предложила она мне и подтолкнула в спину.
– Не стоит, – обошла я её и направилась в прихожую.
– Николь, постой же! – Мама схватила меня за руку у большого зеркала в широкой позолоченной рамке. На противоположной стене была фреска с изображением узкой итальянской улочки и всякий раз, когда я смотрела на свое отражение, мне казалось, что я именно там в Италии, где всегда пахло свежей и ароматной выпечкой. – Я так хотела, чтобы ты была с нами! Ты должна разделить это счастливое событие со своей семьей.
– Какое событие? Черт возьми, ты можешь мне просто сказать, что здесь происходит?
– Ты скоро станешь тетей, Николь, – ответила за нее София, медленно приближаясь к нам. – Мы с Ильей станем родителями.
Глянув на улыбчивую сестру, потом на маму, я коротко прыснула со смеху. Но ситуация была настолько абсурдной, что мой смех буквально лился рекой.
– Николь, – напряженно глянула мама на Софью, – я очень рада, что эта новость осчастливила тебя.
– Что? – постаралась я взять себя в руки, но смешки вырывались из меня, как брызги воды из неисправного крана. – По-твоему, мне есть хоть какое-то дело до ваших маленьких радостей? Знаешь, о чем я подумала, когда ты умоляла меня приехать? Я решила, что вам с папой нездоровится. Кому-то из вас. Я места себе не находила эти два дня, гадая, к чему готовиться. А ты открываешь мне дверь вся такая нарядная, счастливая, улыбчивая, потому что скоро станешь бабушкой. – Мое веселье испарилось. Сестра смотрела на меня с напускным возмущением, хотя мы обе прекрасно понимали, что ей была в радость такая моя реакция.
Сжав кулаки, я развернулась на пятках и направилась к выходу. Я хотела бежать со всех ног, но понимала, что так лишь больше дам понять, что мне всё ещё больно. Что меня изнутри режет нож, который держит вся моя семья. Я спокойно распахнула дверцу глубокой гардеробной, забрала свою шубку и даже надела её, внимательно оглядывая свое отражение в зеркале.
– Николь, я просто хотела, чтобы ты разделила с нами это событие! Ты ведь наша дочь, ты сестра, ты…
– Не утруждайся, мама, – посмотрела я на нее. – Не надо. Кстати, в этом пакете, который ты оставила на полу, твой любимый торт. Поздравляю, бабуля.
– Николь, ты несправедлива к нам! – вмешалась София, обняв маму. – Она так ждала этого события, а ты снова всё переворачиваешь с ног на голову! Сколько можно?
Я молча покинула квартиру, спустилась пешком по лестнице и только, когда вдохнула полной грудью морозный воздух, когда почувствовала, как кожу покалывает зимний воздух, эмоции облачились в скудные слезинки, скатившиеся по лицу, как жалкие дождинки в летнюю засуху. Вечер вдруг сделался таким безмолвным, что стало даже страшно. Воздух будто застыл, снег не решался сорваться с неба и напомнить мне, что жизнь продолжалась. Что у меня была любимая работа, подруги, кот, свой собственный угол… Но я всё равно плакала, поджимала губы, чтобы не издать лишнего звука, и позволяла морозу подмораживать мокрое от слез лицо. Звонок телефона в кармане шубы стал даже спасением. Просто услышать этот привычный звук было в сотню раз приятнее, чем встретиться с родными. В моих глазах светящееся имя на экране расплывалось.
– Да?
– Николь, привет. Это Арсений.
– Я в курсе. Мы обменялись телефонами на прошлой неделе. – Шмыгнув носом, я медленно побрела к воротам.
– Точно, – хмыкнул он и вдруг громко чихнул. – Ох, прошу прощения. Наверное, это аллергия на новый ароматизатор в машине. Я звоню тебе по поводу завтрашнего вечера. Абрам сказал мне, что предложил тебе посетить благотворительный вечер, но ты ещё не решила идти или нет.
– Во сколько нам нужно быть там?
– Начало в семь вечера. Я могу заехать за тобой. Потом отвезу домой.
– Хорошо, – шмыгнула я снова, захлопнув за собой калитку. – Отправлю тебе адрес сообщением.
– Договорились. Ты приболела?
– Нет. У меня тоже аллергия, – хмыкнула я, садясь в машину. – До завтра, Арсений.
Я поставила телефон в подстаканник и завела двигатель. К воротам подъехал белый седан и остановился параллельно с мной. Узкие фары бросали яркий белый свет на медленно отъезжающие решетки, а водитель, очевидно, говорил по громкой связи, потому что его взгляд был направлен на яркий экран мультимедийной системы. Он засмеялся, закивал, потом откинул голову на подголовник и сказал, должно быть, что-то очень личное. Его губы шевелились медленнее, чем несколько секунд назад. Автомобиль резво тронулся с места, выбросив из-под колес смешанный с песком снег.
Я ничего не почувствовала. Кроме грусти, потому что обрекла своего любимого кота на одиночество в пятничный вечер. Я посмотрела вслед удаляющейся машине, в которой сидел будущий папаша, и поехала домой, где меня ждал мой добряк Люрекс, в котором было намного больше любви и понимания, чем в моих родных вместе взятых.
Когда мне было паршиво на душе, я всегда затевала уборку. Мне казалось, что так я избавляюсь от хлама, как снаружи, так и внутри себя. Я решила, что пора украсить квартиру к новогодним праздникам, хотя обычно затевала это после двадцатого декабря. Люрекс, как и всегда, помогал мне, жуя сверкающий дождик, который я потом вытягивала из его пасти. Мама названивала мне каждые полтора часа, но я не отвечала. Я не считала себя обязанной это делать, как не чувствовала порой возникающей вины на фоне какого-никакого, а уважения к родителям. Зато, когда мне позвонила Мила, я, не задумываясь, подняла трубку.
– Не хочешь сегодня сходить на последний сеанс в кино? – предложила я, просматривая расписание фильмов на iPad. – Есть «Новогодний переполох», «Месть зомби» и какой-то «Укус вампира». Комедия, ужасы и, очевидно, фентези с элементами романтики.
– Я бы с радостью, но у меня сегодня работа. Не знаю, когда закончу. В другой раз обязательно сходим. Лучше расскажи, как ты встретилась с Вероникой? Случилось что-то серьезное?
– Ничего такого, – повесила я красный шар на ёлку. – София беременна. Мама решила, что будет здорово устроить по этому случаю праздник и пригласила меня. Я совершила ошибку, приехав туда.
– Ух ты. – Мила немного помолчала, переваривая информацию. – Почему ты не позвонила мне вчера?
– Потому что в этом не было надобности. Я вернулась домой и легла спать. Кстати, мой новый босс и впрямь смахивает на Тома Харди, – нелепо перевела я тему, поправляя гирлянду с разноцветными огоньками. – Согласна, есть у них что-то общее.
– Разглядывала, значит? – посмеялась Мила.
– Мы временно переехали на последний этаж, и он стал часто мелькать перед глазами.
– Вот в чем дело! Нужно, чтобы мужчина просто часто мелькал перед глазами и тогда ты его будешь разглядывать. Что ж, приму к сведению.
