— Настю? С которой ты встречался? — с трудом припомнил Андрей. Другие девушки тогда для него существовали чисто как статистические единицы.
— Года два назад случайно ее увидел. Вся такая важная, на Порше. Даже подходить не стал. О чем говорить-то? Но накрыло, да. Дня два на ушах стоял. Вот так же все перебирал. Кто-то, Андрюх, такие вещи легко переносит, как вспомнил, так и снова забыл, а кого-то ломает. Особенно если расставались тяжело.
Совет Витьки не стал для Андрея откровением. Он и сам понимал, что вряд ли сможет отделаться от мыслей об Эре, пока не вспомнит все, с самого начала и до конца. Но стало немного легче от того, что не один такой… король оленей.
Дома, когда переодевался перед шкафом в спальне, на глаза попалась лежавшая на верхней полке гитара, к которой давно уже не притрагивался. Достал, сел в кресло, подкрутил колки.
«На ковре из желтых листьев в платьице простом…»[1], - пришло на память, созвучно настроению.
Самое неприятное? Ну да, он как раз подошел к этому и остановился, не решаясь двинуться дальше. Мысленно касался, но тут же перебегал к чему-то другому. Погрузиться, пережить все снова — сейчас, когда Инны нет рядом?
Ну что ж, видимо, придется это сделать. С того самого момента, когда Эра закатила ему пощечину в ответ на невесть как вырвавшееся «шлюха»…
[1] — слова из песни Александра Розенбаума "Вальс-бостон"
Глава 19
Эра
С Димкой особых проблем обычно не было. При том что от меня он не взял вообще ничего. И внешностью, и характером — вылитый Костя. Папин мальчик. Не зря они друг друга обожали. С одной стороны, это радовало. Открытый, веселый, чистый позитив — не то что я. Несомненно, в жизни будет проще. С другой, уверенности, смогу ли воспитать сына так, чтобы не сломался, как его отец, от первой же неудачи, у меня не было. Таким людям все легко дается, к серьезным проблемам их жизнь не готовит.
Сейчас он возился у себя в комнате с новым набором «Лего», подарком деда. Это был идеальный способ занять его, страсть к технике Димка тоже взял не от меня. Разобрать все до винтика, а потом пытаться собрать — этим он мог заниматься часами. Из стандартных наборов конструировал такое, что вряд ли предполагали создатели. Убедившись, что ребенок по уши закопался в разноцветные детальки, я села за ноутбук и через сайт клуба оформила страховку. Теперь можно было звонить Алине.
Я рассчитывала за пару дней закончить со всеми делами и поехать в Гатчину в выходные. В крайнем случае, в пятницу. Но снова все пошло не так.
— Не знаю, Эр, — с сомнением ответила Алина. — Воскресенье сразу отпадает, меня не будет. Нет, ты, конечно, можешь и с другим инструктором на контроль пойти, но лучше все-таки со мной.
— Само собой, с тобой!
— Подожди, сейчас расписание гляну, у нас что-то наплыв в последнее время, — с минуту из трубки доносилось лишь щелканье мышки. — В общем, обломчик, Эрка. Свободен только спорт, но тебе пока туда нельзя. Сейчас все очень строго стало. А девственников неожиданно много подвалило. И тех, которые по AFF[1] учатся. Есть на завтра место, а потом только на следующей неделе.
— На следующей мне уже на работу выходить, — вздохнула я. — Хорошо, пиши на завтра.
Резкая смена планов не обрадовала. Сначала пришлось звонить маме и уговаривать взять Димку на целый день. Она была бы только рада, но сразу смекнула, что я поеду прыгать, и начала упираться, ссылаясь на массу дел. Пришлось сказать, что возьму его с собой, хотя, конечно, делать этого не собиралась, да и кто бы мне позволил? Но мама поверила и нехотя сдалась. Выпросить у папы машину оказалось намного легче. После инфаркта пять лет назад он перешел «на берег», занимал большой пост в Балтийском пароходстве, и ему полагалась служебная с водителем. А поскольку мама сама не водила, черная Тойота чаще всего скучала в гараже без дела.
Осталось только все собрать, чтобы с утра пораньше закинуть Димку родителям, взять машину и поехать на аэродром. Сложив документы, еще раз проверила одежду и обувь. Немного смущали берцы. Им стукнуло двенадцать лет, я прыгала в них не один год, с самого первого раза. Вполне крепкие, но кожа за такой срок обмякла, и щиколотки фиксировались не так жестко, как нужно. Впрочем, другие сейчас все равно взять было неоткуда. Берцы на тридцать пятый размер — та еще диковинка. А мои испытанные, сделанные по мерке на заказ, должны были добраться в Питер только к середине следующей недели.
Утром я ехала в Гатчину и снова вспоминала свой самый первый прыжок. И, разумеется, знакомство с Костей. А как иначе — все было связано так, что одно от другого не отделить.
Накануне мы с Андреем почти поссорились. Он до последнего момента пытался меня отговорить. А я — уговорить его. В результате каждый остался при своем, и я — обиженная! — поехала одна. Группа, четыре парня и две девушки, собралась у ворот, где нас встретил высоченный парень в камуфляже, которому я едва доставала до плеча.
— Константин, ваш ангел-хранитель, — представился он и внимательно посмотрел на меня. — Так, девушка, а в вас точно есть полцентнера живого веса? Мелочь у нас прыгает только в тандеме. А то ветром унесет, фиг найдешь.
— Есть, — я было обиделась, но он улыбнулся так заразительно, что в ответ заулыбалась вся группа. И я тоже.
— Ну ладно, посмотрим. Идем в манифест. Все вместе, никто не отстает.
Манифестом называлось административное здание, где мы зарегистрировались и заполнили анкеты. Проверив все, Костя повел нас в медкабинет, куда втолкнул меня первую.
— Мариш, вот эту Дюймовочку взвесь хорошенько, как бы не пришлось мне ее к себе привязывать.
Я знала, что минимальный вес для самостоятельного прыжка — пятьдесят килограммов. Где-то разрешали и меньше, но в Сиворицах — нет. Мой плавал между сорока девятью и пятьюдесятью одним. На медкомиссии вылезло четко пятьдесят, а накануне я постаралась наесться поплотнее, и с утра тоже.
— Пятьдесят один, — сказала суровая женщина в белом халате, пощелкав гирьками весов.
В другой ситуации я бы огорчилась, а тут обрадовалась. И едва сдержалась, чтобы не показать Косте язык, вполне так по-детски.
После осмотра был длиннейший, почти на четыре часа инструктаж. С какого боку подходить к парашютной системе, как надевать и подгонять, как вести себя на борту самолета и в воздухе. Как покидать самолет, управлять парашютом и приземляться. По несколько раз одно и то же, чтобы уложилось в голове. Потом строем в укладочную, где получили парашюты, и уже с ними — на стартовую площадку.
Вот там наконец пришлось применить усвоенное на практике. Неуклюже путаясь в ремнях, мы надевали парашюты. Колени мелко подрагивали, под ложечкой посасывало, как от голода. Наверняка не только у меня — глаза моих пятерых товарищей по безумию напоминали совиные.
Обойдя всех по очереди, Костя тщательно проверил подгонку по размерам, осмотрел каждый ремешок и выстроил нас по какому-то одному ему понятному принципу.
— Запомнили, кто кому дышит в затылок? Именно в таком порядке идете к самолету, поднимаетесь на борт, садитесь на скамью и потом прыгаете. Никаких перемещений, поняли? С погодой вам, братцы-кролики, повезло, облачность высокая, ветра почти нет. Даже Дюймовочку не сдует, — он подмигнул мне. — Ну, готовы? Тогда в самолет.
[1] AFF, Accelerated Free Fall — программа ускоренного обучения самостоятельным прыжкам с парашютом, состоящая из семи уровней
Глава 20
Инна
Я узнала его не сразу. Худой остроносый парень за восемь лет превратился в грузного, уже начавшего лысеть дядьку. И только улыбка осталась прежней — открытой, заразительной, за которую ему прощали многое.
Сашка Проскурин был любимцем всего курса, хотя и обладал одним не слишком приятным качеством — впрочем, в двадцать лет это, наоборот, казалось достоинством. К нему приклеилась репутация принципиального борцуна. Неважно, с чем или за что бороться, лишь бы бороться. Как Портос: «Я дерусь, потому что дерусь». Все пять лет учебы Сашка сочинял какие-то петиции, собирал подписи, организовывал акции и флешмобы. Иногда это действительно было что-то полезное, вроде борьбы с просрочкой в буфете или требования купить новые холодильники в общагу. Но чаще всего не заканчивалось ничем, кроме конфликта с руководством и очередного минуса в досье. Никто не удивился, когда после выпуска Сашку в труппу театра не взяли. Кому нужен скандальный нонконформист?
