Мой отец решил расшириться на юг через Техас, Джорджию и Флориду. Отец Оуэна сотрудничал с ним в четырех магазинах Флориды. Это был амбициозный проект, и папа послал нас с Эдисоном проследить за первой сборкой, чтобы убедиться, что все пройдет гладко. Но потом дерьмо попало в вентилятор, и я хотела отказаться от своего участия во всем проекте. Я пошла к отцу за советом, выложила все начистоту и ожидала, что мой отец вступится за меня. Может быть, наймет убийцу, чтобы разобраться с Оуэном раз и навсегда, или, по крайней мере, откажется от партнерства с его семьей. Вместо этого папа удвоил свою поддержку нашего союза, оправдывался за поведение Оуэна и почти приказал мне "забыть" обо всем. На самом деле, он позвонил Оуэну, чтобы заверить его, что все идет по плану, и предприятие во Флориде, и наш брак, фактически прошли мимо моей головы. Я была в ярости. Мне было больно.
Папа разыгрывал свою карту босса не только с магазинами. Это была моя жизнь. И хотя сейчас я ничего не могла с этим поделать, мне еще предстояло простить одного из них.
Отсюда и крюк в Северную Каролину.
Но еще до всей этой неразберихи с Оуэном я чувствовала себя неловко из-за своего положения в компании. Это начало раздражать, что мне никогда не приходилось работать, чтобы получить работу. Папа нашел для меня место, как только у меня на руках был диплом колледжа. И прибавка к жалованью, когда я закончу магистратуру. Я усердно работала в школе, но это не имело бы значения, если бы я этого не делала. Папа все равно нанял бы меня. Он просто не возложил бы на меня такую большую ответственность.
Конечно, мне нравилась моя руководящая должность и связанные с ней льготы, но я всегда знала, что в компании есть люди, которые проработали там намного дольше меня, и никогда не добьются того, что было у меня. Когда я подслушала, как пара коллег несла чушь обо мне в женском туалете шесть месяцев назад, я поняла, что многие страхи и неуверенность, которые у меня были из-за моей должности, были обоснованы.
И что еще хуже, я даже не знала, хочу ли я этого.
Я не была увлечена ничем, кроме продуктового магазина. И даже это было только потому, что я могла поддержать это дело. У меня не было проблем с другими сущностями. Они просто не вызвали во мне никакого волнения или целеустремленности. Эдисон любил острые ощущения от заключения сделки и сложные задачи по созданию чего-то из ничего, но, по-видимому, он получил все предпринимательские гены в утробе матери, потому что они ничего не сделали для меня.
Итак, этот трепет предвкушения на пути к "Крафту" был совершенно чуждым и неожиданным. Мне не должна нравиться эта работа. Я должна ненавидеть её, и мне определенно следовало уволиться прошлой ночью.
Но вот я мчусь между светофорами, не в силах стереть улыбку со своего лица. Что-то в изучении нового навыка, в работе с клиентами и суете до тех пор, пока я едва могла стоять, дало мне чувство цели.
Может быть, это было потому, что я никогда раньше не выбирала себе работу, или, может быть, это была тяжелая трудовая этика, подавленная удобной офисной работой и тем, что я дочь босса. Ремесло было похоже на приключение. Я не могла вспомнить, когда в последний раз испытывала что-то новое и незапланированное и отклонялась от пути, который мой отец определил для меня с самого рождения.
Кроме этой поездки в Дарем.
Впрочем, причина на самом деле не имела значения. Уилл Инглиш мог кричать на меня, а клиенты могли занижать чаевые, но ничто не могло стереть эту улыбку с моего лица.
ГЛАВА 6
Я была неправа. Не потребовалось много времени, чтобы стереть улыбку с моего лица. В основном потому, что я попала в зону боевых действий и не была готова к битве. Мой план состоял в том, чтобы засечь время, убедиться, что моя секция готова к работе, как Ада проинструктировала меня вчера, затем сесть и изучить меню напитков, чтобы я могла лучше справиться с этим, прежде чем мы будем слишком заняты сегодня вечером.
Вместо этого я обнаружила, что скорчилась на полу, когда пакет полотенец для бара был брошен мне в голову, как приближающаяся ракета. Было бы не больно, если бы меня ударили по голове, но что именно представлял собой снаряд, было неясно, пока он с глухим стуком не приземлился рядом со мной на пол. К счастью, никто не услышал визга удивления, который сорвался с моих губ, когда я увернулась от мягкой, губчатой пули.
— Ты гребаный нарцисс, ты это знаешь? — Чарли крикнул своему старшему брату, который стоял за стойкой, опираясь на раскинутые руки.
Чарли был тем, кто швырял полотенца. Было легко понять, какой брат использовал жестокую силу, чтобы сражаться в своих битвах, а какой выбрал молчаливую снисходительность, тактику брата, которую я хорошо знала.
— Вытащи голову из своей задницы хоть раз, Уилл, и пойми, что это не только о тебе.
Никто не заметил моего бесшумного появления или того, что я все еще сидела на корточках у двери. Вероятно, существовал протокол сотрудника для прерывания семейного спора. Но я еще не продвинулась так далеко в своих тренировках. Прерывать их казалось неправильным, но сидеть на корточках в страхе было так же глупо.
— О, но это касается тебя, Чарли? Ты понимаешь, что обвинять меня в нарциссизме из-за того, что я не делаю что-то для тебя, немного лицемерно, не так ли?
Я бы улыбнулась при других обстоятельствах. Я не знала, из-за чего была ссора, но ссоры между братьями и сестрами, как правило, были одинаковыми. Эдисон обычно бросал вещи и топал ногами в ярости. Я всегда отличалась хладнокровием, спокойным безразличием. В старших классах он называл меня Ледяной королевой. Он бушевал, кричал и был полон эмоций и чувств. И я… я просто закрывалась. В основном потому, что я ненавидела конфронтацию, и когда дело доходило до драки или бегства, я в ста процентах случаев выбирала "заморозку".
В некоторых аспектах я все еще была такой. Эдисон и я больше так не ссорились. Мы оба повзрослели за пределами бессмысленных ссор, которые казались такими важными в нашем подростковом и юном возрасте. Но когда я сталкивалась с чем-то трудным, мне было гораздо легче отключить свои эмоции и действовать логично и осторожно. Эдисон по-прежнему рвался вперед, ставя чувства превыше всего, позволяя им направлять и контролировать его.
Как будто нас разделили пополам еще в утробе матери. Он получил все эмоции, а я получила всю логику. Это никогда не беспокоило меня до недавнего времени, пока я больше всего на свете не захотела отключить логику и просто почувствовать что-нибудь, что угодно.
Ледяная королева. Уиллу, вероятно, не понравилось бы это прозвище, но сочувствие сжало мое сердце по отношению к нему. И к Чарли. Очевидно, что у семьи Инглиш были проблемы, которые требовали решения.
Голова Чарли откинулась назад, и он горько рассмеялся.
— Это действительно удивительно, как ты можешь все изменить и сделать так, чтобы это была моя вина. О скольких одолжениях я прошу тебя, Уилл? Должны ли мы их пересчитать? Я усвоил этот урок давным-давно.
Он сделал шаг вперед, проводя рукой по своим текстурированным тёмным волосам. Когда он закончил, они торчали прямо наружу. Это должно было произвести впечатление помешанного, но Чарли был достаточно очарователен, чтобы это сошло ему с рук. Немного перекошенные очки помогли.
— Это даже не для меня, — сказал он, смирившись. — Это для бара. Подумай о будущем.
Уилл сделал успокаивающий вдох, медленно выдохнув, что выглядело как попытка взять себя в руки.
— Мы не собираемся сотрудничать с водителем "Убер", Чарли. В этом нет никакого смысла.
— Он получил кучу наград, — возразил Чарли, но тон его голоса был тише, чем раньше.
Уилл фыркнул от смеха.
— За домашнее пивоварение. Задумывался ли ты когда-нибудь о правилах охраны труда и техники безопасности? Ты забываешь, что я был в его квартире. Пиво — не единственное, что он варит.
