На экране начался какой-то фильм. Сон как рукой сняло, да и выспалась я уже. Мигом умяла свои бутерброды, пшикнула крышечкой газировки и плюхнулась на диван рядом с Ветровым:
- Что смотришь?
- Хотел ужастик, но детям такое нельзя.
- Эй!
- Неважно. В общем, один хороший фильм.
На экране показали мужчину в возрасте на кресле-каталке и молодого афроамериканца, очевидно, его помощника. Ветров повернулся:
- Смотрела?
- Нет, - покачала головой, устраиваясь поудобнее на диване. – Почему ты здесь? Почему не едешь домой?
Ветров быстро взглянул на меня и сосредоточился на экране. Я не сводила с него глаз, и ему пришлось ответить:
- Потому что не хочу ехать домой. Всё, смотри, или проваливай.
Я пожала плечами, сделала очередной глоток и сосредоточилась на экране.
Весь фильм я не могла оторваться. Смеялась, удивлялась, возмущалась. Под конец, конечно, расплакалась. Шмыгнула носом и сказала возмущённо:
- Зачем он так? Знает же, что тот без него не может, зачем оставил его?
- Ты чего? - Ветров смотрел на меня с удивлением, словно впервые видел.
- Ничего! Просто жалко Филиппа!
- Но ведь всё хорошо!
- Знаю, но всё равно, так трогательно.
Я шмыгнула в очередной раз и подтянула к груди коленки, а в следующий момент произошло кое-что неожиданное. Ветров провёл по моей щеке большим пальцем, собирая дорожку слезинок. Я перестала дышать и повернулась к нему. Секунду мы смотрели друг на друга, на фоне финальных титров закончившегося фильма. Комната погрузилась в темноту и фоновую музыку.
Его рука переместилась мне на затылок, а лицо приблизилось. Что он делает? Разве это правильно? А что сделаю я?
Щёлкнула дверная ручка и в коридоре раздались шаги. Ветров резко встал, выключил плазму и выбросил пустую бутылку от минералки.
- Привет! – Сонно прошептала Надя, щурясь от подсветки и переводя растерянный взгляд с мужчины на меня и обратно. – А я тебя потеряла.
- Ну, вот я и нашлась. – Вскочила на ноги и практически отбежала в сторону соседки по комнате. – Я просто… просто поесть вышла, а тут кино, такое интересное, про инвалида-колясочника очень богатого, и афроамериканца из гетто, и он его сиделкой устроился, нет, ты представляешь? Люди из разных миров, разных социальных слоёв, разного возраста, но ты бы видела, как они подружились, друг другу подошли, словно созданы друг для друга…
Осеклась, понимая, что болтаю уже что-то не то, то ли про фильм, то ли уже и нет. Но я говорила и говорила, словно пустые слова способны были скрыть возникшую неловкость. Откуда, вообще, это странное чувство? Словно меня застукали за чем-то запретным? Но ведь ничего не было, да и не могло быть! Ведь ‘то Ветров! Язвительный грубый мужик старше меня на сотню лет, и только и умеет, что отчитывать и брюзжать, для него я – лишь неудобная помеха, доставляющая сложности на работе.
Всё остальное я просто придумала, просто фантазия у меня ого-го! Приобняла Надю и потащила её прочь. Вилкина потёрла глаза и зевнула:
- Постой, Арин. Воды охота, зря я пила это шампанское.
Я не стала ждать, пока сонный мозг Нади окончательно проснётся, и она что-то заподозрит… что-то, чего не было и быть не могло, разумеется, но…
Пряча смущение, метнулась электровеником к стакану, кулеру, едва всё не расплескала и протянула девушке воду. Ветров уже давно скрылся в аппаратной, Надя допила свою воду и мы вернулись в комнату. Блин блинский, что со мной? Почему сердце до сих пор колотится, словно я в предынфаркте?
Влад.
Застегнул рубашку и снова надел пиджак. Механическим жестом достал из кармана и надел на палец кольцо.
Хоть бы только дома уже все спали. Намеренно задержался здесь допоздна. Холодная вода бассейна успокаивала и помогала забыть о проблемах. Зашёл в гостиную только потому, что знал: все спят. И тут, вдруг - она, тянется за своей дурацкой газировкой. Ещё немного, и пижама задерётся настолько, что откроет ягодицы.
Скрипнул зубами и достал уже поскорее ей бутылку, заметив тарелку с бутербродами. Да уж, похоже, кто-то ни хрена не смыслит в правильном питании. Не твоя забота – ответил сам себе.
Уйти сейчас? Вернуться в свой ад? Нет. Пусть будет хотя бы несколько минут обманчивой идиллии. Сыграть мысленно в игру «уютный домашний вечер перед телеком», когда женщина просто молча ест бутерброды, а не твой мозг.
Девчонка могла уйти сразу. Могла – когда доела свои ужасные бутерброды. Но она осталась. И так забавно было наблюдать за её реакцией на мелодраму. Все эмоции – на лице и никаких тебе подводных камней и ножей в спину. Так просто.
Мне просто надо было задержаться ещё немного. Просто потянуть время. Это было просто кино. А она просто случайно оказалась рядом. Но это же Арина, и с ней не бывает «просто». Вот и сейчас. Я всё контролировал. Абсолютно. Ровно до того момента, пока не увидел её слёзы.
Растерялся совершенно. Она не могла плакать, только не она! Хамить, дерзить, тупить, фыркать и злиться – да. Но плакать?
Словно удар под дых получил. Сам не понял, как перешёл черту. Прикоснулся к щеке, волосам в абсурдном и неконтролируемом порыве успокоить, обнять, защитить…
И, Слава Богу, кто-то вышел из спальни! Слава Богу, что Надя, как-её-там-неважно, вошла в самый нужный момент, и ничего не случилось! Хрень какая-то творится, когда вижу эту нахалку. Так не годится. Надо держаться от неё подальше. Все контакты свести к минимуму. Только необходимые, только по работе.
8. Побег
Арина.
Съела панкейки, запила их колой, показав средний палец Розе, которая изображала, насколько её тошнит от моего завтрака. Сама-то королевишна проглотила лишь лист салата с отварным яйцом и выпила крепкий кофе.
Нас осталось двенадцать из четырнадцати, о чём красноречиво свидетельствовали два пустых стула. Вздрогнула, когда включилась плазма, но слушала её вполуха. Свидание с Максом? Тоска… как бы отмазаться? О, кстати! У меня сегодня, так-то, консультация по тезисам к курсовой в универе.
Смачно облизнула палец с шоколадной пастой, наслаждаясь перекошенным лицом Королёвой, не позволяющей себе сладкого, и прошла в аппаратную. Повезло – Струкова была уже на месте.
- Ирина Викторовна!
- Ммм? – Режиссёр не подняла глаз от своих бумажек.
- Я рассчитывала, что сегодня уже буду свободна…
- Ммм?
- Мне в универ очень надо, по учёбе. Это важно.
- Раз важно, поезжай.
- Правда?
- Да, сегодня снимаем свидание, ты на него не пойдёшь. Надо дать возможность и другим девчонкам раскрыться.
- Конечно, конечно! – С готовностью закивала я. - А… как? Как я поеду?
Ирина Викторовна, наконец-то, оторвалась от бумажек и оглянулась:
- Рита, тебе никуда не надо сегодня?
- Неа!
- Чёрт, и Ветрова нет, как назло. – Струкова достала кошелёк из сумки и протянула мне купюру. - Вот, держи на такси. Только сразу после возвращайся!
Двигаясь, словно во сне, я распечатала тезисы, оделась и спустилась вниз. Уверенным шагом прошла через холл, помедлила на ступеньках бизнес-центра, всматриваясь в пять тысяч рублей. Блин блинский! Да это больше моей месячной стипендии! К чёрту такси, доберусь на метро и своих двоих, зато сэкономлю!
Консультация в универе прошла обычно. Хорошо, что съездила – препод поставил плюсик напротив моей фамилии. Сбежала вприпрыжку по ступенькам и потянулась, словно довольная кошка: всего полдвенадцатого, наверняка, съёмки в разгаре, я могу заняться своими делами, меня не хватятся!
Оглядываясь, словно сбежавшая преступница, прошла по дорожке вдоль длинного серого здания универа. Затем – смелее – к остановке. Запрыгнула в автобус, прислонилась щекой к поручню и улыбнулась до ушей, глядя на проплывающие мимо зелёные деревья и тротуары. Я снова была свободна, я ехала туда, куда хотела, и это было так прекрасно!
