Пресса кричала на всех углах, что виной всему работа Бондаренко. С журналистами никто не спорил. Руслан же увез Свету на эти несколько дней, постаравшись вообще изолировать от выпусков новостей и газет. На ее удивленный вопрос о сбитых костяшках, отшутился, что случайно попал по скуле Серому на тренировке. И Сергей, так же смеясь, подтвердил это Свете, показав синяк, да еще и покаялся, что сам виноват, зазевался.
Не то, чтобы Рус с Сергеем собственноручно решили расправиться с адвокатом. И тут они не обошлись без молчаливого покровительства и помощи Писаренко. Хотя, что уж там, не удержался Руслан от личного участия. Уж больно много счетов у него имелось к этому адвокату.
Кроме того, Антону доступно объяснили, что с ним произойдет, если Бондаренко решит куда-то жаловаться. И тот оказался умным, предпочел затаиться, чем лезть на рожон. Возможно, надеялся позже возродить хоть часть своего авторитета. Хотя Руслан точно знал, Николай Алексеевич лично посоветовал всем, кто решал дела через Антона, забыть о таком человеке. А при всей изворотливости Бондаренко, Рус сомневался, что тот сумеет обыграть авторитет Писаренко в криминальной структуре их области.
Потому, напоминая себе, что защищал все, что у него было, он просто крепче обнимал спящую Светлану, и целовал ее плечи, стараясь не разбудить, нежно накрывая ладонями уже округляющийся живот любимой. И иногда, когда ему особо везло, он чувствовал шевеление их малыша. Пусть пока слабое и едва ощутимое. Но Руслан воспринимал то как самую бесценную награду за все, что у него когда-то отняли. И понимал — он счастлив, так, как и не мог когда-то мечтать.
— Еще пять минут, и я разнесу это чертово здание по камешку! — Руслан с силой вдавил кулак в стену, выкрашенную в какой-то поросячий оттенок и разъяренно осмотрел небольшую, пять на семь метров, комнату.
Проходящая мимо открытых дверей медсестра посмотрела на них из-под насупленных бровей.
— Не разнесешь, — Валик ухмыльнулся и откинулся на спинку стула, на котором спокойно сидел. — Если этот роддом пережил роды Лерки, то и рождение твоего ребенка — вынесет.
Сергей засмеялся, но тут же заткнулся, стоило Русу хмуро посмотреть на него.
— Ты тоже нервничал, когда Лина рожала? — казалось, этот факт несколько успокоил Руслана.
Ухмылка Валентина стала шире.
— Нервничал? — он хохотнул. — Да, можно так сказать. Вон, медсестры до сих пор меня помнят, — он кивнул головой в сторону дверей, где как раз проходила очередная медсестра. И эта хмурилась так же, как и предыдущая.
Руслан улыбнулся. Слабо, но все же, впервые за последние три часа.
— Так это они из-за тебя такие сердитые? Хорошо. Я думал моя метушня их раздражает, — он тяжело выдохнул и устало опустился на стул, взъерошив волосы.
Но уже через пару секунд резко вскочил и снова начал мерить шагами небольшую комнату.
Сергей, который наблюдал за этой беготней друга, устало вздохнул.
— Я понимаю теперь, почему полковник с женой отказались ехать и попросили позвонить им, когда все закончится, — с наигранным отчаянием пожаловался он Валентину. — У меня уже голова болит от его мелькания, — Рус только фыркнул, когда Серый взял со стола какую-то брошюру по уходу за новорожденным и манерно приложил ту ко лбу.
Валентин засмеялся.
— Подожди, — хмыкнул он. — Придет твой черед — Руслан припомнит, — зловеще пообещал Валик.
Впрочем, не похоже, чтобы Серый проникся ужасом.
Ехидно скривившись, он только невнятно пробурчал «ага, мне уже страшно».
Руслан не обращал на них никакого внимания.
Он даже не особо вслушивался. Вообще, Рус чувствовал себя так, словно стоял на ринге во время боя. Сердце стучало, за дыханием приходилось следить, а каждую мышцу сводило напряженной судорогой. Его всего трясло при мысли о том, что где-то там, на два этажа выше, Свете сейчас было больно.
Господи! Он хотел быть с ней. Серьезно. Несмотря ни на что. Но Света категорически отказалась от его присутствия на родах. Она не считала, что мужчина должен такое видеть.
И все его аргументы, что роды не могут выглядеть кошмарней нелегальных боев, что он достаточно насмотрелся крови и прочих прелестей за время своих занятий борьбой — не сломили стойкого сопротивления его жены. Даже аргументы врачей, что сейчас многие женщины рожают с мужьями — не возымели должного эффекта.
И потому, как только частота схваток увеличилась, Света властно вытолкала его за дверь из предродовой палаты. А ему было слишком тяжело видеть, как она закусывает побелевшие губы и впивается ногтями в ладони, лишь бы не закричать при нем лишний раз. Он не посчитал бы это слабостью, ни на йоту не стал бы любить ее меньше. Наоборот, сильнее, нежнее.
Но и усиливать дискомфорт для Светы, раз она так хотела — не собирался.
Потому — терпеть его нервное возбуждение приходилось друзьям.
Но серьезно, его терпение заканчивалось. Руслан не шутил, когда грозился по камушку разобрать этот роддом. Ему надо было что-то делать, иначе, казалось, Рус сойдет с ума от ожидания и неизвестности. И даже спросить о том, как там Света — было не у кого. Медсестры только молча пожимали плечами и со снисходительными усмешками советовали набраться терпения.
— Волковинский!? — вопросительный оклик со стороны дверей заставил его резко обернуться и впиться глазами в пожилую женщину, осматривающую их троих.
Очевидно, выискивая того, кто откликнется.
— Что? — отчего-то его голос сел. И Руслану пришлось откашляться. — Что? — повторил он уже громче и четче, не обратив внимание на хихиканье Серого за спиной.
— Можете подниматься, — с усмешкой позволительно кивнула медсестра. — Второй этаж, третья палата…
— Спасибо, — уже на ходу кинул он, пробегая мимо медсестры, бросившись к лестнице.
— Хоть бы спросил, кто родился, — донеслось до него замечание Серого, которое друг пробормотал давясь смехом.
— Поверь мне, ему сейчас без разницы. Лишь бы Свету увидеть, — снисходительно ответил Валентин.
Руслан не мог не согласиться с приглушенными словами друга, пока почти бежал по ступенькам.
А на пороге палаты — его сковал непонятный ступор. Руслан замер, едва переступив порог и, как не заставлял себя, никак не мог двинуться дальше.
Света с улыбкой подняла на него измученное лицо.
Она выглядела такой уставшей и бледной. Казалось, вот-вот упадет в обморок. И в то же время, словно бы вся светилась изнутри.
Собрав в кулак всю свою волю, Руслан заставил себя переставлять непослушные ноги.
