легче, чем мне.
- Глупая провинциальная девчонка поступила в столичный институт. Но жизнь тут дорогая, а хочется вкусно кушать, красиво одеваться, развлекаться и всё такое. А где взять денег первокурснице из простой семьи? Пошла в ночной клуб плясать полуголой перед посетителями. Видимо, не только плясала, потому что вскоре залетела непонятно от кого.
- Что значит “непонятно от кого”? Мой… – останавливаюсь, подбирая выражение, – донор был недостойным мужчиной?
- Думаю, она не знала, от кого из множества мужчин забеременела. Прости, сынок.
Боже, какая мерзость… Мало того, что моей биологической матерью оказалась шлюха, так ещё и неизвестно, кто был донором… Зашибись…
- А может, она не в клубе забеременела, а, скажем, в общежитии? С кем-то встречалась, а он её бросил?
- Вряд ли. Тогда бы мне узнали его имя.
Папа ещё что-то говорит, пытается меня успокоить, а я медленно умираю. Как смириться с тем, что во мне течёт кровь какой-то девки лёгкого поведения и неразборчивого урода? Как жить с этим? Как идти в школу, если все узнают, что я – отцу не родной? Как выдержать их сочувствующие и презрительные взгляды?
- Папа, переведи меня, пожалуйста, в другую школу.
- А это вдруг почему?
- Потому что завтра все узнают, что я – приёмный, и начнут смеяться, – с трудом выдавливаю из себя пояснение.
Как же я жалок и уязвим…
- Никто ничего не узнает! – отец аж подскакивает с кресла. – Даже не думай! Раньше не знали и теперь не будут!
- Но Макс…
- Я с ним поговорю!
Разговор происходит за закрытыми дверями. Но когда папа с братом выходят из кабинета, отец жёстко заявляет:
- Послушайте. Никто никогда никому не расскажет, что Марка мы усыновили. Я запрещаю! Тот, кто нарушит этот запрет, будет лишён содержания и наследства. Вы меня знаете – своё слово я сдержу.
Меня это немного успокаивает. Уверен, что зная отца, никто из нас не рискнёт своим будущим. Ведь получить даже часть его империи – гораздо круче, чем остаться вообще ни с чем…
* * *
- И даже не мечтай, что отец оставит свой бизнес тебе…
Макс расходится не на шутку. Но не зря говорят: “Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке”. Братец выдаёт свои мысли с потрохами. Он бьёт ниже пояса, и в первый момент это на меня действует, но я быстро беру себя в руки.
Хочет заполучить весь бизнес отца и не делиться со мной? И как он будет с ним управляться, если едва тянет университетскую программу по экономике? Просто смешно. Но не спорить же с ним тут, где на каждом углу – чужие уши!
- Закрой рот. Неуравновешенному алкашу он тем более ничего не оставит! Думай, что творишь. И за языком следи! Бери вещи и поехали, – выдаю безапелляционно, – у тебя пять минут, чтобы попрощаться с друзьями и придумать внятную отмазку, почему ты должен уходить домой.
Снова надеваю маску старшего брата. Макс ещё немного со мной спорит, но затем нехотя соглашается и исчезает за дверью. А я иду к выходу, чтобы ещё раз взглянуть на сцену, где извивается та, которая одним махом сегодня уничтожила меня, растёрла в порошок…
Таня
Выступление заканчивается, как обычно, около одиннадцати. Поднимаюсь наверх в кабинет управляющего за зарплатой. Немного не дойдя до конечной цели, слышу впереди мужские голоса. Кто-то за углом о чём-то спорит. И мне почему-то чудится, что это Марк. Замедляюсь, чтобы понять, не показалось ли. Встряхиваю головой и прислушиваюсь снова. Неужели он мне теперь будет мерещиться везде?
Никогда раньше не видела его в этом клубе, но могла просто не обратить внимания – не имею привычки во время выступления смотреть в зал и разглядывать посетителей. Пришла, оттанцевала программу и тут же ушла.
- Да кто ты такой, чтобы командовать? – с напором выкрикивает незнакомый голос. – Ты мне никто! Даже не брат! Ты – вообще пустое место, приёмыш! Родители тебя терпят исключительно из жалости! И даже не думай, что отец оставит свой бизнес тебе…
- Закрой рот, – отвечает ему резко голос, очень напоминающий Марка. – Неуравновешенному алкашу он тем более ничего не оставит! Думай, что творишь. И за языком следи!
В воздухе витает агрессия. Мне нужно пройти по коридору вперёд, но боюсь выдать себя и попасть под горячую руку.
- Можно подумать, что ты у нас святой и сюда пришёл задачки решать, – продолжает кривляться первый.
- Хватит, Макс, поехали домой. Отец волнуется…
- Он тебе не отец! Нечего выслуживаться и лебезить перед ним! Думаешь, тебе удастся скинуть меня со счетов? Я – его родной сын, а ты ему – никто!
- Хорошо, я – никто, а ты – его родной сын. Тем более не стоит его волновать лишний раз. Давай я отвезу тебя домой.
Это действительно Марк или мне только кажется? Я о нём почти ничего не знаю, кроме того, что рассказывала Лена из местных сплетен. Но в них не упоминалось ни о том, что он – приёмный сын, ни о его младшем брате. Хотя всех куда больше интересуют его отношения с девушками и перспективы побороться за его сердце.
Голоса становятся тише, слышу только какую-то возню, а слов не разобрать. Через минуту мне навстречу из-за поворота выскакивает Марк. Всё происходит неожиданно: я не успеваю ни спрятаться, ни отскочить, ни хотя бы сделать вид, что только подошла. Ошарашенно смотрю на него, не в силах пошевелиться и что-то сказать.
- Ты слышала наш разговор? – голос острый как бритва. – Подслушивала? – он ужасно зол, и мне становится страшно.
- Н-нет, я п-просто мимо шла. Мне нужно к управляющему.
- Шла, развесив уши, естественно? Что ты вообще тут делаешь? Ах, да, забыл. Ты тут клиентов обслуживаешь…
- Что ты несёшь? Да, я тут работаю. Я…
- Слушай сюда очень внимательно, – Марк больно хватает меня за плечи и встряхивает. – Ты должна забыть каждый звук, который только что услышала. Каждый! Если хоть слово, хоть намёк из этого разговора до кого-то дойдёт, я тебя уничтожу.
Его лицо искажено от злости, и у меня нет ни малейшего сомнения в том, что он выполнит свою угрозу. За семейные тайны в их кругах могут и по-настоящему убить.
