Обида обидой, но на секс с сыном босса я все же еще рассчитывала. Этого балбеса можно было бить по голове сколько угодно. Опасения, что вышибут оттуда мозги, не существовало. Их там просто не было, а вот по головке все же не следовало. В ближайшую неделю она мне еще очень была нужна.
Я подскочила. Собралась, как дура, ринуться на помощь. Про член и мозги — это все, конечно, подумано было полушутя. Да, Игорь бестолковый, а агрегат у него очень даже неплохой в рабочем состоянии, но я, пожалуй, больше переживала, что он — сын моего босса, и потом с меня же спросят, каким образом приключился такой инцидент, в то время, когда мы должны были с ним заниматься рабочими делами. Лишь из уважения к Анатолию Владимировичу я собралась влезть в конфликт, завязавшийся за соседним столиком. Но, к сожалению, только я собралась встать, как меня вдруг заштормило, и я сама чуть не рухнула на землю.
— Стой, стой, стой, — тут же подхватил меня Мотя и усадил на место. — Не переживай. Там сейчас разберутся. Все будет хорошо.
Я настроила фокус зрения. Заварушка действительно сошла на нет. Блондинку вместе с ее разгневавшимся мужиком выдворили из ресторана, а Игорю уже преподнесли влажные салфетки, чтобы он смог утереть свои кровавые сопли. Чуть позже он, покачиваясь, побрел в сторону номера.
Мне, пожалуй, тоже следовало закругляться, поэтому я заявила:
— Ну что ж, Мотя. Пора нам разбредаться. Давай еще по одной и… спать. Спасибо за чудесный вечер.
— Тебе спасибо, — парировал мой и в самом деле замечательный собутыльник. Я нисколько не жалела, что мы с ним подружились. И он, кажется, тоже был доволен.
Мотя наполнил нам еще по половине стопки текилы.
— Нет. Нет-нет, — запротестовала я. — На посошок по полной, — и не успокоилась, пока прозрачная жидкость не добралась до краев.
Последнее, что отпечаталось в памяти в тот чудесный вечер — это как кисло-соленый палец снова заботливо мазнул по моей нижней губе. Опрокинутую в себя рюмку я тоже еще слегка припоминала, а дальше… Не то чтобы совсем провал, скорее, все как в густом и сладком тумане увязло. Именно сладком. Хотя губы Матвея, я точно знала, были опять вкуса ядреного лайма. Я сама к ним припала в этот раз. И языком ворвалась в его рот первая. Потом я, кажется, сидела верхом на его коленях, со сладким томлением ощущая как жесткий комок в его штанах утыкается мне в промежность, а я, чуть-чуть ерзая, с азартом прямо взасос целовалась. Но это все неточно. Может, это уже был сон, когда я словно покачивалась на ласковых волнах и куда-то плыла. Плыла…
Это Мотя, как истинный рыцарь, тащил меня пьяную до беспамятства в номер.
Там он меня аккуратно опустил на огромную кровать. Но мне так не хотелось расставаться с его нежными и в то же время сильными руками. Я снова потянулась к нему. Вцепилась:
— Не уходи, — попросила.
Он послушно прилег рядом. Я чувствовала, как губы коснулись моего лба. Потом невесомо, одним дыханием спустились на веки. Как крылья вспорхнувшей бабочки задели щеку и наконец добрались до губ. Меня так сладко не целовал даже мой первый Димка, когда мы с ним были еще студентами. Однако невольно простонав от удовольствия, я все равно вспомнила почему-то о нем.
— Дима. Димочка, — прошептала я в целующие меня губы, после чего они тут же замерли, а потом покинули меня совсем.
Последнее, что пронеслось отголоском по сознанию — заботливо укрывшая меня простынь. А дальше полный провал. Аут.
Глава 23
Утреннее пробуждение оказалось для меня совсем не радужным. Проснулась я от дикой жажды, во рту была целая пустыня Сахара. Нет, даже две пустыни — Сахара и Калахари. А, может даже, еще и Гоби. При этом еще казалось, что эти пустыни мира служили туалетом для целой своры кошек, которые приняли их за свой лоток. Но это еще не все, в голове усердно долбилась стая дятлов. Хотя, возможно, эти дятлы еще и работали отбойными молотками весьма усердно. На несколько минут я на полном серьезе обдумывала ситуацию со странным зоопарком: откуда взялись кошки и как дятлы могут удерживать отбойные молотки. Тут один долбанул от души, я застонала и немного пришла в себя. В воспаленном мозгу стали мелькать бешеным калейдоскопом картинки. Вот Игорек тискает огромные мячи, которые почему-то приделаны к какой-то блондинистой крысе. Вот я нежно обнимаю бутылку текилы. А вот опять Игорь, теперь уже в обнимку с гориллой. И везде, абсолютно везде на заднем плане маячили ласковые глаза цвета моря.
Тут завыл пароходный гудок, наверное, чтобы окончательно меня добить. Или нет, это звонили колокольчики: “Динь-динь-динь”. Вся эта вакханалия происходила где-то совсем рядом и не собиралась прекращаться. Я протянула руку, чтобы уже как-то прихлопнуть надоевший источник звука, но с координацией у меня было тоже не очень. Кое-как ухватила какой-то предмет и поднесла к лицу, потом усилием воли приоткрыла глаз и посмотрела на свою добычу, которая не переставала осквернять тишину. Это оказался всего лишь телефон, который на минутку смолк, а потом опять заверещал с удвоенной силой.
Собрав всю волю в кулак, я ответила на звонок:
— Алее, — еле прошелестела в трубку.
— Катя, ты как там, жива? Хотя по голосу слышу, что не очень, как я и предполагал, — услышала я очень знакомый и до безобразия бодрый голос. Голос тем временем продолжал вещать, — посмотри, там на тумбочке лежит таблетка и стоит стакан воды. Будь умницей, выпей, тебе сразу станет легче.
— Хорошооо, — из последних сил выдохнула я и повесила трубку.
Какое-то время я лежала без сил и тупо пялилась в потолок. Потом сконцентрировалась и кое-как приняла вертикальное положение. На тумбочке и правда стоял стакан, рядом лежала таблетка и записка: “Кинь меня в воду и выпей, пьянь! Целую, Мотя”.
Я с минуту порассматривала сей натюрморт, а потом все-таки решила воспользоваться предложенной помощью, растворила чудодейственную пилюльку в воде и выпила. Таблеточка и правда оказалась волшебной, через некоторое время в моей дурной голове прояснилось, и я стала осознавать окружающую действительность.
Действительность не радовала абсолютно. Вместе с похмельем прошла и амнезия, и я все четко вспомнила: и Игорька с фитоняшкой, и гориллообразного мужика, и текилу, и Мотю…
Мотя…Какой же он все-таки милый. Позаботился обо мне, сразу видно опыт бармена. А как целуется, просто божественно! И эти глаза…Я мысленно вернулась во вчерашний вечер, правда кадры шли почему-то на обратной перемотке, и вот они уже дошли до момента, когда Игорек получил в нос и по яйцам. Наваждение как рукой сняло. Что это вчера было такое? Наверное, пора проведать моего временного босса и задать ему несколько вопросов, да и о его здоровье справиться будет нелишне. Вдруг горилла ему что-то нужное повредила?
Душ совсем привел меня в чувство, я навела красоту, облачилась снова в легкий сарафан и двинула к своему многострадальному боссу.
Глава 24
Игорь открыл мне дверь не сразу. Еще немного и я бы начала колотить в нее ногами, а то и побежала бы за подмогой, вдруг нанесенные раны оказались смертельными, и в номере валяется его хладный труп. Как же я буду перед Анатолием Владимировичем-то отчитываться, это же так и без любимой работы остаться можно. Шальным тушканчиком прискакала мысль, что я давненько не вспоминала об отчетах, но я со всей решительностью ее шуганула, не до работы сейчас, у меня там босс помирает!
А босс и не думал умирать. Дверь наконец открылась вполне с бодрым матерком, но завидев меня, Игорь тут же резко превратился в умирающего лебедя, схватился за голову, потом за нос…Спасибо, что хоть не за яйца. Выглядел он, надо сказать, вполне живым, только нос немного опух, да под глазом синим светом сиял фонарь. Видать, горилла вошла в раж и успела еще и в глаз засветить.
— Катюша, что ты тут делаешь? — довольно натурально удивился босс-проказник.
Я аж задохнулась от такой наглости, потом пришла здравая мысль, что учинять разборки в коридоре на потеху всему отелю как-то не комильфо, поэтому отодвинула Игоря в сторону и ввалилась в номер. Глубоко вздохнула, и меня понесло:
