Красавец в серебристой одежде с длинными иссиня-черными волосами, разметавшимися на ветру, летит по ночному звездному небу верхом на белом крылатом коне. Он поднимается все выше и выше к мерцающему белому диску луны, с которого будто капают слезы. Слезы превращаются в жемчужины, и всадник собирает их в серебряный кошель.
А вот он стоит перед Красавицей Гвен у домика на волшебном холме и бросает жемчужины к ее ногам. «Это слезы луны. Они — мое томление по тебе. Прими их, прими меня».
Но Гвен отвернулась от него, скрывая свои слезы, отказалась от него, отвергла его. И жемчужины, мерцавшие в траве, превратились в луноцветы.
И почему-то не Гвен, а сама Бренна собрала их в ночи, когда раскрылись нежные белые лепестки, и положила на крыльцо у двери коттеджа, оставила их для Шона, потому что ей не хватило смелости войти внутрь. И отдать их ему.
Ночные видения преследовали ее весь следующий день. После мессы, задумчивая, с ввалившимися от недосыпа глазами, она разобрала старую газонокосилку, повозилась с мотором своего грузовика, хотя никакая наладка ему не требовалась, и лежала под старой маминой машиной, меняя масло, когда увидела сапоги отца.
— Твоя мама попросила выяснить, что у тебя на уме, пока ты не вытащила мотор из этой развалины.
— Я просто смотрю, что требует замены.
— Понятно. — Майкл, кряхтя, забрался под машину и растянулся рядом с дочерью. — Так ты не тоскуешь?
— Может, и тоскую. — Бренна молча работала пару минут, зная, что отец не будет ее торопить, подождет, пока она соберется с мыслями. — Можно, я кое о чем тебя спрошу?
— Ты знаешь, что можно.
— Чего хотят мужчины?
Мик поджал губы, с удовольствием наблюдая, как быстро и ловко дочка управляется с гаечным ключом.
— Ну, больше всего хорошую женщину, постоянную работу, горячую еду и пинту пива в конце удачного дня.
— Меня интересует первое. Чего мужчина хочет от женщины?
— А, понятно. — Мик смутился, даже запаниковал и стал поспешно выбираться из-под машины. — Я позову твою маму.
— Ты мужчина, а не она. — Поймав отца за ногу, Бренна пресекла его попытку к бегству. Мик попытался вывернуться, но Бренна держала крепко. — Я хочу услышать от мужчины, что он ищет в женщине.
— Ага… ну… здравый смысл! — воскликнул Мик слишком бодро, даже на его взгляд. — Это отличное качество. И терпение. Это тоже очень важно. Когда-то мужчина хотел, чтобы женщина создавала уют в его доме, но в наше время — а с пятью дочерьми захочешь, да не забудешь, что живешь в современном мире, — мужчине нужен партнер, так сказать. Помощница. — Мик ухватился за это слово, как схватился бы за брошенную ему веревку, если бы стоял на осыпающемся узком уступе над пропастью. — Мужчине нужна помощница, спутница жизни.
Оттолкнувшись пятками, Бренна выползла из-под машины, но ногу отца не отпустила. Она чувствовала, что он удерет, только дай ему шанс.
— Я думаю, мы оба понимаем, что я имела в виду не здравый смысл, не терпение и не взаимопомощь.
Его лицо порозовело, затем побледнело.
— Я не буду говорить с тобой о сексе, Мэри Бренна, так что немедленно выброси эту мысль из своей головы. Я не собираюсь говорить о сексе со своей дочерью.
— Почему? Я же знаю, что ты занимался сексом, иначе меня бы здесь не было, так ведь?
— Неважно. Не буду, и все тут, — упрямо произнес Мик и крепко сжал губы.
— Если бы я была сыном, а не дочерью, мы могли бы это обсудить?
— Ты не сын, и точка. — В подтверждение своих слов Мик сложил руки на груди. И стал похож на рассерженного гнома. Интересно, промелькнуло в голове у Бренны, не он ли вдохновил Джуд на один из ее рисунков?
— И как я могу избавиться от мыслей о том, что нельзя обсуждать?
Поскольку Мику в данный момент было не до логики, он хмуро таращился вдаль.
— Если тебе приспичило говорить о таких вещах, поговори со своей матерью.
— Ладно, забудь. — Бренна решила подобраться к отцу с другой стороны. Не он ли учил ее, что к любой работе всегда найдется не один подход? — Расскажи мне о другом.
— Совсем о другом?
— Можно и так сказать. — Бренна улыбнулась ему, похлопала по ноге. — Мне вот интересно: если бы ты что-то хотел, и довольно давно, как бы ты поступил?
— Если я что-то хочу, почему у меня этого еще нет?
— Потому что ты пока не делал настоящих попыток это получить.
— И почему же? — Мик поднял рыжеватые брови. — Я что, ненормальный или просто глупый?
Бренна на секунду задумалась, но решила не обижаться. Откуда ее папочке знать, что он только что оскорбил своего первенца?
— В этом случае, может, немного того и другого.
Радуясь, что разговор свернул в безопасное русло, Мик ухмыльнулся.
— Тогда я бы перестал быть умственно отсталым и глупым и нацелился бы на то, чего хочу, а не ходил бы вокруг да около. Если О'Тул целится, то всегда бьет в яблочко.
Близко к истине, мысленно согласилась Бренна, во всяком случае, ожидаемо.
— А если ты немного нервничаешь или не совсем уверен в своих силах?
— Девочка, если ты не попытаешься добиться того, чего хочешь, ты никогда это не получишь. Если ты не задашь вопрос, то и ответа не будет. Если ты не сделаешь шаг вперед, так и будешь топтаться на месте.
— Ты прав. — Бренна схватила отца за плечи, оставив на его рубашке масляные отметины, и крепко поцеловала. — Папочка, ты всегда прав, и ты сказал то, что я хотела услышать.
— Ну а для чего же еще нужен отец, в конце концов?
— Пап, ты не мог бы закончить здесь? Я не люблю бросать на полдороге, но у меня образовалось срочное дело.
— С удовольствием. — Мик забрался под машину и, обрадованный тем, что успокоил дочурку, насвистывая, принялся за работу.
Шон заварил крепкий-крепкий чай, достал вчерашние булочки, принесенные из паба. До смены оставался еще час, и он намеревался не спеша съесть свой скромный завтрак, прочитать газету, купленную после мессы.
Из радиоприемника, примостившегося на рабочем столе, доносились народные мелодии, в кухонном камине потрескивал, облизывая торфяные брикеты, огонь. Шон чувствовал себя как в раю, в личном маленьком раю на земле.
Совсем скоро он снова будет готовить еду для воскресных толп, а Дарси — сновать между кухней и посетителями, подкалывая его, как обычно, чтобы не расслаблялся. И кто-нибудь обязательно заглянет к нему поболтать. Вечером на часок-другой придет Джуд, и он хорошенько накормит ее. В ее положении она должна правильно питаться.
Шон не возражал против шума и суеты, но, если бы не редкие часы одиночества, наверное, его мозги взорвались бы. Он с удовольствием прожил бы в коттедже до конца своих дней в компании своего кота, любившего поваляться у камина.
