с Быком и его другом, она слушает его и мило смеётся, периодически касаясь его руки и откидывая голову назад так, что распущенные волосы белым облаком обволакивают её и Быка. Ева удерживает ещё в руке бутылку с колой, в которой точно не только газировка. Руки бы так и вырвал.
- Спасибо, что присмотрел. – пожимаю руку Быку, который улыбается от уха до уха. Картина пугающая, он никогда не улыбается. Что его так развеселило?
- Да не за что, она у тебя очаровательная. – говорит он и хлопает меня пьяно по спине. – Только пить совсем не умеет! Ты уж займись, Евусиком.
Охереть. «Очаровательная Евуся».
У меня опять слуховые галлюцинации. Я чуть не спрашиваю Мамая вслух, он тоже это слышал?
Ева глупо улыбается, смотрит на меня и облизывает припухшие губы, покусывая их и играя с моей психикой. У меня перед глазами двоится. Развратная девчонка, она специально играет с моей фантазией?
- Тебе пора домой. – говорю категорично Принцессе, отбирая у неё бутылку с колой. Нюхаю содержимое и кривлюсь. Неудивительно, что её так развезло. От такой бадяги сердце остановиться может. – С каких пор ты пьёшь?
- С сегодняшнего дня. Мне понравилось, останавливаться не собираюсь. – по лицу вижу, специально меня провоцирует, играет с моей психикой. – А что?
- Зачем искала? – Спрашиваю у неё напрямую. В душе я улыбаюсь, но стараюсь говорить строже. Ева расстроилась после моего ухода, приревновала и напилась. Так лучше, Принцесса.
- Не помню. – Она хитро щурится и старается спрятать улыбку, прижимается всем телом и по-детски обнимает. – Давай ещё немного потанцуем?
- Ты на ногах еле стоишь, какой танец?
Ева светится изнутри, исходящий свет слепит меня. Красавица. Любовался бы ей вечно. Вот такая растрепанная с лёгкой улыбкой и горящими глазами она касается самого сердца. Между нами нет барьера, который она строит обычно и становится легко говорить.
- Тебе нужно идти домой. Иначе твой папа не то, чтобы запретит танцевать, он тебя из дома перестанет выпускать. – шучу. Ева становится серьёзнее, задумывается над моими словами и смотрит на часы. Смешная она. Хотел бы узнать, что она там думает.
- Ты прав. Ты проведёшь меня? – Ева приближается ко мне вплотную, проводит тонкими, практически прозрачными пальчиками по краю футболки. Когда Ева поднимает на меня глаза, я давлюсь горячим воздухом. В них столько просьбы и желания.
Голубой омут поглощает меня. В сотню раз лучше минета от Машки.
- Конечно, Принцесса.
Ева.
- Ты ушёл. – констатирую я, чувствуя, как сердце от радости подпрыгивает до затуманенной алкоголем головы. Гром вернулся.
- Вернулся, потому что знал, что, если не проконтролирую тебя, ты обязательно влипнешь в неприятности. – отвечает с улыбкой он. Несмотря на то, что обломала его планы, он на меня не злится. – Или ты не рада моему возвращению, Ева?
Понимаю, что, если не скажу, что рада, Гром уйдёт, а мне так не хочется, чтобы он уходил. Без него на душе становилось грустно.
- Я рада, Адам. – когда я произношу его имя, девочки недалеко от нас делают дружный вдох. Могу поспорить, что мало кто называет его по имени, но Грому нравится.
- Тогда идём домой, Ева. – говорит он и протягивает мне руку. Это выглядит как предложение руки и сердца. Как много за этим скрыто. Если я приму её, то не смогу больше заявлять, что между мной и ним ничего нет.
Выбрасываю руку прежде, чем голова отговорит сердце не делать этого. Гром сжимает её, боясь, что я передумаю.
Мы отправляемся домой вчетвером пешком. К нам с Громом присоединяются Вера и Мамай.
- Можно спросить, как тебя зовут? – спрашиваю у Мамая, чтобы нарушить угнетающую тишину. В воздухе повисает напряжение.
- Антон. – недовольно представляется Мамай. Лысый парень с серьгой в ухе оказывается типичным Антоном. Вид у него раздражённый, он определённо предпочёл бы оказаться в компании близняшек.
- Ты прости, Антон, что сорвали тебе планы. Может быть, Вы с Адамом проведёте нас и успеете ещё обратно. – подмигиваю Грому, а он лишь сильнее сжимает мою ладонь. Мне нравится смотреть на него.
- Сомневаюсь. – бурчит Мамай, и пинает камешек под ногами.
- А какие у Вас были планы? – спрашивает Вера, которой определённо понравился Мамай. Она шла рядом, обнимая себя за плечи. Ей было холодно в платье.
- Беззаботного отдыха. – бросает парень и морщится, когда замечает, как Вера дрожит. Он делает над собой усилие, снимает ветровку и протягивает ей. – Оденься, а то заболеешь. Пораздеваетесь, а потом ходите, сопли на кулак наматываете.
Вера благодарно принимает куртку. Она смущённо краснеет и сладко вдыхает запах Мамая.
- У тебя завтра есть занятия? – спрашивает Гром, чтобы отвлечь меня от Мамая.
- Да. Английский.
- Прогуляешь разочек?
Теряюсь. Я никогда не прогуливала уроки, не могу понять – хочу ли?
- Давай, один раз. Пока у нас всё хорошо. Только ты и я. Поиграй один разочек с огнём. – проникновенно просит Гром, осторожно обнимая меня. Его прикосновения не кажутся навязчивыми или похабными. Мне нравится, как он касается меня.
- Я попробую, но не обещаю. – Мы подходим к моему дому, и я жестом прошу остановиться. – Папе не стоит пока видеть Вас, сегодня я еле отговорила его… вообщем, ему нужно время, чтобы остыть.
Гром кивает, у него портится настроение. Он прекрасно понимает, что папа никогда не примет его как моего парня. Я вообще не знаю кого он смог бы принять.
- Оставим Вас. – говорит Мамай. – Пока, Ева!
- Пока, ребята! Спасибо за вечер.
Мы остаёмся с Громом наедине и мне становится нехорошо. Голова тяжелеет и начинает вибрировать от волнения и испаряющегося алкоголя. Как себя вести? Что делать? Что говорить?
Постепенно опьянение отступает и мне становится неловко. Как дура позвала его.
Судя по всему, Гром тоже не знает, как себя вести, поэтому просто рассматривает меня. Вид у него растерянный. Впервые вижу его таким. Хотя мне трудно судить, какой вообще Гром.
- Не знаю, как себя вести. – говорит он и широко улыбается. – Поцеловал бы, но боюсь, что ты опять начнёшь бить меня.
- И правильно. Не стоит распускать руки без разрешения. – Не могу сказать, что рада, что он не собирается меня целовать. В душе я очень хочу этого.
- Тогда
