Впрочем, до этого момента ещё надо дожить. А пока… а пока пора делать следующий ход.
13
***
Больше всего Ксюша любила субботы. Особенно субботние утра — когда ты знаешь, что впереди ещё два дня выходных, и никуда не надо спешить. И можно поспать подольше, поваляться в кровати, наслаждаясь вялой дремотой во всём теле…
Но поспать Ксюше не дали. Ровно в десять, когда она уже начинала испытывать угрызения совести от собственного времяпрепровождения, в дверь позвонили. На кухне сразу заворчала Инна Васильевна — она, хоть и вставала сама с утра пораньше, Ксюшу никогда не будила.
— Кого ещё черти принесли… — забурчало в коридоре. — Да иду, иду, хватит трезвонить… — Щелчок открывшейся двери. — Тебе чего, любезный?
— Здравствуйте, я из компании «Трулайф» — курьерская доставка по Москве и области. У меня посылка для Ксении. Вы Ксения?
— Шо, опять? — то ли возмутилась, то ли восхитилась Инна Васильевна. — Неужели цветы?.. Не, не похоже. Я не Ксения, но я за неё. Давай, распишусь.
— Мне надо…
— Слышали уже. Спит она. Я передам всё, не переживай.
Спит?.. Как тут спать, когда там опять… что он на этот раз придумал?!
Ксюша резво вскочила с постели и побежала в коридор, но оказалось, что Инна Васильевна уже переместилась на кухню вместе с коробкой красного цвета и задумчиво щёлкала над ней ножницами.
— О, Ксюня! С добрым утром. А тут вот неизвестную фигню какую-то принесли. Открываем?
— Открываем, — кивнула Ксюша, и хозяйка квартиры решительно вскрыла коробку.
Секунд десять они смотрели на содержимое, глупо хлопая глазами, а потом Ксюша улыбнулась.
— Забавный у тебя ухажёр, — протянула Инна Васильевна, доставая из коробки бутылку белого вина — кажется, это был тот самый гец… гер… ну, вы поняли — и большую упаковку сыра с голубой плесенью. — Подкармливать решил.
— Я просто говорила, что люблю этот сыр, — Ксюша рассмеялась. Ей почему-то было легко и очень приятно. — Вот он и…
— Ага. А вино ты такое тоже любишь?
— Теперь да…
— Угу. Угостишь?
— Конечно, Инна Васильевна! — Ксюша кивнула, убирая бутылку вина и сыр в холодильник. — Вечером разопьём!
Хозяйка квартиры озабоченно разглядывала коробку, чуть хмурясь.
— Смотри, Ксюня, осторожнее. А то так сначала цветы, потом сыр с вином, а чуть погодя и колечко на палец…
— Да ну вас, — отмахнулась Ксюша.
— Ты меня только предупреди, если съезжать вздумаешь.
— Не вздумаю. Яичницу будете на завтрак? Я бы сделала.
— Делай. Поухаживай за мной.
— Договорились, — засмеялась девушка, открывая холодильник и чувствуя себя при этом так, будто она уже выпила это присланное вино.
*
Эйфория быстро схлынула, оставив после себя ощущение чего-то неправильного.
Приманка для дикого зверька, наживка для рыбы, силок для птицы. И главное — «жертва», то есть она сама, с радостью глотала все эти умело расставленные ловушки, не имея ни возможности, ни сил от них отказаться.
И даже злиться толком не получалось. Слишком у него это всё… ненавязчиво выходило. Прочие Ксюшины «ухажёры» сразу заявляли о намерениях и начинали переть вперёд, как бульдозеры, пугая её своим напором. Игорь Андреевич, как нашкодивший кот, делал вид, что он ни при чём. И ни о каких намерениях не заявлял, отчего Ксюше казалось, что она это всё придумала, и на самом деле мужчина не собирается сближаться с ней ещё больше.
Телефон молчал, и она, немного поколебавшись, отправила краткое смс-сообщение всего с одним словом. «Спасибо».
Поначалу отчёт о доставке не приходил, и Ксюша даже немного попереживала — мало ли, вдруг что-то случилось? Самолёты, бывает, падают…
Сообщение дошло через полтора часа, и вслед за отчётом пришёл краткий ответ.
«Не за что, Ксения».
Ещё минут десять она колебалась. Но написать всё же проще, чем сказать, по телефону или глядя в глаза…
«Чего вы хотите от меня, Игорь Андреевич?»
Дожидаясь ответа, Ксюша тряслась, как осиновый лист.
«Просто улыбнитесь. Больше ничего».
Вот же… продюсер.
«Я не об этом спрашиваю. Вы же поняли!»
И впервые в жизни мелодия от пришедшего смс-сообщения показалась Ксюше похожей на издевательский смешок.
«Я понял. Но об остальном мы с вами поговорим, когда я вернусь. Не накручивайте себя и отдыхайте».
Ещё минут пять она гневно пыхтела, но всё же не выдержала.
«Мне кажется, я вас ненавижу».
Ответ пришёл почти сразу.
«Вам кажется».
Ксюша истерически рассмеялась, прижимая ладони к пылающим щекам. И почему-то ей подумалось, что на том конце земного шара Игорь Андреевич тоже смеётся… хоть и без пылающих щёк.
А потом она осознала: он написал «когда я вернусь». Значит, собирается встретиться с ней ещё раз?
Надо отказаться, конечно. Надо. Но ещё надо смотреть правде в глаза…
Вряд ли у неё получится.
*
Позже Ксюша сходила в магазин, немного почитала, сварила суп вместе с Инной Васильевной, а ближе к вечеру, когда на улице зарядил дождь, они, как и намеревались, сели распивать вино и лакомиться сыром с плесенью.
— Это кто ж у тебя такой щедрый-то, а? — хмыкнула хозяйка квартиры, любуясь игрой света в бокале. — Вино явно не из самых дешёвых.
Что Ксюша могла сказать?
— Да он не у меня. Он сам по себе. — Инну Васильевну нужно было срочно отвлечь, поэтому девушка поинтересовалась: — А вы почему так и не вышли замуж? Я давно хотела спросить.
— Да дура потому что, — вздохнула Инна Васильевна, отпивая из бокала. — Эх, вкусное… Был у меня ухажёр, да ещё какой. Настоящий мужчина. По всем правилам обхаживал, жениться хотел… Но я, понимаешь, в то время была двадцатилетней дурочкой, и мне казалось, что тридцатипятилетний мужик — это почти старик. Сейчас смешно… В общем, отказала я ему, нехорошо так отказала, унизила даже, опозорила. Обидела его крепко, и он ушёл. Потом я опомнилась, да и заскучала по нему, попыталась всё исправить, прощения просила, но бесполезно. Он в итоге в другой город переехал по работе, диссертацию защитил, сначала кандидатскую, затем докторскую. Женился, двоих детей родил. Короче говоря, всё у него в жизни сложилось. В отличие от меня.
Инна Васильевна поставила бокал на стол и взяла маленький кусочек сыра. Говорила она спокойно, даже не горько. Так обычно говорят люди, давно переболевшие своим несчастьем и смирившиеся с ним.
— Но неужели после него никого не было? — осторожно спросила Ксюша.
— Почему не было? Было, и много. Вполне достаточно, я бы сказала. Просто… не любила я никого, Ксюнь. Не могла, всех с ним сравнивала. А когда опомнилась и захотела хотя бы ребёнка себе родить… поздно оказалось. Не получилось. Ну да ладно. У каждого своя судьба.
Ксюша молчала, вспоминая родителей. Действительно — у каждого своя судьба, своя история ошибок, многие из которых зачастую не исправить.
— А он… жив?
— Жив, — кивнула Инна Васильевна. — Общие знакомые у нас есть, я иногда справляюсь у них о нём. А вот он обо мне никогда не спрашивает. — Она усмехнулась. — Отсёк, как лишнее. Смог. А у меня это даже за тридцать пять лет не получилось. Вот… А ты спрашиваешь, почему я так и не вышла замуж. Говорю же — дура.
Ксюша покачала головой.
— Нет, почему? Просто вы однолюб. У меня папа такой был.
— Папа был, говоришь? А мама?
Девушка чуть заметно улыбнулась.
— И мама. Но поняла она это только после того, как папа умер.
— Да-а-а, — протянула Инна Васильевна. — Вот это самое печальное. Когда ты понимаешь что-то важное, а исправить уже не можешь. Поздно.
Ксюша хотела сказать, что верит — поздно никогда не бывает — но не успела.
— Ладно, Ксюнь, хватит с нас этих печальных разговоров, а то я потом полночи спать не буду. Расскажи мне лучше о своём И.В. Это гораздо интереснее.
Ксюша сама не поняла, как так получилось, но она вдруг выпалила:
— Он меня старше на двадцать шесть лет.
