Сообщение застало Анфису, когда она была в постели с тем красавчиком с дорогими часами на руке. Она даже не удосужилась прочитать его. Зато наутро, проснувшись в одиночестве полностью разбитой и раздетой, в незнакомом месте, увидев слова Макса, зарыдала в голос. Что же это, получается? Сейчас она разрушила семейную жизнь собственными руками? Да нет же, нет! Она тут не причем! Это всё Макс виноват. Он придумал, что ему нужен какой-то ребенок. Ребенок никому не нужен! Нам всем и без детей хорошо!
Анфиса, ревя, уткнулась в подушку. Стук в дверь заставил ее отвлечься от самокопания.
- Кто там? – хрипло произнесла она.
- Твое ночное приключение, - раздалось в ответ.
Завернувшись в одеяло, открыла дверь.
Тонкий аромат белых роз тут же проник в ноздри.
- Детка! Ты была так же шикарна, как эти розы. Но на этом все. Ты меня не знаешь, я тебя не знаю. И да. Если ты вдруг залетишь, то я не причем. Вчера ты сказала, что пьешь таблетки от залета.
Анфиса вытолкнула букет и человека обратно за дверь и снова начала плакать.
Глава 7
Макс переехал в ту квартиру, из которой недавно наблюдал за девочками. Все вопросы по бизнесу он передал в руки надёжного помощника, сообщив, что хочет взять отпуск и отдохнуть. По факту - разобраться в себе.
Наверное, ему бы стало легче, если бы он уехал куда-то далеко-далеко, в тёплые края, лежал бы на пляже фешенебельного отеля, поедал бы каталонскую сарсуэлу из рыбы, например, и забылся в объятьях алкоголя и знойной испанской девочки. Но что-то не давало поступить ему именно так. Это что-то… грызло его изнутри, напоминая методично падающими каплями в голове, что у него есть дети. И это что-то было не просто обязанностью, долгом, совестью… Макс не понимал это чувство, как бы он ни пытался понять его логикой.
Каждый вечер он наблюдал, как гуляют его дочки. Иногда они выходили с мамой, иногда с ее мужем. А иногда всей семьей. Они казались по-настоящему счастливыми. В такие моменты у него снова возникал дисбаланс в голове. Если они действительно счастливы с Петром, то зачем им нужен Макс? Зачем им настоящий отец? Кажется, Петя дает им всё: и деньги, и любовь, и заботу, и ласку. Сможет ли всё это обеспечить Макс? Умеет ли он ещё любить? После отказа той светловолосой девочки он так и не научился, наверное… Больше не смог почувствовать ни к кому той теплоты и симпатии, с которыми он смотрел на "свою стрекозочку". Именно так он ее звал в деревне. Настолько легкой и хрупкой она была. Веселой и активной. Они вместе шутили, играя в басню про муравья и стрекозу. Уже тогда в детстве она не хотела работать.
Однажды, когда они лежали на куче сена и любовались августовскими звездами, Макс признался, что хотел бы провести с ней остаток дней, даже если она будет стрекозой на его шее. Светловолосая егоза улыбнулась и поцеловала его в щеку. Сколько ей тогда было? Кажется, лет 10.
А чуть позже они провели вместе первую ночь. На том же сеновале.
Макс попытался отогнать мысли, которые отдавали гулкой болью в сердце.
Не стоит. Не стоит об этом думать. Лучше забыть о прошлом.
Он вышел на свежий воздух и втянул его ноздрями, доставая дорогие сигары. Прогулялся до детской площадке. Погладил того самого слона, на котором резвились девочки. Его девочки. Прижался носом к искусственной траве, надеясь услышать их запах. Но ветер беспощадно унес его с собой. Трава пахла пластиком.
Дошел до резиденции, где они жили. Свет в окнах горел. Значит, ещё не спят. Зайти и поговорить? Расставить все точки над е? Но почему он до сих пор этого не сделал? Чего он боится? Боится быть отвергнутым, непонятым, непрощенным? Боится остаться у разбитого корыта? А сейчас где он? Не в том же ли самом месте?
Хотел позвонить, хотя, наверное, камеры его давно заметили.
Нет, не сегодня. Сегодня он не готов.
Завтра. И это завтра каждый день откладывалось на определённый срок. Макс медленно сводил себя с ума. Он не страдал прежде нерешительностью, но сейчас дело касалось самых близких - прямых потомков. И он не мог рисковать ими ради своего счастья. Это было бы чересчур эгоистично! И что же делать? Получается, он зря подал документы на развод? Кто знает, может, Анфиса бы родила ему ребенка… Не сейчас. Чуть позже. Куда торопиться? Ведь жизнь вся впереди.
Макс метался. Слонялся ночи напролет по квартире. Воспоминания сами лезли в голову.
Как-то после охоты отец привез кабана. Макс тогда был ещё совсем мал. Отец разделывал тушу, а кровь брызгала на руки сына.
- Вот когда у тебя родятся собственные дети, - начал отец, - вспомни о том, что я тебе скажу сейчас.
Макс послушно кивал головой. В детстве он не доставлял особых хлопот родителям. Все серьёзные проблемы начались в переходном возрасте. То его вдруг застукали с сигаретой в кабинке школьного туалета, то вдруг обнаружились прогулы в школьном журнале, а потом и вовсе двойки. Он даже с первого раза не смог поступить.
- Я убил этого кабана, но у него остались малыши. Они выживут, и род его будет продолжен. Дети - это самое ценное, что у нас есть, их надо беречь. В них мы закладываем свое будущее. Никогда, слышишь? Никогда не отказывайся от своих детей. Какими бы они не были! Хоть инвалиды, хоть обезьянки… Никогда!
Он помолчал. Видимо, ожидал ответной реакции, но ее не поступило. Потом добавил:
- Кстати, ты знал, что у твоего прапрадеда была двойня? Но, к сожалению, они не выдержали блокады Ленинграда.
Макс вспоминал отцовское лицо. На нем почти не было морщин. Он умер молодым. На охоте что-то пошло не так. Медведь задрал его. По крайней мере, именно эту версию рассказывала ему мама. Что там было на самом деле, он не знал. Можно было бы разбираться, но какой смысл? Все те, кто
