Кирилл вел себя, как человек, несколько лет сидевший на строгой диете и добравшийся, наконец, до сладенького, до самого желанного, до десерта. Я чувствовала себя кусочком пирожного, деликатесом, который миллиардер пожирал жадно, без остатка вбирая в себя каждый рваный вздох и протест, и стон.
Мощное, тренированное тело миллиардера взяло меня в жаркий плен возле стены. Крестовский всегда был хорошо сложен. За прошедшие несколько лет он стал еще мощнее, заматерел. Твердая грудь быстро вздымалась и опускалась от частого, шумного дыхания.
Мы задыхались. Я пыталась его оттолкнуть, он прижимался еще крепче и сводил с ума поцелуями. Ладонь Крестовского опустилась на мое бедро и властно приподняла мою ногу, забросив на свою ногу, открыв доступ. Это уже слишком! Я с трудом прервала поцелуй и зашипела рассерженно:
– Козел! Отпусти!
– Ни за что… – перевел дыхание и снова принялся ловить мои губы, целуя, покусывая, посасывая. – Не отпущу! Я скучал… Я…
– Пошел вон! – пробормотала в его рот, наталкиваясь на проворный язык.
Чтобы остудить пыл миллиардера, пришлось вонзить тонкую, острую шпильку в его зад.
– Ауч… – выматерился Кирилл и замер на миг!
Но всего на жалкий миг!
Через секунду миллиардер подхватил меня под попкой и понес, переместил на диван и забрался сверху, втиснувшись между колен торсом.
– Ах ты подонок! Мерзавец…
Пощечина прозвучала оглушительно громко! Даже у меня в ушах зазвенело от шлепка. По ладони расползся жар, я вложила в удар много силы. Но Крестовскому хоть бы что! Его щека стоически перенесла удар, и он зафиксировал мои запястья своей рукой.
– Да, – улыбнулся самодовольно и подул на мое раскрасневшееся лицо. – Твой подонок. Ничего не изменилось. Я самодовольный мерзавец и до сих пор от тебя без ума.
– К жене иди!
Я нацелилась коленом в его пах, Крестовский успел увести бедра из-под удара и ловко поменял нас местами. Развернул животом вниз, сжал запястья своими пальцами и прижался. Я ахнула! Какой бесстыжий мужчина… Совсем не скрывает своих порочных желаний.
– Жена? – отвесил поцелуй в шею, за ушком. – О какой жене идет речь, Васенька? Я до сих пор не женат!
Я перестала вырываться и замерла.
– Что?
– Я не женат на Адель и никогда не планировал это делать!
Вот этого я не знала!
– Но она говорила, – пробормотала я растерянно. – И всюду намекает…
– Мы не женаты. Между нами ничего нет.
Голова окончательно пошла кругом. Пусть даже так, но все равно это не умаляет скотства самого Кирилла!
– А ну слезь с меня, похотливое животное! Иначе я буду кричать и скажу Стефану…
– «Скажу Стефану!» – передразнил меня Крестовский. – Вась, честно? Я тебя не узнаю… Ты же была совсем другой – дерзкой, решительной, ценила себя, а сейчас…
– Что сейчас? Разочаровался? Очень этому рада. Отпусти!
– Отпущу, – добавил тихо и…
Через минуту давления на мое тело не стало. Крестовский сел на диван и одернул свой костюм. Я вскочила и поправила неприлично задравшееся платье.
– Выглядишь сексуально, – хрипло отвесил комплимент Крестовский.
– Пошел ты… Я вызову охрану.
– Вызывай. Я задолбался искать к тебе подход. Прямо сказал, что хочу поговорить, а ты меня не слышишь, – усмехнулся горько. – Ты сказала, что я подонок и поступил нечестно, затащив тебя сюда? Пусть так. Но ты не оставила мне выбора.
– Я?! Ты мне угрожал! Пообещал забрать сына.
– Я уже извинился! – взвыл Крестовский, запустив пальцы в волосы. – Я ни за что не разлучу сына с матерью, которую он любит! Я знаю, что ты — отличная мать. Знаю еще на примере Буськи. Да, я сказал, что отберу его! Голова шла кругом. Я разозлился и напорол с горячки! Между прочим, в этом есть твоя доля вины.
– Ах, моя?!
– Да! Какого черта ты сводишь меня с ума и заставляешь действовать иррационально?! – с вызовом спросил Крестовский.
Я не нашлась, что ответить на эту сумасбродную претензию и на всякий случай, отошла от Кирилла подальше, чтобы ему не пришло в голову вновь приняться за мое соблазнение.
Боялась, что не выдержу напора. Боялась поддаться искушению.
Мое недовольство его методами и обида, что Кирилл решил забрать Мирослава, ничуть не умаляли притяжения между нами – противоестественное, откровенно сумасшедшее, выдержавшее разлуку в несколько лет. Разве такое бывает?!
– Послушай, Кирилл. У меня есть своя жизнь. Я растила Мирослава без тебя и не собираюсь ничего менять.
– Ничего? Точно ничего не собираешься? Или хочешь завести вместо отца «отчима»?!
Упрек был, что называется, не в бровь, а в глаз. Стефан активно намекал на брак, давил, что это сделать просто необходимо, чтобы спасти Мирослава от поползновений Кирилла. Я сказала Войцеховски неуверенное «да», проклиная обстоятельства, которые заставили меня согласиться принять предложение руки и сердца от нелюбимого мужчины!
Разумеется, я сразу оговорила, что брак — фиктивный, лишь для того, чтобы защитить Мирослава. Стефан согласился. Но где-то в глубине души я понимала, что он не оставит попыток сблизиться и будет еще ревнивее, чем прежде.
Капкан? Возможно… Но на тот момент я не видела другого выхода, поддалась собственным страхам и давлению Стефана на болезненные мозоли. Однако сейчас выходит, что Кирилл не планирует отбирать у меня сына?! Не собирается отбирать или просто говорит, что не собирается? Это может быть игрой, но я не могу рисковать.
— Мирослав — мой сын, я не отдам его.
— Да что ты заладила. «Не отдам, не отдам!» — нахмурился Кирилл.
— Почему? Потому что ты уже однажды отобрал у меня дочь! — выпалила я.
— Я…
Кирилл осекся и ничего не сказал. Он смотрел на меня с досадой и желанием, я пыталась ответить ему твердым взглядом, но чувствовала, что где-то внутри я была рада нашему разговору — пусть даже такому — вспыльчивому, на грани ссоры.
— Сядь, — хлопнул по дивану. — Чего стоишь? В ногах правды нет. Или боишься не удержаться от соблазна и наброситься на меня с поцелуями?!
— Нет. Ничего подобного! Ты сам на меня напал!
Немного поколебавшись, я присела на край дивана, как можно дальше от Кирилла. Крестовский мгновенно придвинулся ко мне, коснулся своим коленом моего и раскинул руки на спинке.
— Я так посижу. Ничего?
Кончики его пальцев задевали спину и шею, а колено передавало зной его тела, наэлектризовывая воздух.
— Ничего, сиди, — ответила, с трудом сдерживаясь. — Я могу позволить тебе иногда видеться с сыном. Исключительно в моем обществе.
— И ты скажешь, что я — его отец?!
— Не так быстро. Будет слишком много вопросов. Для начала будет достаточно побывать в его обществе. Без самодеятельности! — подчеркнула. — Выпалишь при встрече с ним: «Мирослав, я твой папа!», потеряешь навсегда возможность видеться с ним. Все понял?!
— Так точно! — ответил по-солдатски. — Я буду с Бусей. Она стала такой красоткой…
— Вся в маму, — сказала скупо.
— Адель почти не участвует в жизни дочери. Я хочу, чтобы Буська и Мир подружились.
— Не знаю, что на это сказать. Лишь посоветую не заглядывать слишком далеко вперед и не строить грандиозных планов. Еще неизвестно, как долго мы пробудем в России.
— Вот как? А я слышал другое, — добавил небрежно. — Якобы Войцеховски планирует осесть в столице и набирает долгосрочные проекты на постоянной основе, давая понять, что будет лично курировать самые важные из них.
— Возможно, — ответила скупо.
— Возможно? — едва ли не взвился Крестовский. — То есть ты не в курсе, чего хочет твой жених?!
Последнее слово он выплюнул с ядом, посмотрев мне в глаза потемневшим взглядом. На миг я потерялась, просто смотрела на красивое лицо мужчины, который когда-то свел меня с ума, и не могла ничего сказать. В горле пересохло, язык прилип к небу. Я остро чувствовала его близость, от которой по телу ворохом разбегались острые мурашки и ничего не могла поделать с сердцем. Оно застрекотало, как сумасшедшее, пустилось вскачь.
