– Ну, и что же он такое наговорил?
– Что ты давно состарился, что твое время давно прошло, что давно пора в корне перестроить «Мэджик». Он говорил, что ты сильно сдал за последние месяцы, что у тебя какая-то загадочная болезнь, о которой никто не хочет говорить. Я подслушала этот разговор во время игры в покер, несколько недель тому назад. Это была не совсем обычная партия в покер – были приглашены солидные люди… денежные люди… – Азали смотрела на Зева, выглядевшего в этот миг помолодевшим лет на двадцать, и на лице ее отразился ужас. – Я поняла, что ему нужно, поняла, зачем он всем говорит, что ты болен… Он хочет прибрать к рукам «Мэджик»!
По Голливуду пронесся слух, что С. 3. Эбрамс неизлечимо болен. Надо сказать, что у него хватало врагов: честность и бескомпромиссность Зева многим действовала на нервы – и вот теперь все они с нетерпением ждали, когда же ему станет совсем плохо, чтобы наброситься на ослабевшего противника и вырвать у него добычу Джеки повел нечестную игру. К тому времени в активе студии «Мэджик» было несколько миллионов долларов, но когда шли съемки, приходилось иногда занимать довольно крупные суммы. За последние несколько лет Джеки полностью взял под контроль финансы компании. Он стал по собственному усмотрению выбирать банки, в которых брал ссуды на съемки фильмов. Ему удалось подружиться с одним молодым банкиром по имени Алан Рэкмен, который всегда с готовностью давал ему необходимые деньги.
Джеки сказал Зеву, что «Мэджик» оказался в тяжелом положении. Годовые доходы упали на шестьдесят процентов, но самое страшное было не это: в бухгалтерии сказали, что куда-то пропали огромные суммы денег – они нигде не были учтены. Джеки сказал Зеву, что его возвращение как нельзя более кстати – с ним давно хотели поговорить в бухгалтерии. Когда же Зев с гневом спросил, как понимать разговоры о его «болезни», Джеки как ни в чем не бывало ответил, что просто-напросто повторил то, что у всего Голливуда на слуху, об этом писали даже в «Дейли Верайети» – он показал газету с заметкой: «С. 3. Эбрамс срочно уехал на лечение в Европу. Директор студии «Мэджик» страдает какой-то загадочной болезнью – некоторые врачи полагают, что у него опухоль мозга. Судя по всему, именно этот недуг стал причиной того, что в последние годы мистер Эбрамс фактически отошел от управления делами основанной им компании».
Далее в статье говорилось, что в последние годы «Мэджик» переживает тяжелый кризис – студия до сих пор не может найти достойную замену безвременно погибшему Дику Неверну. Но, несмотря на слухи о затруднительном финансовом положении, молодой менеджер студии Джеки Джером недавно заявил, что на ближайшее время запланирована съемка еще трех полнометражных фильмов.
Вскоре наступила развязка. Банкир Рэкмен, приятель Джеки, обвинил Зева в растрате денег, принадлежащих компании. Этот негодяй осмелился утверждать, что под видом благотворительности Зев просто-напросто переводил деньги на свои собственные заграничные счета. Рэкмен показывал журналистам какие-то бумажки, якобы лично подписанные С. 3. Эбрамсом. Конечно, все это была самая настоящая «липа», но общественное мнение было взбудоражено. Кроме того, Зева стали обвинять в некомпетентности и безответственности – он, якобы, был виноват во всех финансовых неурядицах компании, хотя всем было прекрасно известно, что всеми финансами давно уже ведал не кто иной, как Джеки Джером. Ходили слухи, что Зева хотят подвергнуть медицинской экспертизе с целью поставить диагноз чуть ли не старческого маразма– при том, что ему не было тогда и шестидесяти.
– Представляете себе, какой разразится скандал, мистер Эбрамс? – елейным голоском спросил Джеки. – Достаточно будет одних газетных заголовков, чтобы убить вас… нас… и всю компанию—даже если вы захотите доказать, что все это клевета, вам понадобится на это лет десять, не меньше. Зачем вам на старости лет такие неприятности? И потом, неужели вам не жаль вашего детища – киностудии «Мэджик»? Почему бы нам обо всем тихо-мирно не договориться? Признайте свое поражение– передайте управление компанией нам. Ваше время прошло – наступило наше.
При виде наглой ухмылки Джеки Зеву захотелось хорошенько съездить ему по физиономии – выбить парочку зубов, как Вильялосо, но рассудок подсказывал, что это не выход из положения. До него вдруг дошло, что Джером никогда не любил Азали, что бедная девочка стала пешкой в подлой игре.
– Именно этого вы добивались с самого начала, не так ли! – спросил он.
Джеки с наглым видом посмотрел ему в глаза и ответил:
– Однако ж, вы догадливы, сэр.
На следующий день Зев официально объявил об уходе с поста председателя правления компании «Мэджик». На вопрос корреспондента одной из солидных газет, что заставило его принять такое решение, Зев ответил, что в последние годы произошло слишком много перемен в мире кинобизнеса: появились большие корпорации, телевидение стало диктовать новые условия, а самое главное, слишком многое стало зависеть от богатых спонсоров. В общем, ему захотелось заняться другим делом. Еще несколько лет назад Зев купил маленькую винодельню и собирался провести остаток лет за производством вин традиционным способом.
Вы, наверное, уже догадываетесь, Кэл, что с тех пор никто ни разу не вспомнил о «растратах», «неучтенных деньгах» и «смертельной болезни» мистера Эбрамса. «Пропавшие» суммы моментально нашлись, а Алан Рэкмен был назначен новым менеджером компании. Кресло председателя правления занял, естественно, Джеки Джером. Он, наконец, добился своего.
Мисси печально улыбнулась и добавила: – Теперь, Кэл, вы можете понять, почему С. 3. Эбрамс умер в полной безвестности, а Джеки Джером стал героем своего времени…
Азали ушла от Джеки. Она жила затворницей в своих комнатах в особняке на Лексингтон-Роуд, практически ни с кем не общаясь, если не считать собак и слуг. Джеки уволил ее из штата киностудии и подал на развод; в графе причины он указал «душевная болезнь супруги». Он прекрасно понимал, что поступает подло и жестоко, но выдумывать другую причину ему не хотелось. К тому же, он знал, что Азали будет нечего возразить.
Бракоразводный процесс прошел быстро, однако газеты успели уделить этому событию несколько статей: в некоторых изданиях была помещена фотография Азали– в черных очках и большой шляпе она поднималась по лестнице в суд. Казалось, ей хочется спрятаться от камер, вспышек, любопытных взглядов. Неудивительно, что после суда ее состояние резко ухудшилось – она снова попала в больницу. Когда время от времени врачи отпускали ее домой, она предпочитала жить не на Лексингтон-Роуд. а в новом доме Рэчел в Беверли-Хиллз. Роза вышла замуж за владельца небольшой строительной фирмы и уехала с ним в Сан-Диего. Мы с Зевом поселились на винодельне в Северной Калифорнии.
