освоей работе. Блэр пугало, что она стареет, что за последний год рейтинг ее сериала немного снизился, что Саманта вскоре окончит школу и поступит в университет. Что, если она все-таки решит учиться на востоке или останется в Лос-Анджелесе, но поселится в общежитии? Что будет делать Блэр, когда все дети разлетятся из гнезда? Что, если она станет никому не нужной… или сериал прекратит свое существование? Что станется с ней, когда все кончится? Вдруг их отношения с Саймоном когда-нибудь изменятся? Блэр понимала, что глупо заранее придумывать себе поводы для беспокойства, но ничего не могла с собой поделать.
Иногда она пыталась поговорить о своих страхах с Саймоном. Страхов этих вдруг стало очень много: ее беспокоило собственное тело, работа, сама жизнь. Блэр сознавала, что за последние год или два ее внешность стала меняться, сколько бы человек ни пытались убедить ее в обратном. Она старела и с болью в сердце сознавала, что меняется сильнее, чем Саймон. Ей казалось странным, что все произошло так быстро, что ей уже пятьдесят четыре, скоро будет пятьдесят пять, а там и до шестидесяти недалеко… Порой Блэр хотелось крикнуть: «Господи, не так быстро, останови время… подожди еще немного, я еще не готова!» Ей казалось странным, что Саймон этого не понимает. Вероятно, у мужчин все по-другому, им отпущено природой больше времени, их гормоны не так резко заявляют о себе, а внешность меняется постепенно, почти незаметно, к тому же у них всегда есть возможность обзавестись новой женой, вдвое моложе себя, и завести еще хоть десяток детей. Правда, когда Блэр напоминала Саймону, что он еще может стать отцом, а она матерью — не может, он всегда возражал, что не хочет больше детей, но пусть ему не нужны были новые дети, все же теоретически у него оставалась возможность их завести, и это ставило их в неравное положение. Когда Блэр попыталась поделиться этими мыслями с Саймоном, тот сказал, что она, наверное, просто переутомилась и потому ей лезет в голову всякая ерунда.
— Ради Бога, Блэр, мне совсем не хочется заводить еще детей! Я люблю тех, которые у нас есть, но если Сэм в ближайшее время не повзрослеет и не поселится отдельно, я, наверное, с ума сойду.
Хотя Саймон и сказал так, Блэр знала, что на самом деле им тоже не хочется, чтобы Сэм уезжала из дома. Младшая дочь, их малышка, всегда была его любимицей. Блэр спрашивала себя, почему Саймону гораздо легче, почему он не расстраивается из-за всего так сильно, как она, почему он меньше ее переживает из-за оценок Скотта или из-за того, что Аллегра все еще с Брэндоном, а тот за два года так и не удосужился развестись с женой.
Но за обеденным столом ни один из этих вопросов не возникал, речь шла совсем о других вещах. Саймон и Скотт говорили о баскетболе, о Стэнфорде, о возможной поездке в Китай. Потом все пятеро заговорили о предстоящем вручении «Золотого глобуса». Скотт стал подшучивать по поводу последнего приятеля Сэм. Он сказал, что парень туп как пробка, а Сэм принялась горячо за него заступаться, хотя и утверждала, что он ей не особенно нравится. Блэр объявила, что рейтинг их передачи недавно снова вырос после небольшого снижения в прошлом месяце, и рассказала, что следующим летом собирается перестроить кухню и изменить кое-что в саду.
— Разве это новость? — шутливо изумился Саймон, ласково глядя на жену. — Разве был хотя бы один год, когда ты ничего не перестраивала в доме? А в саду ты, по-моему, постоянно что-то выкорчевываешь и что-то сажаешь заново. Кстати, сад мне нравится такой как есть, зачем что-то менять?
— Я нашла великолепного английского садовника, и он обещает за два месяца все переделать по-новому. — Блэр усмехнулась. — Кухня — это совсем другое дело. Надеюсь, вам всем нравится «Джек ин зэ бокс»(ресторан быстрого обслуживания)? С мая до сентября мы будем питаться там.
В ответ раздался дружный стон. Саймон бросил многозначительный взгляд на своего единственного сына.
— Думаю, это как раз подходящее время для нашей поездки в Китай.
— Китай? Ты никуда не едешь! — Блэр выразительно посмотрела на мужа. — В этом году у нас все лето будут идти съемки, и я не желаю, чтобы меня снова оставили одну. — Каждое лето отец и сын вместе отправлялись в путешествие — обычно в какое-нибудь место, где Блэр при всем желании не могла до них добраться, например, в Ботсвану или на Самоа. — Если хочешь, разрешаю поехать на выходные в Акапулько.
Скотт рассмеялся. Шутливый спор со взаимным подтруниванием продолжался примерно до девяти часов. В начале десятого Аллегра первая встала из-за стола и сказала, что ей пора домой. Она взяла с собой кое-какую работу из офиса.
— Ты слишком много работаешь, — укорила ее мать.
В ответ Аллегра улыбнулась:
— А ты — нет? — Блэр работала, пожалуй, больше всех, кого знала Аллегра, и за это она уважала мать еще больше. — Увидимся завтра вечером, на награждении.
Все встали из-за стола.
— Не хочешь поехать вместе с нами? — спросила Блэр старшую дочь.
Та покачала головой:
— Алан обычно опаздывает. Куда бы он ни пошел, везде у него находится миллион друзей. После церемонии он наверняка захочет куда-нибудь пойти. Лучше встретимся на месте, а то мы тебя с ума сведем.
— Разве ты идешь не с Брэндоном, а с Аланом? — удивилась Саманта. Старшая сестра кивнула. — Как это получилось?
— Брэндону нужно навестить детей в Сан-Франциско, — сказала Аллегра как ни в чем не бывало. Казалось, что она уже раз сто всем все объяснила, и это стало надоедать.
— А ты уверена, что он не трахается со своей бывшей женой? — спросила Сэм напрямик.
У Аллегры дух захватило от такой бесцеремонности. Она тут же накинулась на младшую сестру:
— Неужели обязательно говорить мне всякие гадости? Последи за своим языком, Сэм!
— Да ладно тебе, не кипятись! — Сестры вдруг ощетинились друг на друга, как две кошки. — Похоже, я права, потому ты так и бесишься.
Видя, как расстроилась Аллегра, Скотт одернул младшую сестру:
— А ну-ка заткнись! Личная жизнь Аллегры не твое дело!
— Спасибо за поддержку, — прошептала Аллегра, целуя брата на прощание.
Она спрашивала себя, почему слова Саманты так сильно ее задели. Не потому ли, что подтвердили ее опасения? Нет, не может быть. Джоанна — плаксивая, вечно ноющая особа, к тому же толстуха. По словам Брэндона, его бывшая жена совсем потеряла привлекательность. Просто Аллегре очень неприятно, что приходится заступаться за Брэндона. Разумеется, вся семья считает, что ему положено быть с ней на церемонии награждения, да и она сама думает так же. Аллегра никому об этом не говорила, но в душе ее крепла обида на Брэндона.
