— Я так тебя понимаю, — вздохнула. — Мой муж тоже бросил меня и ушёл к другой. И у меня тоже, скорее всего, не будет детей. Но, знаешь, жизнь продолжается, и все, что происходит, делает нас сильнее.
Девушка оторвала зареванное лицо от подушки.
— Прости меня.
— За что?
— Я была такой сукой, а ты хорошая, правда. Носишься со мной как с писаной торбой. И больше никому я не нужна.
— Нужна, конечно, нужна. Просто у всех очень много дел, но, Свет, они помнят о тебе, ждут.
