Прям захотелось выдать косточку своему псу за инициативу. И пиздюлей своей родительнице за неприкрытое сводничество. Ага, мимо они проходили… знаем мы уже такое, проходили. Сейчас начнет рассказывать о достижения этого джунгарика в рубашке и делать весьма толстые намеки на тонкие обстоятельства.
— Мам, я очень устала, — плюхаюсь на освободившийся стул. — Может, вы с Алешенькой сами в закат под ручку уйдете?
— Нет, ну ты посмотри на эту неблагодарную особу! — Ее тон стал на октаву выше. — Я, между прочим, забочусь о тебе! Алексей закройте уши!
И что вы думаете? Эта великовозрастная детина подчиняется и прикрывает ладонями свои локаторы.
— Алексей, я думаю, нам нужно на перекур. — Подключается Дамир, но парень с ужасом отпрянул от него, будто тот предложил ему нанюхаться порошка и грабануть банк в Лас-Вегасе.
— Идите-идите, Алешенька, — машу рукой, — вряд ли вам понравится дальнейший разговор. От количества бранных слов у вас случится нервный срыв, а я такой грех на душу брать не хочу.
— ТЫ… — шипит маман сразу же, как только парни уходят, — что ты себе позволяешь?!
— А ты чем лучше? Какого лысого ты привела его сюда?
— Потому что я хочу, чтобы с тобой рядом был нормальный мужик! — Мама гневно стукнула кулачком по столу, чем вызвала презрительное фырчанье с моей стороны.
— Маман, не смеши меня. Если на него гаркнуть, он упадет без чувств.
— По крайней мере, Алексей лучше, чем этот… твой.
Мои глаза прищуриваются сами собой.
— Так вот с этого и надо было начинать. Поверь, я прекрасно осведомлена о твоей неприязни к Дамиру. Но не стоит так низко опускаться.
— Дочь, — мама вздыхает, — ну ты пойми, он ненадежный. Поиграется тобой и что дальше? Ты уверена, что ты у него единственная и нет никого на стороне? Я просто не хочу, чтобы тебе было больно. Да, бесспорно, этот амбал… хорош собой. Но внешняя красота может скрывать за собой отравленную душу. Конечно, я понимаю, что Алексей проигрывает на его фоне. Но зато он будет всегда рядом. Он преданный, пусть даже и чудаковатый. Я вот, например, не гналась за красотой. Твой папа… временами странный и далеко не красавец, но посмотри, сколько совместно прожитых лет у нас за плечами. Разве это не показатель?
Не тороплюсь с ответом, так как не совсем могу подобрать слова. На уме одна желчь и яд, которым хочется плеваться. Ну да, а то я не в курсе ее нескольких неудачных романов на стороне от папы. Так что то, что она сейчас пытается мне заливать, больше смахивает на психологическую колонку из бульварной газетенки, которыми так зачитывается мама.
— Мам, я, правда, очень устала. Не могли бы вы уйти?
— Стучусь — стучусь и все мимо, — цокает она языком, — меня прогоняешь, а этого оставишь?
— Я никого не прогоняю. Я просто хочу тишины и покоя. — Медленно начинаю вскипать. — Я устала на работе. Устала от этого вечно недовольного шефа и его придирок. Устала от того, что вы забываете выводить Баранкина на поводке и мне приходится отмывать его от помоев. Устала. И меньше всего хочу сейчас выслушивать что-то касаемо моей личной жизни. На то она и личная, чтобы в нее никто не лез.
И мне плевать, что мама обидится. Я просто разворачиваюсь и ухожу в свою комнату. Не включая свет, сбрасываю одежду и заворачиваюсь в плед. Краем уха слышу громкий хлопок двери и закатываю глаза. Мама ушла прямо как в бразильских сериалах. Но мне и на это плевать. Правда, эта вечная борьба с моим семейством меня порядком утомляет.
Настолько забываюсь, поглощенная своими невеселыми мыслями, что не слышу, как Дамир оказывается в комнате. Просто чувствую, как сильная рука обнимает меня и притягивает ближе. В этом движении нет ничего, что намекало бы на эротический подтекст. Чувствуется поддержка, которой мне так не хватает.
— Все настолько плохо?
— С моей мамой всегда плохо, — тихо отзываюсь в ответ. — Дамир…
— Что?
— Я по поводу спора хотела поговорить.
— Не стоит. — Парень за моей спиной напрягается. — Пьяный бред, за который мы непонятно зачем ухватились. Давай забудем.
— Правда? — переворачиваюсь на другой бок и стараюсь рассмотреть его лицо. Но в комнате очень темно и я смутно различаю черты.
— Правда. Сразу же было понятно, что ты с работы не уйдешь. А я не стану примерным семьянином. Подурачились и хватит. А начальнику так и передай, что у тебя есть старший брат, который легко набьет ему морду в случае чего.
Старший брат… Его слова странно и даже больно задевают какую-то глубокую струнку в моей душе. Мне не нравится такая трактовка. Еще больше мне не нравится, что Дамир отступает. И еще много чего мне не нравится. Я вообще не понимаю, чего я сама хочу. И это бесит.
Глава 14
— Жалуйся, — пыхтит Костян, при этом его лицо мелькает то над столом, то под ним.
— Костик, все хреново. — Вздыхаю и делаю глоток колы, а затем заедаю ее горстью чипсов с луком. Обязательные атрибуты для моей хандры. — Ты можешь остановиться и перестать собирать пыль со своего системника?
— Ты что, умеешь видеть сквозь предметы?
— Нет. Но вижу паука, который устроил себе домик в твоей шевелюре. — Хмыкаю и поддеваю еще чипсинку в то время как с динамиков слышится вопль ужаса и звук упавшего тела. — Я же тебе говорила, что пора остричь этот ужас. Кстати, про паука я пошутила.
Красное лицо вновь мелькает на экране. Костика еще дергает и он постоянно проводит рукой по волосам, но уже внимательно смотрит в камеру.
— Ты… ну ты и сволочь, Бесстыжая. Знаешь же, что я до чертиков боюсь этих многоногих ползучих гадов.
— Да ты и двуногих не сильно жалуешь. Как там Мария Степановна, отожгла еще чего-нибудь?
При упоминании старой соседки, друг помрачнел. Еще бы, их война длится уже лет шесть и пока что не в пользу Костяна. В последний раз она умудрилась разлить "нечаянно" масло в перегородке, а в ответ друг слегка пошалил с ее дверным звонком. С чего началась их баталия никто не помнит, как и причину вражды. Возможно, это просто скверный характер бабы Маши сыграл свою роль. Все жильцы страдали от ее вечных недовольств. Даже тетя Вера, уважаемый детский учитель и то была "проституткой". Собственно говоря, у нее все были либо представительницами этой древней профессии, либо наркоманами и лентяями. Соседей снизу она выживала банальным затапливанием, а люди, живущие над ней постоянно находили у себя на придверном коврике аккуратную лепешку говна. Хуже, конечно всего, приходилось Костику. Он жил с ней на одном этаже и делил одну перегородку.
— Не напоминай мне про эту старую заразу. Если бы это не было бы наказуемо, запенил бы ей дверь нафиг. Думаю, что большинство соседей мне бы даже еще за это заплатили. Но ты ведь не ради этих новостей доканывала меня последнюю неделю. Что ты опять натворила? Небось, начальство изводишь? Уволили?
— В том-то и дело, что нет. — Прикусываю губу.
— А старалась?
— Угу, да только все насмарку. Мои заявления об уходе он тупо игнорирует. Теряет, забывает, проливает кофе и в том же духе.
— Пробуй пакостить. — Костя зевает. — В том стиле, как ты умеешь. Не выполняй задания. Нарушай рабочую этику.
— Угу, тоже не прокатывает. Он как будто смеется надо мной. Терпит все и смеется.
А ведь на самом деле все так и было. Даже мой коварный план по деловой поездке в Лондон не принес никакого облегчения. А ведь как я все красиво спланировала. Даже сейчас, закрыв глаза, вижу довольное лицо Себастиана, вышагивающего по зданию терминала. Я встретила его с растрепанными волосами, в джинсах и кедах, на белой футболке красовался вытянутый средний палец. Вообщем, домашний такой видон. И он рядом, в элегантном костюме цвета морской волны, который усиливал цвет его глаз. Изящная бровь выгнулась, края губ дернулись в усмешке.
— Надеюсь, ваши костюмы и платья в багаже? — Раздается надменный голос.
— Нет. И багажа у меня нет. — Довольно хлопаю руками по бокам. — Вне офиса предпочитаю носить удобные вещи. Вас что-то смущает?
