Петровна. Появления свёкра и свекрови Лиза ждала с особым трепетом. Ведь вместе с ними (после суточного отсутствия) домой вернулась и ее трехлетняя (с небольшим хвостиком) дочурка, по которой Лиза успела страшно истосковаться. Кира. Их малышка, непоседа и егоза.
Их самая яркая звездочка. Их рыжеволосое сокровище. Она одной своей улыбкой наполняла мир красками, и заставляла сердце Лизы сжиматься в груди от всепоглощающей нежности. Не говоря уже о Диме, который просто млел, слыша из уст дочери ласковое «папочка». Это за стенами дома он был грозным «хозяином» города, при одном лишь упоминании о котором бледнели даже очень серьезные дяденьки. Там, в кругу соратников, врагов и прочих зарвавшихся ублюдков, творящих беспредел… миру являлся Борзый. Здесь, с родными и близкими – Дмитрий Похомов. Достойный сын. Верный друг. Любящий муж. И самый лучший в мире отец. Лиза не лезла в его дела. Однако, если случалось что-то серьезное, он сам оповещал ее об этом. Иногда даже советовался, если ему требовался свежий взгляд со стороны, или непредвзятая точка зрения. Он старался быть честным и справедливым.
При этом делал все, чтобы обеспечить близким людям максимальный уровень защиты. И пусть, с его приходом к «власти» многое изменилось в лучшую сторону, и времена настали более цивилизованные и спокойные… зная историю Черчилля, он все же перестраховывался и бдительности не терял. Так, на всякий случай. Ибо слишком дорожил тем, что имеет.
И каждый раз напоминал Лизе об этом. Ночами. В их спальне. Когда безудержно брал ее, пытаясь насытиться их страстью, как в последний раз.
Когда сводил с ума, заставляя повторять его имя. Когда шептал ей о любви.
- Мама! – ворвался в мысли звонкий требовательный голос Киры, и сердце забилось чаще. Лиза встрепенулась, возвращаясь к реальности, в которой они со всеми гостями перебрались на задний двор, и весело проводили время большой шумной компанией. К реальности, в которой больше не было места страхам и боли. К реальности, в которой ее маленькая дочь, опережая своих дедушку и бабушку, безудержным ураганом неслась прямо к ней. По зеленому газону. Напрочь игнорируя существование дорожек, и сжимая в кулачке, крохотный, почти игрушечный букет цветов. Но в последний момент она заметила своего отца, и резко изменила маршрут, громко визжа под дружный хохот присутствующих:
- Ма… Папа? ПА-ПА-ЧКА!
Глядя на дочь с абсолютнейшим обожанием, Дмитрий подхватил ее на руки, и расцеловал в обе щеки. Лиза же, демонстративно закатила глаза:
- Ладно-ладно! – пощекотала ее немного оголившийся животик. – Посмотрим, как ты запоешь, когда твой «ПАПАЧКА» уйдет на работу!
Охнув, точно испугавшись, Кира с готовностью потянулась и к ней. А пару секунд спустя, уже Лиза зацеловывала дочку до заливистого звонкого смеха.
- Это мне? – спросила она у малышки, указывая на цветы в ее руке.
- Нет! – закряхтела и заерзала та, без слов требуя, предоставить ей свободу.
Как только Лиза ее отпустила, Кира приложила букетик к ее животу.
- Я покажу цветочки моему братику! – пояснила, широко распахнув глазенки. - Он запомнит их, и будет потом дарить мне такие каждый день!
- Отличный план! – заговорщицки подмигнула ей Лизавета, буквально задыхаясь от нежности. – Интересно, а с твоим отцом он тоже работает?
В следующий миг она оказалась намертво пришпилена спиной к груди Дмитрия, а ягодицами – к его стремительно твердеющему паху.
- Конечно, работает! – тихонько рыкнул он ей на ухо. – Я утоплю тебя в них, если пожелаешь. Только учти, Кроха: в качестве примера показывать мне придется… совсем другие цветочки! Или даже… не цветочки вовсе!
Вспыхнув от смущения, Лиза прильнула к нему еще плотнее.
- Так утопи! – отозвалась вкрадчиво, пьянея от его близости. И от всеобъемлющего счастья, переполняющего душу. Теперь она знала, как выглядит Рай на земле. Он – в объятиях любимого мужчины. В смехе ребенка. В искренней улыбке родных, друзей. И за этот их маленький персональный Рай, готова была бороться… каждое мгновение своей жизни.
