— Я заметил то, что для них не имеет никакого значения. Твою красоту и твои амбиции. Для сцены этого, честно говоря, иногда бывает достаточно. А у тебя есть еще и голос.
— Если я поступлю, то буду здесь учиться, — вдруг сказала Яна.
Она сама не знала, почему произнесла эту фразу. В глубине души она считала предложение Виктора заманчивым, но ее смущал его напор.
— Дело твое. Думаешь, буду уговаривать? Удачи тебе.
И все. Он развернулся и пошел прочь.
Миша пришел в восторг, когда Яна рассказала, о том, как прошел экзамен и о разговоре с продюсером.
— Вот видишь! Не даром он так отреагировал. Взбесился, когда понял, что ты поступишь. Тебя, может, ждет слава оперной певицы. А не пляски вокруг шеста в полуобнаженном виде.
— Вообще-то речь шла о съемках в кино и об участие в музыкальной группе, — напомнила Аня.
— Это он так заманивает! Хорошо, что я догадался позвонить в училище….
— Не думаю, что Ермаков очень расстроится. Знаешь сколько найдется желающих на место Яны!
Миша был так уверен в успехе, что, в конце концов, Яна тоже перестала сомневаться. Один из двух экзаменов она уже точно прошла и если она и впрямь так талантлива, как говорил профессор, то студенческий у нее уже в кармане.
Поэтому когда она не нашла своей фамилии в списке поступивших, минут десять не могла в это поверить. Может, они ошиблись? Может, написали неправильно?
Санина, Серов, а потом сразу Солнцева. Синицыной нет. Совершенно точно. Значит, все-таки не поступила.
Вот тут она расплакалась. По-настоящему. Яне было стыдно за эти слезы, но она ничего с собой поделать не могла. Только что рухнула ее мечта. Она не поступила в училище, поругалась с Ермаковым. Это значит, что с Москвой придется проститься. Все, что ей остается — вернуться в Сочи и петь в ресторане. Да и то при условии, что Егор Федорович сдержит свое обещание. Вполне может быть, что он уже нашел другую певицу.
Она сама не помнила, как вышла на улицу. Тот же парк и даже вроде бы та же скамейка, на которой она ела мороженое после первого экзамена. Ермаков еще похвалил ее тогда за то, что не плачет. А вот теперь зато ревет в три ручья. Потому что теперь уж точно — все. Москва дала ей шанс. Даже целых два шанса. И Яна упустила оба.
— Я мороженое принес. Ванильный пломбир, правильно? Ты вроде его в прошлый раз ела.
Яна подняла глаза. Виктор Ермаков собственной персоной. Только на сей раз без привычного пафоса.
— Спа… сибо.
Она взяла мороженое и принялась его разворачивать. Продюсер тем временем устроился рядом.
— Я сам с третьего раза только поступил, — вдруг признался он. — Кем только не работал в Москве — от грузчика до официанта. Я из Рязани. А ты?
— Из Сафоново. Это в Самарской области.
— Ясно. Ты не расстраивайся так. Просто у всех изначально разные стартовые возможности, понимаешь? Кто-то живет в Москве, в шикарной квартире, мама с папой водят в музыкалку и нанимают репетиторов. А кто-то как мы с тобой. Все сам. Да еще нужно думать, где жить и что покушать. Я ведь пытался тебя предупредить.
Яне нечего было на это возразить. Виктор действительно сразу сказал, что она не поступит.
— Что мне теперь делать?
— Мое предложение в силе. Но я так понял, оно тебе не слишком нравится?
— Если честно… мне немного страшно.
— Уж поверь, работать на меня не опаснее, чем петь в кабаке, — усмехнулся Ермаков. — Ну хорошо. Хочешь начистоту — давай начистоту. Что тебе надо для уверенности, контракт? Будет тебе контракт. Это, правда, не очень просто, придется сначала оформить твою сестру опекуном, а уж потом подписать контракт с ней, но я это сделаю, не вопрос.
— Аня будет моим опекуном?
— Формально. Это всего на год. А фактически ты будешь находиться под моей опекой. Что еще тебя смущает? Наслушалась сказок и боишься, что петь по саунам придется?
— А это сказки? — уточнила Яна.
Виктор пожал плечами.
— Да как тебе сказать. У каждого свой бизнес. Есть и те, кто поставляет проституток крутым ребятам. В том числе и поющих. Мне это не интересно. Я занимаюсь музыкой и в последнее время еще кино. Я ведь начинал как музыкант. Но тогда возможности были совсем другие. Цензура. А сейчас… Сейчас такие дела можно замутить! Но у меня самого возраст уже не тот для сцены. Вот и продвигаю молодежь. Это моя работа и получается вроде неплохо.
Говоря это, он вдруг стал похож на нормального человека. Яна впервые верила ему.
Все бюрократические формальности были улажены за неделю. Похоже, продюсер и впрямь обладал серьезными связями.
На выходные Ермаков предоставил свою машину с водителем в распоряжение помощницы Марго и та все выходные возила Яну и Аню по магазинам, подбирая начинающей певице новый гардероб. Обедали они в ресторанах. Все расходы взял на себя Виктор. По крайней мере, Яна понимала фразу «За счет фирмы», которую часто произносила Марго, именно так. Шесть новых платьев на все случае жизни, три сумки и две пары туфель на головокружительных каблуках.
— Я даже не предполагала, что ты можешь быть такой потрясающей, — прошептала Аня, увидев сестру в белом сарафане с кружевными вставками.
Яна улыбнулась постаралась отбросить остатки сомнений. Виктор хочет сделать ее звездой? Что ж, отлично, значит, у них общая цель.
Глава 16
Письма от Арсения были полны любви и страсти, тоски и нежности. Он писал ей обо всем, что с ним происходило. О том, что думал и чувствовал. Яна в свою очередь написала о том, что не поступила в музыкальное училище, как мечтала, но за то со следующей недели начнет сниматься в кино, а совсем скоро станет солисткой новой группы. Она верила, что любимый будет гордиться ею.
Виктор познакомил ее с режиссером картины и тот не мог скрыть своего восторга. Он видел пробы и понимал, что Яна очень хороша, но и не предполагал, что настолько. Ей подобрали гардероб, стилисты поработали с макияжем и волосами и теперь ничто не выдавало в ней деревенскую девчонку. Красота и грация были умело подчеркнуты, появился столичный лоск и все это делало образ незабываемым.
В глубине души она понимала, что не может полностью доверять Ермакову. Что-то подсказывало ей, что продюсер выше всего ставит свои собственные интересы и цели. И ей очень хотелось бы посоветоваться с Арсением. Но это невозможно. Он далеко, а значит, все решения принимать Яне самой.
У нее теперь были только Аня и Миша и на долгом семейном совете они решили, что все же стоит подписать этот контракт. Миша сомневался до последнего, но в конце концов даже он вынужден был признать что на данный момент все, что связано с эстрадой и кино рискованно, и если уж Яна выбрала для себя эту профессию, стоит хотя бы попробовать.
Один-единственный контракт давал Виктору право представлять интересы Яны, заключать новые контракты от ее имени. От нее требовалось лишь в точности выполнять распоряжения босса.
Комната в пансионате, где она теперь жила, напоминала гостиничный номер. И если внешне пансионат выглядел совсем непрезентабельно, то интерьер просто поражал своей роскошью. Всюду мрамор и красное дерево, идеально вышколенный персонал. Яне казалось, что она попала заграницу. Хотя она никогда, конечно, в других странах не была, и о жизни там могла только догадываться. Виктор Ермаков снимал для своих подопечных целый этаж. Там же находился зал для репетиций, танцевальный зал, студия звукозаписи и роскошно обставленный кабинет самого продюсера, в котором он, впрочем, бывал довольно редко. На других этажах постояльцы все время менялись. Чаще всего это были мужчины в дорогих костюмах с очень красивыми девушками. Причем одни и те же девушки появлялись порой с разными мужчинами, так что их род деятельности не был для Яны секретом. Порой она боялась, что ее саму примут за проститутку и однажды даже поделилась своими опасениями с сестрой.
— Дурочка, скоро все увидят фильм, в котором ты сыграешь главную роль и вопросы сразу отпадут! И потом, все эти горничные и официанты великолепно знают, что ты живешь на этаже музыкальной компании.
