Я стыдливо отвернулась и, сделав вид, что не замечаю Тамерлана впритык, подошла к столу, где возились с сервировкой мама и сестра.
Лера быстро нашла мне работу, и я даже обрадовалась, что на ближайшие пять минут отвлекусь от дурацких мыслей о нем.
Мама рассказывала последние новости, хвасталась отдыхом в Европе, а Лера все время задавала глупые вопросы, и всё это крутилось по одному и тому же кругу.
Задумавшись, я громко вздохнула.
– А он красивый, – шепнул на ухо голос сестры. – И молодой.
– Что? – спросила, обернувшись, не понимая, о ком говорит Лера.
– Ну, Марк… Жених твой.
Я сжала пальцы в кулаки и плотно стиснула зубы.
– Он не мой!
– Тише, – шикнула Лера, но поздно – этот самый Марк уже вовсю смотрел в нашу сторону.
Мы встретились взглядами, и на какой-то момент я впала в ступор. Марк действительно был хорош собой: высокий рост, подтянутая фигура, современная стрижка, приятные черты лица.
Мужчина обаятельно улыбнулся, кивнул головой, будто приветствуя, а я вспыхнула багровой краской и совсем не от смущения, а от злости!
В скором времени мужчины закончили готовить мясо и присоединились к столу. Я уселась между мамой и Лерой, радуясь, что Мамедов устроился возле моего отца.
Я ковыряла вилкой салат, не слушая, о чем беседовали за столом. Мои мысли были не здесь и не сейчас.
– Влада, а ты почему молчишь? – обратился отец, заставляя меня встрепенуться под пристальными взорами всех присутствующих за столом.
– Я должна говорить? – хмыкнула, пожав плечами.
– Владислав Юрьевич к тебе обратился…
Я нахмурила лоб. Кто это такой? Ах, да! Мужчин за столом трое и, значит, вот этот тип, смотревший на меня в упор, и был тем самым Юрьевичем.
– Извините, – пожала плечами, изобразив на лице маску раскаяния. – Я увлеклась ужином и не услышала.
– Все нормально, – отозвался Юрьевич.
– Влада! – мама толкнула меня в бок локтем и шикнула на ухо, что нужно быть вежливой с будущим свекром.
– Тебе надо – ты и будь вежливой, – отшвырнув в сторону тканевую салфетку, поднялась со стула: – я прошу меня извинить, но у меня, кажется, что-то с желудком.
Я театрально схватилась за живот, вызывая на лицах Юрьевича и Марка обеспокоенность. Папа же злился, стиснув зубы и сжав вилку до беления пальцев и лишь только он… Улыбался! Смотрел на меня своими красивыми восточными глазами, словно хотел сказать: «Ай-я-яй, малыш, как не стыдно обманывать старших».
Не дожидаясь ответа, я рванула прочь из беседки и понеслась к дому. Конечно же, я знала, что за подобную выходку мне достанется от отца по первое число, а с другой стороны, я была готова ко всему, но только не к замужеству! Да какой там замуж, где я и пеленки, борщи?
Оказавшись в своей комнате, я закрыла дверь на замок и улеглась на постель, решив зависнуть в мобильном телефоне. Я только успела залезть в социальные сети, как на экране высветилось входящее сообщение.
Т: «Ты поступила как ребенок, но я этому даже рад. Тебе действительно рано замуж!».
Я: «Отцу моему вбей это в голову, пожалуйста».
Т: «Я поговорю с ним».
Я: «Думаешь, послушает и передумает?».
А в ответ последовала тишина. Я долго гипнотизировала телефон, водя по экрану пальцем вверх-вниз, но сообщение так и не пришло. Поэтому я нашла на просторах интернета любимый фильм и приступила к просмотру, а в скором времени уснула.
Меня разбудил мамин голос.
– Влада!
Распахнув глаза, я уставилась на мать растерянным взором, мол, что случилось.
– Тебя отец ждёт в своем кабинете, – произнесла сухо и как-то строго, будто не мать она мне совсем, а чужая, злая тётка.
– Мам, что случилось?
– Не понимаешь?
– Нет, – пожала плечами, хотя сама уже начала догадываться. Конечно же, отец решил устроить мне взбучку за непростительную выходку за столом.
– Иди, Влада, и не испытывай его терпения.
Поднявшись с кровати, я потянулась вверх, ощущая усталость в мышцах. День был трудным – уборка, готовка, а потом тот Марк и Владислав Юрьевич… Я вышла из спальни под строгим взглядом родительницы. Миновав коридор, оказалась напротив кабинета папы и тихо постучала в дверь.
– Заходи, – произнес отец, и я осмелилась схватиться за дверную ручку.
– Ты меня звал, папа?
– Садись, – кивнул на большое кресло, стоявшее напротив его письменного стола из красного дерева.
Послушавшись отца, я устроилась в кресле и принялась теребить подол своего сарафана. Сначала папа возился с какими-то бумагами: читал, зачеркивал карандашом, что-то писал, а потом отложил всё в сторону и устремил колкий взор на меня.
– Знаешь, что я правил? – наконец-то заговорил.
– Нет.
– Брачный договор.
– И что?
– А ничего, Влада! Ничего хорошего для тебя! Ты вела себя непростительно! Что подумали о тебе, знаешь?
– Что я невоспитанная?
Папа закатил глаза и, схватив со стола пластиковую бутылку с простой водой, принялся жадно пить.
– Если Гончаровы откажутся от брака из-за твоих выходок, то я потеряю… – отец замолчал, не посчитав нужным озвучивать цифры.
А мне стало не по себе. Разозлилась, вспыхнув, как спичка от одной искры.
– Пусть отказываются! Мне-то что? Это твои миллионы, папа, а не мои!
– Влада, – сквозь зубы.
– Что? Что Влада? Влада не собирается замуж! Ни за Марка, ни за кого другого. Хватит управлять моей жизнью. Я не Лера и молчать не буду.
– Ты забываешь с кем говоришь, дочь.
– Ах, – театрально вздохнула, – значит, ты всё-таки помнишь, что я – твоя дочь, а не инвестиции в удачный проект!
Замахнувшись рукой, отец стукнул по столу кулаком и громко крикнул:
– Молчать.
– Я. Не. Буду. Молчать.
– Ты моя дочь, Влада, и сделаешь так, как я посчитаю нужным. Двадцать лет я тебя кормил, поил, одевал, учил…
– А я не просила меня рожать. Зачем теперь упрекаешь? Папа, я живой человек, а не вещь. Разве можно так со мной поступать?
– Я тебе всё сказал. Договор в скором времени мы согласуем и определимся с датой свадьбы. Ориентировочно в сентябре.
– Что? Через три месяца…
– Значит так, дочь, – важно произнес отец, доставая из ящика своего стола мобильный телефон. – Наберёшь номер Владислава Юрьевича и извинишься перед ним.
– За что? Почему я должна извиняться за непонятно что? Папа! Ты перегибаешь палку!
– Если ты не станешь меня слушаться, то…
– То что? Выгонишь меня из дома?
Отец не ответил, а я так сильно разозлилась, что выдала сгоряча и не подумав:
– А не надо ничего делать. Я сама уйду, чтобы ты меня ни в чем не упрекал.
Круто развернувшись, я выскочила из кабинета отца, а затем выбежала из дома, не взяв с собой ничего, кроме телефона.
– Знаешь, что я правил? – наконец-то заговорил.
– Нет.
– Брачный договор.
– И что?
– А ничего, Влада! Ничего хорошего для тебя! Ты вела себя непростительно! Что подумали о тебе, знаешь?
– Что я невоспитанная?
Папа закатил глаза и, схватив со стола пластиковую бутылку с простой водой, принялся жадно пить.
– Если Гончаровы откажутся от брака из-за твоих выходок, то я потеряю… – отец замолчал, не посчитав нужным озвучивать цифры.
А мне стало не по себе. Разозлилась, вспыхнув, как спичка от одной искры.
– Пусть отказываются! Мне-то что? Это твои миллионы, папа, а не мои!
– Влада, – сквозь зубы.
– Что? Что Влада? Влада не собирается замуж! Ни за Марка, ни за кого другого. Хватит управлять моей жизнью. Я не Лера и молчать не буду.
– Ты забываешь с кем говоришь, дочь.
– Ах, – театрально вздохнула, – значит, ты всё-таки помнишь, что я – твоя дочь, а не инвестиции в удачный проект!
Замахнувшись рукой, отец стукнул по столу кулаком и громко крикнул:
– Молчать.
– Я. Не. Буду. Молчать.
– Ты моя дочь, Влада, и сделаешь так, как я посчитаю нужным. Двадцать лет я тебя кормил, поил, одевал, учил…
– А я не просила меня рожать. Зачем теперь упрекаешь? Папа, я живой человек, а не вещь. Разве можно так со мной поступать?
