охаю, сгибаясь едва ли не пополам. Малыш затихает, а вот ощущение, что что-то не так не проходит.
- Ася? - голос Амирана звучит глухо и как будто сквозь вату. Я вся сосредоточена на том, что чувствую. Даже захоти, не смогла бы ответить. Обнимаю живот и мысленно молюсь, чтобы это прекратилось, чтобы мой малыш не пострадал!
Мельком отмечаю, что в его взгляде искреннее беспокойство. Но сейчас это неважно. Все мои мысли заняты другим. Мне страшно!
- Слишком рано… - едва слышно произношу. Кажется, даже одно слово забирает слишком много сил. - Ещё рано…
Наверное, я плачу. На щеках влага, и Амиран стирает ее.
Рядом никого, кроме него. Мужчины, обещавшего лишить меня ребёнка. И мне никто не поможет. Ни мне, ни малышу…
Меня трясет. Преждевременные роды всегда пугали. Но я исправно молилась за моего малыша. А теперь? Если меня не станет, то как же ребёнок? Смотрю на Амирана сквозь пелену слез. Я же не успела ему рассказать правду… Что если сейчас уже слишком? Успею ли? Поверит ли?
- 16 Амиран -
Мне требуется несколько минут, чтобы понять - ситуация серьезная. И черт подери, я не готов! Просто не готов к такому.
Но стоит увидеть взгляд Аси, который наполнен таким отчаянием и страхом, как внутри щелкает тумблер, и все эмоции просто отрезает.
Здесь и сейчас ей нужна помощь. И ей, и ребёнку. После буду думать о том, что он не мой, что живое напоминание об измене.
Не сейчас.
- Идти сможешь? - спрашиваю, помогая жене добраться до стула. Она едва заметно кивает, но при этом морщится. Она по-прежнему пытается отгородиться от меня, отталкивает руку, стараясь справиться сама.
И я задаюсь вопросом - это она так настроена только ко мне или в принципе стала такой самостоятельный? Если второе, куда, блядь, смотрел ее мужчина? Почему позволил такой нежной и хрупкой девушке настолько заматереть?
В итоге плюю и просто беру Асю на руки. Она кривится, но не спорит.
- Потерпи немного. Скоро будем в клинике.
Моя жена - настоящий боец. Это я понимаю за следующий полчаса, что мы добираемся до места. Ей больно. Я не только вижу, но и будто сам чувствую каждый спазм.
Ей страшно. Но она держится, молча перенося все. И только побелевшее лицо выдаёт насколько непросто сейчас Асе.
А ещё за эти растянувшиеся в бесконечность минуты я вдруг понимаю одну простую вещь - мне неважно, что там за ребёнок. Неважно чей он. Он - часть моей любимой женщины. Осознание этой истины приходит внезапно. Просто щёлкает, что она готова пожертвовать собой ради него. А я готов ради нее на все.
И если нужно спасти малыша - я сделаю это. Приму и воспитаю сам. Спрячу обоих от всего мира и защищу.
Внезапно вся та злость и ярость, с которыми я безуспешно боролся все это время, растворяются. Словно и не было.
Я люблю жену. Люблю так, что в грудине барахлит, стоит подумать, что могу ее снова потерять. Неизбежность этого нависает надо мной, воскрешая самые страшные мои кошмары.
Она - мое сердце. Со всем ее прошлым и ошибками. Я не смог ее забыть, вытравить из себя.
Так стоит ли усугублять? Не пора ли принять все, перешагнуть и идти дальше, но уже вместе с ней?
Я ведь тоже не безгрешен. Тоже совершил ошибки.
По дороге успеваю связаться с врачом - нам везёт, тот кого мне порекомендовал Рустам, как раз на дежурстве. Хорошо, что этим вопросом я занялся сразу после того дурацкого визита и непонятно откуда взявшегося теста на отцовство.
Нас уже встречают в холле, куда я заношу жену на руках, потому что ей банально не разогнуться. Асю тут же укладывают на каталку, но она хватается за мою ладонь.
Ей не нужно говорить - все есть в ее глазах.
Моей женщине страшно. Что скрывать - мне тоже. До чертиков. Пожалуй, никогда меня не колотило этим гадким чувством настолько сильно. Но я не имею права показать это. Ни малейшего. Она - моя жена. И я должен быть для неё опорой. Надежной, как скала.
- Все будет хорошо, родная, - тихо говорю, склоняясь над ней. - Не волнуйся. Тебе помогут. Вам обоим.
- Пообещай, - хрипит она, не давая отстраниться. - Пообещай, что не отнимешь!
- Никогда. Прости, я не должен был говорить этих слов…
Она моргает, даже расслабляется, кажется.
- Если меня не станет, воспитай его сам, - неожиданно просит она.
Сама мысль о таком исходе парализует меня. Будто наживую весь воздух выкачивают. Даже не сразу вспоминаю, как вдох сделать.
- Пожалуйста, он ведь твой…
Договорить Ася не успевает - вмешивается врач и настойчиво оттесняет меня.
- Амиран Хасанович, теряем драгоценное время.
На автомате киваю, так и не отводя взгляда от жены. Только когда она скрывается за дверями, вспоминаю, что надо дышать.
Что она сказала? Что он мой? Что значит мой?!
