вышло увернуться от их подчёркнутого джентльменства. Братья снова вошли в свой рыцарский режим и были готовы открывать перед Тасей двери, подавать локоток, оплачивать ужин и показательно её холить и лелеять.
Тася понятия не имела, почему именно с этими мужчинами такое поведение вызывало раздражение. Возможно, потому, что они делали это искренне. Все остальные парни, которые пытались за ней ухаживать, тоже выделывали подобное. Но, едва открыв перед ней дверь или заплатив за ее мороженое, они тут же бросали на Тасю вопросительный взгляд, будто бы ожидали немедленной благодарности. Они взглядом показывали, что совершили нечто исключительное и ждут за это похвалы. В такие моменты Тасе хотелось смеяться.
Братья Амурские же делали всё это будто бы автоматически. Они абсолютно не заостряли Тасино внимание на этих мелочах. И тем не менее, когда они с ней шли по тротуару, один из братьев обязательно вставал со стороны дороги, не позволяя ей идти близко к движущимся машинам. Мужчины ни разу не позволили ей таскать свою тяжелую сумку по дороге в аэропорт и обратно. В любом виде общественного транспорта, если они им пользовались, братья обязательно находили для неё место и вставали рядом так, чтобы прикрыть Тасю от остальных пассажиров. Ну и далее по списку. И при этом они продолжали с ней непринужденную беседу, как будто эти действия совершенно не вызывали в них каких-то особенных эмоций.
Оба брата так и остались в костюмах. Днем на улице было довольно тепло, около пятнадцати градусов, но с наступлением темноты стало холодать, и Тася удивилась, что мужчины одеты так легко. Впрочем, это не её забота. А костюмы им очень шли. Амурские двигались в них так непринуждённо, будто родились для того, чтобы дефилировать в строгой одежде.
Город оказался именно таким, каким Тася ожидала его увидеть. Тихим, маленьким, засыпающим с приходом темноты. Все крохотные окошки в домах наглухо закрыты, по улицам степенно прогуливались редкие прохожие с собачками, на всех дверях висели таблички «Geschlossen[7] ».
Вполне возможно, они вообще не найдут здесь ни одного работающего кафе. Большинство ресторанов и магазинов в Германии закрывались в восемь вечера. Некоторые — даже в шесть. А в воскресенье найти хоть что-то работающее было практически невозможно.
Улицы были подсвечены фонарями и выглядели очень атмосферно. Снега здесь не было, газоны и аккуратно подстриженные живые изгороди ярко зеленели. Улицы были чуть мокрыми от недавно прошедшего дождя, и брусчатка отражала тёплый свет фонарей.
Как обычно, братья встали по обе стороны от Таси и молча следовали за ней, не мешая девушке наслаждаться видами. У первой попавшейся на пути благообразной фрау Тася спросила, в какой стороне река. Воспитанная немецкая бабушка очень подробно, с жестикуляцией, объяснила, что им нужно следовать прямо, примерно туда, куда они и идут сейчас. На то, чтобы это сделать, ей потребовалось около пяти минут.
До реки они добрались очень быстро. По нашим меркам Некар — это даже не река, а речушка. Но, тем не менее, и она была по-своему живописна. Гранитная набережная, подсвеченная фонарями, была очень красива. Прогулявшись немного по ней, Тася достала смартфон и открыла карту.
— Мы совсем недалеко Штадткирхе Санкт Лаурентиус, посмотрим, что там? — предложила Тася.
— Конечно, — ответил Олег и бросил взгляд на старшего брата.
Игорь, как обычно, молчал. В принципе, она к этому привыкла. Она никогда не путала двух братьев. Болтливым был Олег, но главным — Игорь. Олег всегда посматривал на брата, а потом озвучивал общее решение.
Они свернули на Мёнхштрассе, улицу монахов, которая должна была соединиться с Кирхештрассе, церковная улицей. Невысокие домики умиляли. Достопочтенные бюргеры уже разбрелись по домам, и улицы были практически пусты. Тихая болтовня Таси разносилась довольно далеко.
— А эти дома называются фахверк, — Тася кивком указала на примечательное строение с характерным рисунком балок.
— С палочками? — переспросил Олег.
— Да, те самые, с палочками, — хихикнула Тася. — Мне очень нравится.
— Знаете, мне тоже, — подхватил Олег.
Игорь хмыкнул, но ничего не сказал. Городская церковь была красива. Оранжевое здание с высокой башней с часами на ней. Тускло-зелёный купол венчал всю конструкцию. Часы были подсвечены, как и все домики города. Весь Нюртинген выглядел, как пряничный рождественский городок, с которого стряхнули сахарную пудру. Невероятно уютное и тёплое зрелище. Тася обошла церковь по кругу, а потом снова полезла в телефон.
— Здесь недалеко на Бруннштайге есть какой-то ресторанчик, — задумчиво проговорила она. — Он открыт до одиннадцати. Извините, что я вас тороплю, но мы можем опоздать. Здесь — не Москва, немцы не любят работать за полночь. Мы рискуем остаться без ужина вообще.
Братья тут же согласились, и Тася, поглядывая в навигатор, провела их к небольшому ресторанчику, который обещал им местную кухню.
— Guten Abend[8]! — громко сказала Тася, войдя в ресторан.
Братья непонимающе посмотрели на девушку.
— Что? — осведомилась Тася. — Тут так положено, здороваться со всеми и ни с кем конкретно, когда куда-то входишь.
— Почти, как у нас в деревне… — себе под нос пробормотал Игорь.
Тася едва не зарычала, когда Игорь помог ей снять куртку, а Олег отодвинул для неё стул. Она сама справится! Ну зачем так тыкать её носом в то, что они — мужчины⁈ Сейчас они — коллеги! Но, похоже, вытравить это из Амурских было невозможно.
Через полчаса Тася поняла, что позвать Амурских с собой в ресторан было очень глупой затеей. Она действительно была голодна и хотела хорошо и плотно поесть, но мужчины смотрели на неё так пристально, что ей кусок не лез в горло.
Тем не менее, Тася заставила себя проглотить вкуснейший стейк, сервированный свежими овощами. Братья молча поглощали свою еду, не прекращая сверлить её взглядами, и Тася разозлилась. В конце концов, почему она должна мучиться голодом из-за того, тчо эти двое приклеились к ней взглядами? Когда они закончили к столику, подошла приветливая официантка и предложила что-нибудь на десерт.
— Что вы посоветуете? — просила Тася.
Она бы с удовольствием выпила теплого чаю с чем-нибудь сладеньким.
— А что
