Босс в который раз подкидывает меня вверх, резко приподнимая собственные бедра над лавкой. То что я чувствую, заставляет крепче ухватиться за широкие плечи и вдавить собственное тело в мужчину.
Я цепляюсь за него как за соломинку, как за спасительный круг. В объятиях Титова плыву будто на волнах счастья по морю пленительного удовольствия.
Впервые в жизни хочу, чтобы вечер не заканчивался. Я хочу, чтобы эта ночь длилась вечно. Я жажду целоваться с этим мужчиной как можно дольше.
В голове, наконец-то, нет ни одной лишней мысли или сомнения. Так должно было случиться. Мы обязаны были пересечься. Теперь я понимаю, что мне суждено было попасть под раздачу в той луже, суждено было «упасть на землю», чтобы сейчас взлетать к небесам.
Когда в сумке начинает громко звонить телефон, я не сдерживаю разочарованного стона. Да что же это такое? Стоит только подумать о полете и тут же реальная жизнь возвращает меня на грешный асфальт.
Черт возьми!
— Извини! Это папа. Я должна ответить, — оставляю лёгкий поцелуй на щеке Дениса и, смущаясь, сползаю с его коленей.
— Да, пап. Что-то срочное?
— Котенок, ты ещё долго гулять будешь? — обеспокоенный голос отца заставляет напрячься. Надеюсь, он не решил поиграть в строгого родителя.
— Не знаю. А что?
Денис переплетает наши пальцы и целует мою руку. Я зыркаю на него с предупреждением: я же с папой разговариваю, не шали. Но при этом улыбка на моем лице растягивается от уха до уха.
В пол уха слушаю, что говорит папа.
— Надо чтобы ты приехала и присмотрела за Валей. Я с Ингой еду на скорой в больницу. Ей стало очень плохо.
Моя улыбка мгновенно меркнет.
— Вале пятнадцать. Она прекрасно может побыть сама.
— Влада, пожалуйста, папин голос ломается, — Инга упала на пол, потеряв сознание, прямо перед девочкой.
Услышав, свидетелем чего стала сводная сестра, я теряю равновесие на ровном месте. Денис подхватывает меня под локоть и усаживает обратно к себе на колени.
Мои глаза моментально наполняются слезами. Сердце в панике. Дышать тяжело. Перед глазами тут же вырисовывается образ родной, любимой мамы.
Я помню как после ее очередного курса химиотерапии мы весело болтали о чем-то у нас дома. Я рассказывала ей об учебе в школе, делилась последними новостями. Мама улыбалась и выглядела очень счастливой. Она встала с кровати, чтобы пойти на кухню. Сделав два шага, она резко упала на пол прямо передо мной.
Папа в тот момент был на работе. Я не знала, что надо делать. Я тормошила маму, будила, но она все не просыпалась. Я плакала и просила ее так не шутить. Кричала во все горло и звала на помощь соседей.
Увы, тот день стал точкой отсчёта. Грустной точкой, после которой мама сдалась. Перестала бороться, отказывалась от дальнейшего лечения и с ужасными болями ждала своего конца.
— Я скоро буду, — хрипло отвечаю я. — Максимум минут через двадцать.
— Спасибо, котенок.
Папа кладет трубку, а я ещё какое-то время смотрю в пустоту, держа мобильный возле уха.
— Влада, все в порядке?
Денис гладит меня по трясущимся плечам. Я несколько раз моргаю прежде, чем поднять подбородок в его сторону.
— Мне надо срочно вернуться домой. Мачеха упала в обморок, её увезли на скорой. Отец поехал с ней. В квартире осталась сводная сестра. Я должна быть с ней.
— Поехали, — Денис берет меня за руку и без возражений ведёт к машине. Мы садимся на задний ряд и, как обычно, водитель везёт нас к моему дому.
По щекам текут слезы.
Мы с Ингой не ладили — это правда. Но я никогда не желала ей зла или, тем более, каких-то серьезных проблем со здоровьем.
В голове крутится лишь одна мысль: пусть с ней все будет в порядке.
Денис обнимает меня, успокаивающе гладит по спине. Я благодарна ему за то, что он сейчас рядом. За то что провожает до самого этажа. За то что обнимает крепко-накрепко и говорит, что все будет хорошо.
Не знаю, как бы я возвращалась в таком состоянии сама.
— Если надо, то оставайся завтра с сестрой. За работу не переживай. Хорошо? — Я беззвучно киваю в ответ.
На прощание целую Дениса в щеку, оставляя влажный соленый след на его лице.
— Спасибо, — говорю я тихо, перед тем как скрыться за железной дверью квартиры номер сто пятьдесят три.
Валю нахожу в своей комнате, лежащей на кровати. Она горько плачет, прижимая к груди моего плюшевого медведя. Серого Потапа на один из дней рождений подарила мне мама, она сшила его своими руками. При других обстоятельствах я бы вырвала любимую игрушку у сестры из рук и выгнала бы ее в три шеи из комнаты.
Но сегодня все иначе. Этой ночью все не так.
Я бросаю сумку на стул. С ногами забираюсь на постель и ложусь рядом с Валей. Глажу её по волосам и говорю, что она больше не сама.
— Я так испугалась, — шмыгая носом, произносит еле слышно дрожащая девочка. Она смотрит в одну точку и почти не моргает. — Хорошо, что папа Максим был дома.
Сознание невольно морщится от произнесенного обращения к моему отцу. «Никакой он тебе не папа!» — кричу я в душе. А наяву молча проглатываю детскую ревность и продолжаю успокаивать испугавшегося подростка.
— С твоей мамой все будет хорошо, — уверенным голосом произношу я.
Я знаю, что нельзя обнадеживать, нельзя лгать. Особенно когда на самом деле не знаешь как все будет потом. Причины обморока Инги пока не ясны. Это может быть все что угодно: от упавшего резко давления, подскочившего сахара до какой-то смертельной болезни.
Но что еще можно сказать плачущей пятнадцатилетней девочке, на глазах которой в бессознательное состояние упала мать? Я не знаю. Остаётся только ждать утра и надеяться на лучшее.
Глава 18
Влада
Вся ночь проходит в каком-то полубредовом, полусонном состоянии. Валя то проваливается в сон, то просыпается с громкими всхлипываниями.
Естественно в этот момент я пытаюсь ее успокоить, стараюсь отвлечь девочку от грустных мыслей. Мы даже попытались посмотреть популярную зарубежную комедию про компанию друзей, но подавляющее большинство шуток были для нас не совсем понятны, от чего смеяться вообще не получалось.
Когда удавалось ненадолго сомкнуть веки, мое сознание атаковали кошмары из прошлого. В них я вновь проживала те дни, когда на моих глазах угасала родная мама.
Не описать словами тот вихрь эмоций, который крутился в моей голове тогда. Как и любой подросток, я, в первую очередь, винила во всем саму жизнь. Она несправедлива, нечестна, со своими привилегированными и изгоями. Почему одним достается все, а другим ничего? Почему у одних детей есть и любящие родители, и богатства, и популярность, а другим достаются только испытания, затянутые пояса и смертельные болезни?
У нас не имелось баснословных денежных сумм, с которыми можно было отправить маму на лечение заграницу. Папе едва удавалось оплачивать те курсы химиотерапии, которые предоставляет отечественная онкологическая больница. А волонтерские организации, как позже я узнала, по статистике в большинстве случаев отдают предпочтение маленьким детям или молодым людям с другой, менее прогрессивной стадией рака.
— Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети. — четвёртый раз на последний час телефонный автоответчик прокручивает для меня эту фразу.
Телефон отца недоступен и от этого на душе становится еще тревожнее.
За ночь удалось поспать в сумме час или два, не больше. Когда звенит будильник, я едва могу разомкнуть слипшиеся веки. Организм отчаянно требует остаться под одеялом и продолжить отдыхать. Сил нет никаких.
Повторный звонок отцу уже утром не приносит результата. Все же придётся пропустить рабочий день. Денис говорил не переживать по этому поводу, но я все равно должна предупредить непосредственного начальника о неявке.
Встав с постели, я поправляю одеяло на Вале. Девочка все еще спит. Стараюсь надеть на себя домашний костюм как можно тише.
