– Папа, тебя к телефону.
«Его дочь», – подумала Катринка.
Голос Мирека был более тонким, чем она его запомнила. Он, казалось, был и удивлен, и обрадован услышать ее. С восторгом согласился пообедать с ней и предложил кафе «Максимилианка», в память о прошлом, но Катринка пригласила его в маленькое кафе в гостинице «Европа» на Вацлавской площади.
Катринка приехала раньше Мирека, села на изогнутый стул в зале кафе и стала его изучать. Внутренняя отделка «Европы» нуждалась в хорошем косметическом ремонте, и Катринка прикинула, что бы она сделала, если бы купила эту гостиницу, во что она и Карлос могли бы превратить ее, приложив немного сил. Но затем она вспомнила, как много ей еще предстоит сделать в ближайшее время, и ее неожиданный порыв деловой активности угас; вдруг она почувствовала себя несчастной и одинокой. Ее глаза наполнились слезами, и когда она вынула из сумочки носовой платок, бормоча что-то по-английски, знакомый голос весело произнес:
– Не говори мне, что я уже заставил тебя заплакать.
Подняв голову, Катринка увидела пожилого человека, все еще крупного и широкоплечего, но слегка сутулого, с редеющими седыми волосами и морщинистой кожей. Только темно-карие глаза напоминали того энергичного, сексуального мужчину, которого она когда-то знала. Катринка почувствовала и ужас, и облегчение. Остатки романтического чувства, которое она сохранила к нему, мгновенно улетучились, и все ее волнения по поводу встречи с ним исчезли. Она поднялась и обняла его.
– Милая, – сказал он тихо, – какой приятный сюрприз услышать твой голос. Как приятно увидеть тебя.
Они заказали вино из Моравны и маленькие бутерброды с холодным мясом и рыбой. За едой они рассказали друг другу об основных событиях в своей жизни. Мирек ушел на пенсию. Власта перенесла инсульт и с тех пор находится в больнице, так как дома за ней некому ухаживать. Сейчас он живет вместе с сыном и невесткой в одной квартире.
– Значит, вот кто подошел к телефону, – сказала Катринка. – Я думала, это твоя дочь.
– Ах, нет, она живет с мужем и детьми не очень далеко отсюда. Она кинорежиссер, ты знаешь. Гораздо лучший, чем ее отец, более смелая, в этом она похожа на твоего друга Томаша.
Катринка рассказала ему о последнем фильме Томаша и затем о своем разводе.
– У тебя нет детей? – спросил он. – Она покачала головой. – Извини, милая, – сказал он.
Катринка посмотрела на него.
– Ты знаешь, где он? – спросила она и поняла, почему она так стремилась увидеть его. Она никогда не могла полностью отделаться от подозрения, что Мирек все-таки знает, что стало с их сыном.
– Нет-нет, я не знаю. Циммерман не захотел мне сказать. Я бы тебе сообщил, если бы знал. Ты была так несчастна, я тоже сильно переживал.
Он заплакал, слезы на его морщинистых щеках вызывали у Катринки жалость к нему, которая подавила ее гнев. Она наклонилась вперед и погладила его по руке.
– Все нормально, – сказала она. – Это не твоя вина. Ты сделал то, что должен был сделать. Мы сделали все, что могли сделать.
На следующее утро Катринка улетела из Праги во Франкфурт и оттуда в Нью-Йорк. Обычно она прекрасно переносила воздушные путешествия, но на этот раз полет казался бесконечно долгим и изнурительным. Ощущая страх перед тем, что ее ждет по возвращении, она не смогла заснуть и была совершенно измучена. Увидев своего шофера Лютера на пороге зала таможенного контроля, она почувствовала облегчение. Как обычно, встречные провожали ее взглядом, когда узнавали, и Катринка заставляла себя выглядеть спокойной и счастливой, отвечала улыбкой тем, кто приветствовал ее, в то время как Лютер следил за тем, чтобы никто не подходил слишком близко к ней. Когда они подошли к своему «мерседесу», Лютер открыл дверцу автомобиля, и она увидела Дэйзи.
– Я подумала, что ты, возможно, захочешь увидеть знакомое лицо, – сказала она.
– Я сейчас вернусь, – сказал Лютер, закрывая дверцу, и подошел к багажнику, чтобы помочь носильщику положить вещи. Катринка радостно рухнула в объятия Дэйзи.
– Ты хорошо себя чувствуешь? – спросила Дэйзи с некоторым испугом, заметив, какой бледной и уставшей выглядела Катринка.
– Да. Намного лучше. Сейчас я готова ко всему. Мне уже пора ехать домой, – сказала она.
– Ты выглядишь такой усталой, бедняжка.
– Я совершенно не могла спать в самолете со всеми этими проблемами в голове. Как Стивен?
Дэйзи помолчала минутку и затем сказала:
– Он умер на прошлой неделе.
– Ой, Дэйзи, я очень сожалею.
– Мы все были с ним до конца. Я и дети. – Она слегка повела плечами. – Уже пора.
– Да. – Она тряхнула головой, как будто пытаясь отделаться от чего-то. – Бедный Стивен.
– Я помню его таким, каким впервые встретила его.
– Он бы этого и хотел, – Катринка улыбнулась.
– Да, – согласилась Дэйзи. – Он бы этого хотел.
Дэйзи вошла в квартиру вместе с Катринкой, чтобы та не чувствовала себя одинокой, и осталась с ней пообедать. Обычно в это время Адама не бывало дома. На сей раз казалось, что квартира буквально кричала о его отсутствии. Катринка слегка притронулась к тому, что приготовила встревоженная Анна.
– Где Картер? – спросила Катринка.
– В Лос-Анджелесе, с господином Грэхемом, – ответила Анна.
– Да, конечно, – Катринка положила вилку на тарелку, салат с тунцом остался почти нетронутым. У нее не было аппетита, и глаза слипались.
– Пора немного поспать, – заметила Дэйзи, сопровождая ее по длинному коридору в большую спальню, а затем первая вошла в комнату, и пока Катринка стояла еще в дверях, подошла к шкафам и распахнула дверцы.
– Подлец, оставил здесь свою одежду, – заявила она.
– Я думаю, он поехал прямо в Калифорнию, – сказала Катринка слабым голосом. Она чувствовала себя слишком усталой, чтобы расстроиться. Или, возможно, ей уже было просто все равно?
– Послушай, я не хотела оставлять тебя одну, когда ты это увидишь. Я помню, когда Стивен ушел, это было ужасно, придя домой, увидеть его одежду, висящую в шкафу.
– Может быть, пустой шкаф и хуже.
– Да, – согласилась Дэйзи. – Я думала об этом тоже. – Она задернула шторы, подождала, пока Катринка переоденется и ляжет в постель.
– Ты настоящий друг, Дэйзи, – сказала Катринка.
– И ты тоже, – ответила Дэйзи, улыбаясь. – Постарайся заснуть, – сказала она, уходя.
К своему удивлению, Катринка проспала всю оставшуюся часть дня и всю ночь, не просыпаясь до девяти часов утра. Поднявшись, она приняла душ и вымыла голову, надела удобную домашнюю пижаму и, захватив кофейник с черным кофе, направилась в свой кабинет сделать несколько телефонных звонков. Она поговорила с Робин и главными управляющими всех трех гостиниц «Грэхем», назначила встречи на вторую половину дня, позвонила адвокату, который занимался разводом Дэйзи, и договорилась с ним о встрече на завтра. Когда она разговаривала с ним, позвонили по другому домашнему телефону, и минуту спустя Анна просунула голову в Дверь и одними губами сказала, что это Адам.
