— Зеленоглазка, совсем умом тронулась? — завожусь с пол оборота, — ты в этих “ремешках” еще и на такси собираешься рассекать? Мало проблем сегодня у тебя было из-за этой недоодежды. Еще и перед таксистом собралась сверкать своей задницей и сиськами? Что это вообще за блядский наряд? — уже ору и даже сдерживаться не пытаюсь.
— Не смей на меня орать! — кричит в ответ Зеленоглазка, в глазах снова слезы. Блядь. Опять все не так! — Я благодарна тебе за помощь, но не надо на меня орать! И отпусти уже меня! — пытается вырваться из моих рук.
— Ага, прям вот так я тебя и отпустил! Сказал отвезу, значит, отвезу! Это понятно?
— Никуда я с тобой не поеду! Ты ненормальный! И пил алкоголь, к тому же, — с вызовом заявляет Ника. О, в гневе она еще красивее. Глаза так и полыхают!
— Наблюдала за мной?
— Ха, больно надо! Просто случайно заметила намечающееся порно-представление, когда та девка уже практически залезла на тебя. Решила, что мне противно и отвернулась!
— Ника, да ты же ревнуешь, — говорю ей на ушко и замечаю, как по ее нежной коже разбегаются мурашки.
— Говорю же, ты пьян! Причем, очень пьян, раз позволяешь себе мечтать о подобном! Не ревную я тебя, ясно? — кричит мне в лицо, тычет своим пальчиком мне в грудь, а в глазах обида. Да, девочка, мне все ясно.
— Все! — резко пресекаю этот бессмысленный спор. Надо валить отсюда, а то нервы на пределе, похоть шкалит. Если сейчас не уйдем отсюда, то точно разложу свою зеленоглазку прямо тут на этом диване. На котором, кстати, сидит Серый и ухмыляется, гад, наблюдая за нашей перепалкой! — Чего скалишься, засранец? — со смехом бросаю ему. — Тебе повезло, что меня тормознули.
— Да кто бы спорил! Ты вообще неадекват сегодня! — уже откровенно ржет брат.
— Вот видишь, не одна я считаю тебя ненормальным! — поддакивает Ника.
— Все сказала?
— Да!
— Тогда, айда ко мне на ручки! — говорю и хватаю Нику под колени. Она, разумеется, даже понять ничего не успевает, как уже оказывается у меня на плече. — Серый, мы ушли.
— Удачи, брат! Она тебе сегодня пригодится! — кидает вслед Серега.
Со своей драгоценной ношей начинаю двигаться к выходу из клуба. Но это ведь была бы не Ника, если бы просто спокойно приняла ситуацию. А потому все, кто встречается нам на пути, слышат ее вопли.
— Гад! Неандерталец! Варвар! Да ты ж ненормальный! А ну отпусти меня! Отпусти! Дамиррррр! — ох, как красиво она рычит. Так и впился бы в эти губки, которые так сладко произносят мое имя. Ника брыкается, но я держу ее крепко.
— Угомонись! — смачно шлепаю ее по заднице, обтянутой кожаными шортиками. Наряд, конечно, блядский и точно не для клуба, но вот дома, в спальне, он очень даже был бы уместен. Заводит нереально. Так обтягивает ее упругую жопку, делая еще более привлекательной. Дико хочется впиться зубами. Обязательно так и сделаю, но сейчас могу только шлепнуть еще раз. Не могу отказать себе в удовольствии!
— Ах, ты! Да как ты смеешь! Ой! — шлепаю еще раз и резко торможу, не меняя ее положения.
— Еще хоть один звук и я трахну тебя прямо здесь, Ника!
— Но… — пытается возразить, но резко замолкает, видимо, понимая, что я ни разу не шучу. А я и не шучу. Еле сдерживаюсь. Скорей бы добраться до дома.
— Умница! — одобрительно поглаживаю ее “булочку”. Она напрягается, но молчит. Значит, урок усвоен.
Спустя пару минут вдыхаю свежий ночной воздух. На парковке отпускаю Нику возле машины, открываю дверь. Стоит, смотрит на меня, обиженно дует губки. Наклоняюсь к ней, аккуратно провожу пальцами по нежной щеке, приподнимаю за подбородок, чтобы смотрела мне в глаза.
— Ну дуйся. Пожалуйста, — говорю ей и легонько касаюсь ее губ своими. Это даже не поцелуй, а в паху от этого легкого касания простреливает резким возбуждением. Член и так все время, что девчнока прижималась ко мне в клубе, находился в состоянии полной готовности. Сейчас же стояк просто нереальный, вот-вот ширинка треснет.
— Ты меня обидел! — заявляет, даже не возмущаясь насчет поцелуя. Хороший знак.
— Хм, и чем же, позволь узнать?
— Ты тащил меня как мешок с картошкой какой-то! Это неправильно! Это унизительно! Ты — дикарь и варвар!
— Что ж, мой косяк, извини, — стараюсь не заржать. Конечно, этот спор лучше, чем если бы девчонка плакала, все еще вспоминая то, что с ней произошло. Меня тоже постепенно отпускает. Уже нет во мне той всепоглощающей ярости и желания убивать. — Обещаю, что впредь буду носить тебя на руках исключительно “правильно”!
Не даю ей ничего ответить, знаю, что опять ляпнет какую-нибудь фигню и опять доведет меня до белого каления. Поэтому быстро притягиваю ее к себе и целую. Уже по-настоящему. Провожу языком по ее сладким, припухшим от слез губам, немного надавливаю на подбородок большим пальцем, вынуждая впустить меня. Девчонка подчиняется, разжимает зубы, неожиданно тихо, но так нежно стонет и проводит своим горячим язычком по моему языку. Все! Конец моему терпению и самообладанию. Врываюсь в ее рот, словно территорию захватываю, помечаю своей слюной. Поцелуй становится пошлым, диким, развязным. Я не целую, я ее пожираю.
Это уже никакая не прелюдия к сексу. Это и есть сам секс.
Не прерывая поцелуй, подхватываю Нику под попку, усаживаю на капот своей тачки, сразу запуская ладони под ее шорты. В этой ситуации очень кстати, что они оказываются совершенно короткими, а потому добираюсь сразу же до желанного горячего местечка. Провожу пальцами вдоль перешейка ее трусиков, немного сдвигаю и, наконец, дотрагиваюсь до ее нежных, гладких губок. Ника гортанно стонет. Это взрывает мне мозг практически также, как и то, что она мокрая. Моя девочка течет от моих ласк, да так сильно, что вся моя ладонь уже покрыта ее вязким секретом.
— Мммм, какая же ты… — хриплю, отрываясь от губ, прикусывая ее шейку.
— Какая? — тихо спрашивает Ника.
— Мокрая и… — немного отстраняюсь от нее, вынимаю руку, покрытую ее соками, облизываю палец, прикрывая глаза от терпкого, ни с чем не сравнимого вкуса — вкуса моей девочки. — И сладкая! — смотрю ей в глаза. Ника теряется, смущается, краснеет вся, до кончиков ушей. — Самая вкусная! — облизываю другой палец, не разрывая зрительного контакта с ней. Нравится наблюдать за ее эмоциями. Сейчас Ника крайне сильно возбуждена. Сидит, не двигается, тяжело дышит, зрачки расширены, рот приоткрыт.
— Дамир, — шепчет, а я провожу мокрыми пальцами по ее губам и снова целую ее, слизывая с губ вкус ее желания. Желания меня!
Громкий хлопок и звук автомобильной сигнализации развеивают наш сладкий морок. Ника дергается в моих руках, резко приходит в себя, пытается оттолкнуть. Держу ее, не позволяя вырваться из своих объятий.
— Ну и чего ты так напряглась?
— Боже, Дамир, мы же на парковке. А если кто-то увидит? — ошарашенно и испуганно хрипит Ника, утыкается мне в шею. — Или уже видели? Боже, какой стыд!
Ника сжимает в пальцах мою футболку, ее немного потряхивает. Не то от возбуждения, не от смущения. Скорее, оба этих состояния сейчас одолевают мою девочку. Я стою между ее разведенных ножек, которыми она все еще обхватывает мою поясницу, и млею от того, что теперь она не дергается, не сопротивляется, не пытается вырваться из моих рук. Поглаживаю ее по спине, целую в висок.
— Не переживай, никто нас не видел, — успокаиваю ее.
— Откуда тебе знать? Ты же был… хм… немного занят… — забавная формулировка, однако.
— Ага, был. И скоро буду снова “занят”, — Ника немного напрягается от моего заявления на тему “занятости”, но потом чувствую, что ее тело расслабляется, словно она понимает и принимает то, что занят я буду именно ей. — А уверен в том, что нас не видели, потому что всегда паркуюсь на этом месте. Сюда не достают камеры, свет от фонарей приглушен, а обзор от входа перекрывает угол здания.
— Даже думать не буду о том, откуда ты все это знаешь, а главное — для чего тебе все это знать и парковать свою машину именно здесь. Боюсь представить сколько девушек ты тут… — Ника резко замолкает и пытается выбраться из моих рук.
