силовик Братвы. Если русские окажутся втянутыми в это дело, его отправят на передовую. Я не могу так поступить с Бьянкой.
— Когда? — прерывисто выдыхаю я.
— Он придет сюда в полдень вместе со свадебным церемониймейстером.
Слезинки одна за другой текут из моих глаз так быстро, что падают, словно дождевые капли, на деревянный пол.
* * *
Ровно в полдень раздается громкий стук в дверь, но я по-прежнему неподвижно сижу на диване, все еще в своей рабочей форме.
Брат уговаривал меня переодеться во что-то более подходящее, но я послала его куда подальше. За те три часа, что провела на диване, я прошла через потрясение и неверие, затем отрицание и жалость к себе. А сейчас? Сейчас я в ярости.
Анджело открывает дверь, и в квартиру уверенно входит здоровенный лысый мужчина лет пятидесяти. Я не могу подавить дрожь. Все могло быть хуже. Гораздо хуже. Повторяю про себя одно и тоже, когда лысый мужчина отходит в сторону, открывая другую фигуру. Я мгновенно вскакиваю на ноги. Это парень в пиджаке.
Мой загадочный незнакомец входит так, словно прожил здесь всю жизнь, а я не могу решить, смеяться мне или плакать. Сукин сын все это время знал, кто я. Возможно, это он сообщил Аджелло. Ублюдок.
— Милена, — говорит мой брат и кивает в сторону загадочного засранца. — Это дон Сальваторе Аджелло.
У меня отвисает челюсть. Какого хрена?
— Приятно, наконец-то, познакомиться с вами, мисс Скардони, — говорит он спокойным тоном.
Я ошеломленно гляжу на него. Моргаю. Затем смотрю еще, не обращая внимания на то, что происходит вокруг меня.
— Для такой маленькой женщины вы произвели настоящий фурор, — добавляет он, и его слова выводят меня из ступора.
Я поджимаю губы. Какая наглость — притворяться, что мы не знакомы, когда прекрасно знает, что всего сорок восемь часов назад он тщательно исследовал мой рот своим языком. Полагаю, он ждет моего ответа. Но он его не получит.
— Милена! — Анджело подталкивает меня локтем. — Она просто нервничает.
Я растягиваю губы в ехидной улыбке. Сальваторе Аджелло игнорирует замечание моего брата и смотрит на меня. Несмотря на то, что я продолжаю улыбаться, в моих глазах отражается вся ненависть, которую испытываю. И ее очень много.
Я сосредоточен на дороге, которая то появляется, то исчезает из виду сквозь лобовое стекло, так как дворники регулярно очищают стекло от непрекращающегося дождя.
Милена не сказала ни слова с тех пор, как я вошел к ней, кроме того, что ответила «Да» на вопрос церемониймейстера. Я ожидал, что она будет удивлена, но не такого поведения. То, что меня игнорируют, для меня в новинку, и то, что это делает она, вызывает у меня желание что-нибудь ударить. Вместо этого я крепче сжимаю руль. Не помогает. Делаю глубокий вдох, пытаясь подавить бушующий внутри огонь. Я в ярости. Нет, не совсем точное слово. В бешенстве. Я чертовски взбешен, хотя это и не оправданная реакция.
С заднего сиденья до моих ушей доносится мяуканье. Чертова кошка совершенно вылетела у меня из головы, пока Милена не вышла из здания, держа в руках переноску с глупым животным внутри.
Припарковав машину на своем месте в подземном гараже под моим домом, выхожу из машины, планируя открыть дверь для Милены, но она уже справилась сама и собирается вынести кошку. Обойдя машину, я отпираю багажник и достаю ее сумку, когда она встает справа от меня. Свободной рукой хватается за ручку рядом с моими пальцами и тянет, пытаясь изо всех сил вырвать у меня сумку. Я держу ее, пока она не отпускает ручку и не вздыхает. Милена старается держаться позади меня, пока мы идем к лифту, и не произносит ни слова.
Достигнув моего пентхауса, я веду ее через гостиную и по коридору к своей спальне и открываю дверь. Милена останавливается на пороге и окидывает комнату быстрым взглядом.
— Да ни за что, — говорит она и делает шаг назад в коридор.
— Что именно?
— Я не буду спать в твоей комнате.
Я встречаюсь с ней взглядом.
— Откуда ты знаешь, что это моя спальня?
— Ой да ладно, — фыркает Милена. — Массивная мебель из темного дерева? Кровать размером с футбольное поле? Всё кричит «эгоцентричный, эгоистичный ублюдок».
— Так ты меня видишь?
— Да. Я ошибаюсь?
Нет, она не ошибается.
— И где бы ты хотела спать?
— У себя дома.
— Ты же знаешь, что это не вариант.
Она поднимает кошачью переноску и обхватывает ее руками, создавая между нами барьер.
Может быть, мне стоит дать ей немного пространства. Пока что.
— Хорошо.
Я выхожу из своей комнаты и иду по коридору в сторону второй спальни, предоставляя Милене следовать за мной.
— Обед будет в столовой в два часа, — говорю я, когда вхожу внутрь.
Жена смотрит на меня сузившимися глазами.
— Что-то случилось?
Она опускает кошачью переноску на пол, затем скрещивает руки и выпячивает подбородок.
— Ты имеешь в виду, кроме того, что испортил мне жизнь, Сальваторе?
Услышав свое имя на ее губах, я испытываю огромное удовлетворение. Делаю два шага вперед, пока не оказываюсь прямо перед ней.
— Ты бы предпочла, чтобы я убил тебя?
— Ну, по мне, так нет особой разницы.
— Ты преувеличиваешь.
— Да ну? Моя жизнь могла показаться тебе маленькой и бессмысленной, но это была моя жизнь. — Она запинается. — Почему ты просто не приказал мне уехать из Нью-Йорка? Ты с самого начала знал, кто я.
— Я планировал так сделать. Так было бы намного проще. — Я беру прядь ее волос между пальцами. — Однако ситуация изменилась.
— Почему? В каком смысле?
Потому что я решил, что никуда ее не отпущу.
— Сейчас тебе не о чем беспокоиться, — говорю я.
— Да, не стоит забивать мою хорошенькую головку тем, что могут понять только
