Бесит теща! Бесят эти разговоры! Бесит постоянное вмешательство наших родителей. Почему все так повернуты на этих детях? В Америке в девятнадцать рожают по глупому залету, а не планово. Я хочу, чтобы Белла получила профессию, чтобы она увидела этот мир, посетила много разных стран, постоянно развивалась. Чтобы пришла в себя после большого потрясения.
Она шепотом рассказывала мне о своих потаенных желаниях: хочет доучиться и выйти на работу. И я рад, что девушка сама понимает, насколько важно иметь возможность самой себе зарабатывать на жизнь. Не зависеть от мужа, даже от такого прекрасного, как я. Наши родственники живут по своим понятиям, они хотят загнать Беллу в детскую, чтобы она вечно была либо с младенцем на руках, либо с ним и еще пузатая. Без личной жизни, без возможности спонтанно уехать куда-то, без сна… Я очень хочу спать. Желательно без сновидений, чтобы не просыпаться от жгучего желания к обладательнице пронзительных голубых глаз...
— Дани? — нежное прикосновение жены вытаскивает меня из размышлений. Благодарно ей улыбаюсь.
— Спасибо за ужин, родная. Я пойду прилягу, очень устал. — Беру ее ладонь, целую тыльную сторону, встаю, поворачиваюсь к теще. — Всего доброго, Анжелика Рамазановна.
Покидаю кухню, но все слышу из коридора.
— Он теперь будет злиться. Зачем ты напомнила? — доносится шипение Беллы.
— А как на вас еще воздействовать? Вы совсем не думаете о том, что скажут родственники! Всегда у нас невесты после свадьбы через месяц объявляли радостную новость, вы же чего-то ждете!
Не слушаю дальше причитания тещи, ничего нового она не скажет, а у меня даже сил нет раздражаться. Захожу в спальню. Снимаю пиджак, кидаю его на стул. Галстук не хочет развязываться. Он словно душит. Зло дергаю узел, не поддается. Нервы ни к черту. Зачем напоминать о Казиме каждый раз? Зачем?
— С тобой все хорошо? — Белла встает передо мной, заглядывает в глаза. — Давай помогу, — перехватывает мою руку, быстро развязывает галстук, крутит его. Вижу, как ее ладони подрагивают, а зубки нервно прикусывают нижнюю губу. Я должен был защитить ее от матери, должен был.
— Неделя выдалась тяжелой.
— Ты сердишься из-за разговоров о детях?
— Нет, милая, — выдавливаю из себя улыбку, провожу ладонью по ее волосам. — Главное, мы с тобой обо всем договорились. Остальное неважно.
Она смотрит своими невинными карими глазами. Смотрит словно в душу, как мудрая женщина, понимающая с полуслова. Она хочет быть для меня идеальной женой. Она и есть идеальная, только вот я не идеальный. И никогда им не был. Правда, об этом мало кто знает. Как и никто не знает, что мои мысли последнее время принадлежат другой женщине. С каждым днем я все четче понимаю, что становлюсь одержим Жасмин, что мне хочется принадлежать ей, брать ее в плен и не отпускать. Я хочу не только ее тело, хочу ее душу, ее мысли. И ради сохранения мира в семье, ради того, чтобы медовые глаза никогда не смотрели на меня с болью и разочарованием, я должен пересилить себя. Выкинуть этот образ из головы. Желательно навсегда.
— Мама уже ушла. — Белла улыбается, гладит мои плечи, осторожно расстегивает пуговицы на рубашке. Я не останавливаю ее, мне нужна ее ласка, нужен ее запах, ее вкус. Мне нужна эта девушка, чтобы забыться. Кратковременно забыться.
Белла взволнованно дышит, смелеет от своей инициативы, вытаскивает из брюк рубашку. Торопливо расстегивает пряжку ремня, ширинку. Стаскивает вниз брюки с боксерами и сама опускается передо мной на колени. Поднимает вопросительно взгляд, спрашивая глазами разрешения. Киваю головой, запутываясь пальцами в ее волосах. Мы никогда этим не занимались, инициативу в сексе всегда брал именно я, но не заставлял ее орально удовлетворять себя. Хотел подождать, пока прошлое забудется. Но она решила все сама.
Берет в рот мой член робко, неуверенно. Член разбухает, сердце колотится о грудную клетку. Я смотрю на Беллу, но вижу совершенно другую девушку у себя в ногах. Снова. Теряю контроль, делаю то, чего не стоило бы. Она сделала шаг вперед, взяв инициативу на себя, а поступаю неправильно. Сгребаю волосы в кулак, двигаю бедрами. Белла мычит от неожиданности, упирается ладонями мне в ноги.
— Дыши носом. Расслабь максимально горло. Не напрягайся, — голос у меня сипит от возбуждения, от адреналина в крови. Я хочу трахать этот рот, представляя, как член погружается в пухлые красные губы другой. Это мое безумие, и я хочу сойти с ума.
Потом извинюсь. Потом попрошу прощения за этот порыв, а пока самозабвенно погружаю во влажный рот член во всю длину. Белла шумно дышит носом, из глаз текут слезы, но она ни разу не пытается остановить меня.
На миг прикрываю глаза, ускоряюсь, слышу всхлипы, но меня это не останавливает. Я зажмуриваюсь до звездочек, в голове происходит взрыв петард. И пока пытаюсь отдышаться, перед собой вижу влажные голубые глаза.
— Глотай, — приказываю, вытирая ладонью со лба пот. Белла кривится, но послушно глотает мою сперму. Я отпускаю ее, она тут же вскакивает и несется в сторону ванной комнаты. Обессиленно падаю на кровать, рассматриваю потолок.
Что я только что наделал? Заставил жену отсосать мне, причем так низко и подло, зная, в каком шатком моральном состоянии она находится. Я никогда не был таким жестким с ней. Таким жестоким. Все по обоюдному согласию. Я не заставлял делать минет, она сама согласилась. Но мне просто снесло крышу. Я зол. Раздражен. Жену обидел. Она не заслужила такого отношения к себе.
— Белла? — стучу в дверь ванной комнаты. Слышится шум льющейся воды, а сквозь него — тихие женские всхлипы.
Не жду, когда мне ответят, сам открываю дверь запасным ключом, застаю не самую приятную картину. Моя маленькая женщина сидит на краю ванной и плачет, спрятав лицо в ладонях. Подхожу к ней, убираю руки. Глаза красные, нос и губы распухли. Моя маленькая.
Она плачет из-за меня, из-за моей одержимости…
— Прости меня… — шепчу, обнимая мою девочку. Она ни в чем не виновата. Не виновата, что в мужья ей достался мудак с нездоровой одержимостью другой женщиной.
— Что с тобой происходит? — шепчет она надрывно. — В последнее время ты ведешь себя странно. Срываешься, голос поднимаешь...
— Я не поднимаю…
— Просто ты не слышишь себя со стороны.
Что я делаю со своим браком? Как одна женщина способна изменить жизнь на сто восемьдесят градусов? Я обожаю Беллу, она мне нравится. О любви говорить рано, но все же симпатия и желание к ней присутствуют. И уважение.
О каком уважении сейчас может идти речь, если я перед собой вижу не жену, а Жасмин?
— Пойдем в кровать.
Выключаю воду, беру Беллу на руки и несу обратно в спальню. Она без сопротивления поддается мне, позволяет раздеть себя и уложить.
Я долго и трепетно пытался искупить свою вину в постели. Не всю ночь, но большую часть. Она выгибалась, стонала, просила еще и еще. И я дарил ей ласки. Только ей. До изнеможения. Только после того, как Белла осталась удовлетворена, я успокоился и лег рядом с ней. Однако проблема так и не решена.
Перед глазами все время другая…
Другие глаза, другой голос, другая фигура. Я не могу ничего поделать, не могу совладать с собой. Я стараюсь. Сильно. Однако Жасмин рушит мою жизнь. Мой брак.
Может, нам правда переехать в Америку? Я бы попробовал устроить Беллу в другой вуз по ее специальности, показал бы Нью-Йорк, Лос-Анджелес, Сан-Франциско. Я бы сделал все что угодно, чтобы наша семья была счастливой и нас не преследовали старые раны.
Но если я сейчас все брошу, меня не поймет отец, который помогал в открытии собственной клиники. Не поймет Орлов, который вложил свои деньги, поверив в перспективность моей идеи. И, черт побери, через года три центр бы полностью окупился, вышел в плюс. Записи на операции тому подтверждение. Только один человек поймет мой побег… Она поймет без объяснений, потому что ее тоже ко мне тянет, хоть и влепила мне пощечину, хоть и убегает, отрицает.
Смотрю на рядом спящую Беллу. Малышка не должна страдать из-за моей похоти, моего влечения к другой, не должна наша семья проходить через эти проблемы. Значит, мне следует взять себя в руки.
