– Держи конфетку подсластить пилюлю, – иронически объяснил он.
Нахмурившись и не понимая, что Антонио имеет в виду, Анджела взглянула на свою добычу. Это были ключи от «мерседеса».
На какое-то мгновение она даже решила, будто он приказывает ей поставить машину в гараж. Потом смысл загадочных слов дошел до ее сознания: муж дарил ей этот роскошный автомобиль!
Анджела посмотрела на Антонио, тщетно пытаясь поймать его взгляд за темными стеклами очков и понять, не шутит ли он. Здесь, под родными небесами, муж стал самим собой в полном смысле слова. Его черные волосы, оливковая кожа и даже то, как он гордо держал голову, задевало в Анджеле какие-то струны. Она почувствовала, что под белым летним платьем по ее телу бегут мурашки, а соски напряглись, словно ожидая прикосновения.
Можно подумать, меня околдовали, ужаснулась она. Анджеле даже показалось, что засученные рукава рубашки слишком призывно обнажают мощные предплечья мужа.
– Я не могу принять такой подарок! – воскликнула Анджела, а сама подумала: «От чего я отказываюсь? От машины или от мужчины?» – И потом, у меня же был автомобиль, – припомнила она, оглядываясь по сторонам словно в поисках знакомого маленького «сеата».
– Твой «сеат» приказал долго жить где-то с год назад, – сообщил Антонио жене. – Поскольку никто им не пользовался.
Анджела продолжала стоять неподвижно. Она настолько привыкла отказываться от подарков мужа, что ей трудно было принять этот дар. Антонио вздохнул.
– Просто скажи волшебное слово, – мрачно посоветовал он.
Она уже было открыла рот, но тут на пороге показалась мать Антонио.
В свои пятьдесят с лишним лет донья Исабель по-прежнему оставалась красавицей. Живое воплощение вечной юности, она была худощавее и ниже ростом, чем невестка. Кожа Исабель была гладкой, как у девушки, а в черных волосах только начинала пробиваться седина.
Но той приязнью, которую испытывали к ней люди, Исабель была обязана не своей красоте, а своей душе. В этой женщине не было ни капли себялюбия. Она отличалась добротой и питала любовь ко всем и каждому. Единственный недостаток Исабель заключался в том, что она решительно отказывалась замечать плохое в людях.
Не только в невестке, сыне и внуке, но и в своей крестнице – обожаемой Каридад.
– Милая моя, просто не могу передать, как рада видеть тебя здесь! – воскликнула Исабель, устремляясь в объятия Анджелы. – Ты чудесно выглядишь! Сынок, – обратилась она к Антонио, – ты истинный Валера, ценитель красоты! Этой женщиной ты будешь гордиться, даже когда вы оба состаритесь и поседеете!
Ну вот, все по-старому: Исабель уже и думать забыла про три года разрыва, с тоской подумала Анджела.
– Пойдем. – Исабель подхватила невестку под руку и повела к дому. – Сандро побежал в кухню чего-нибудь перекусить, и я велела накрыть чай в летней гостиной. Ваши вещи привезут через пару часов, так что можно спокойно посидеть и поболтать.
Анджела чувствовала спиной взгляд Антонио. Неожиданно ею овладело странное желание обернуться и пригласить мужа пойти с ними. Но не такие у них были теперь отношения.
Однако…
Стиснув в руке связку ключей, Анджела остановилась на верхней ступени.
– Подожди минуточку, – прошептала она Исабель. А затем сбежала вниз, к Антонио, который стоял на прежнем месте. – Спасибо за машину, – вежливо произнесла она.
Он продолжал смотреть на Анджелу сквозь свои дурацкие очки, хотя она была отчасти довольна, что не видит его глаз. Рот Антонио дернулся.
– Не за что, – протянул он с преувеличенной любезностью.
– В самом деле, неплохая мысль, – сдержанно сказала она.
– Мое сердце радует твоя искренность, – ответил Антонио с усмешкой.
В ответ глаза Анджелы сверкнули. Возможно, он заметил это, несмотря на темные стекла, поскольку в следующее мгновение обе пары очков полетели на заднее сиденье автомобиля. Анджела заморгала, ослепленная солнцем. И тут Антонио опустил голову и поцеловал жену в губы.
Поцелуй получился глубоким и очень интимным. Горячие пальцы ласкали обнаженные предплечья Анджелы. Губы ее раскрылись, и она прильнула к мужу…
– Вот теперь я прочувствовал твою благодарность, – прошептал Антонио, оторвавшись от жены. – А моя мать просто счастлива. Итак, кара, одним выстрелом ты убила двух зайцев – прими мои поздравления.
– Ах ты мерзавец! – прошипела Анджела, отступая.
На щеках ее вспыхнул румянец, который не имел ничего общего с испытанным удовольствием.
– Знаю, – отозвался Антонио, ехидно улыбаясь. Опершись об автомобиль, он сложил руки на груди. – Но мне остается либо иронизировать, либо изнасиловать тебя на месте. – Анджела недоуменно моргнула, а он продолжил: – Ты заводишь меня с необыкновенной быстротой. Я думал, ты отдаешь себе в этом отчет. Ты поднималась по ступенькам удивительно возбуждающе.
– Ты просто сексуальный маньяк!
С этими словами Анджела отвернулась.
– Которому некуда девать свою сексуальность, – проворчал Антонио себе под нос.
Анджела подошла к Исабель с вздернутым подбородком и смешанным выражением досады и удовлетворения на лице. Ключи от «мерседеса» она уронила на первый же столик в холле и получила немало удовольствия, осознав, что именно в этот момент Антонио вошел в дом и все увидел.
Он прекрасно понял, что это означало: так, одним коротким жестом, Анджела отвергла и его самого, и его дар. Но он в обычной для себя манере не обратил на это никакого внимания и присоединился к женщинам, вместо того чтобы пойти разыскать сына, ради которого было затеяно воссоединение супругов.
За чаем свекровь и невестка старались не касаться скользких тем. Потом прибежал Санди и повел мать к себе. Они провели немало времени, разглядывая новые вещи и игрушки Санди. Анджелу тронуло то, что комната сына оказалась увеличенной копией его спаленки в дублинском доме.
Дом… Уже второй раз это слово застревало у нее комом в горле. Мой дом теперь здесь, строго сказала себе Анджела. Здесь…
Потом Исабель повела Санди проведать друзей мальчика, живших по соседству. Посмотрев, как бабушка с внуком, взявшись за руки, спускаются по тропинке в задней части сада, чтобы через калитку выйти на дорогу, Анджела решила прогуляться по дому и возобновить свое с ним знакомство.
Мало что изменилось здесь, думала она, переходя из комнаты в комнату. Но в самом деле, зачем портить совершенство? Большую часть интерьеров украшали старинные мебель и вещи, которые Валера собирали не первый век, так что в результате весьма элегантного смешения разных стилей и эпох создавалось представление о длинной и увлекательной семейной истории.
