— У тебя ведь с твоим вторым мужем, насколько я понимаю, при расставании тоже возник финансовый конфликт. Но ты утверждаешь, будто твой бывший спровоцировал его только для того, чтобы вернуть тебя. Возможно, Бижу попыталась сделать то же самое, стремясь заставить Тарранта вернуться. Но, как нам теперь известно, ей это не удалось. Таррант уже тогда был слишком влиятелен, чтобы его можно было принудить к чему бы то ни было подобным образом.
Саманта знала, что результат будет готов сегодня. Поэтому проснулась пораньше и сразу же поднялась с постели.
Почти тотчас зазвонил ее мобильный телефон. Саманта ответила и услышала задорный женский голос.
— Привет, Сэм! Угадай, по какому поводу я звоню? — радостно воскликнула Белла, снабдившая лабораторию по проведению анализа ДНК теми самыми образцами, с которыми надлежало сопоставить данные Луи Дюлака.
— Думаю, что уже догадалась, — не самым радостным тоном отозвалась Саманта, по голосу Беллы предчувствуя худшее. — Рассказывай.
— Полное совпадение. Он сын Тарранта. Сомнений быть не может. Великолепно, правда?!
— Ты уверена? — удрученно спросила Саманта.
— Абсолютно, — убежденно проговорила Белла. — Результаты однозначны. Двух мнений быть не может. Это отец и сын… Согласись, это замечательно. Луи — владелец целой сети ресторанов, Доминик — поставщик продовольствия, Амадо — винодел. Это же какой залог процветания семейного бизнеса!
— Хорошая новость, — блекло отозвалась Саманта. — Я незамедлительно сообщу Луи.
— Он обрадуется, — уверенно произнесла Белла.
— Да уж наверняка, — пробормотала Саманта.
— Могу я переговорить с Луи Дюлаком? — спросила Саманта секретаря, после чего представилась, а через пару мгновений уже услышала голос Луи:
— Я слушаю.
— Это Саманта, — сказала она.
— Я знаю, Сэм, что это ты. Что-то случилось? — поинтересовался он.
— Нет, все в порядке. Разве только стал известен результат теста, — красноречиво вздохнула она в трубку.
Луи не стал задавать наводящих вопросов. Он лишь молча ждал вердикта, по голосу Саманты уже догадываясь о нем.
— Ты сын Тарранта, — произнесла она. — Мне только что сообщили результаты исследования. Нет никаких сомнений в том, что он твой отец. Анализ положительный.
Однако Луи и после этой новости продолжал напряженно молчать. Саманта занервничала.
— Луи, ты меня слышишь? Отреагируй хоть как-нибудь. Повторяю: я сказала, что Таррант — твой отец и сомнений в этом быть не может.
— Да-да, Сэм, я все слышал, — подтвердил он.
— Это ведь замечательно, согласись! — нарочито радостно воскликнула Саманта.
— Ты прекрасно знаешь, что я обо всем этом думаю, Сэм, — резко возразил Луи. — Не вижу в этой новости ничего хорошего. При жизни этот человек был для меня никем, отказался признать во мне сына, заставил всех подвергать сомнению доводы моей матери. Почему меня должно радовать, что своей смертью он обязал меня служить его империи, от которой сам же меня и отлучил!
— Луи, я все понимаю, — поспешила заверить его Саманта. — Но Тарранта больше нет. Зато у тебя есть два брата и сестра. Думаю, ты должен немедленно вылететь в Нью-Йорк для юридического оформления прав на наследство. Уверена, когда Доминик и Амадо познакомятся с тобой, они будут счастливы, что ты один из Хардкаслов.
— Я Дюлак. Никогда Хардкаслом не был и становиться таковым не намерен. И мне безразлично, сколько наплодил этот старый развратник по всему свету детей. Мы с ними чужие друг другу. Это для меня совершенно очевидно, и общее наследство ближе нас не сделает, уж скорее наоборот. Я не желаю в этом участвовать.
В его голосе звучал неподдельный гнев.
— Луи, подумай. Амадо уже вылетел из Аргентины, чтобы встретиться с тобой. Доминик и Фиона тоже готовы к этому.
Вновь воцарилось долгое молчание, которое на сей раз Саманта не спешила нарушать, полагая, что Луи раздумывает над ее словами.
Собственно, так и было.
Он уже выпустил пар и теперь чувствовал себя в состоянии рассуждать здраво.
— Из Аргентины? — переспросил Луи Дюлак.
— Да, — с энтузиазмом ответила Саманта. — У него там виноградные плантации. Я рассказывала тебе, что Амадо занимается виноделием и продажей вин собственного изготовления. Таррант широко использовал их в своей ресторанной сети. А Доминик снабжает семейные рестораны деликатесными продуктами.
Луи еще некоторое время изводил ее своим молчанием, после чего проговорил:
— Хорошо, я встречусь с ними. Прилечу, когда смогу.
— Это замечательно, Луи. Только прошу тебя…
— Я понял, — перебил он Саманту. — Про нашу связь никто ничего не узнает, я тебе это обещаю, — весомо произнес сын Тарранта Хардкасла.
— Сэм, расслабься. Что ты сегодня такая взвинченная с самого утра? — спросил ее Доминик, сидя за огромным рабочим столом в отцовском кабинете и из-под бровей наблюдая за Самантой, нервно курсирующей по комнате. — Пожалуй, это и неплохо, что тебе удалось найти еще одного брата. Было бы просто замечательно, если бы он со временем включил сеть своих ресторанов, которые, как мне известно, пользуются заслуженным успехом, в отцовскую сеть. И у меня и у Амадо значительно выросла бы реализация. Как думаешь, Сэм, ты ведь общалась с ним, стоит ли на это рассчитывать?
— В котором часу он обещался быть? — невозмутимо поинтересовался другой брат, пропустив мимо ушей измышления Доминика.
При этом оба они обращались к Саманте, которая их даже и не слышала.
— Что? А? — в рассеянности отозвалась молодая женщина. — В котором часу? Да с минуты на минуту, — обреченно пробормотала она.
— Успокойся же, Сэм. А ведь это только твоя заслуга, что мы сможем вот так все вместе собраться, — сменил тему Доминик. — Это ведь именно ты нашла в свое время меня и Амадо.
— О чем ты говоришь! Не будь меня, Таррант все равно нашел бы способ собрать вас всех. Он никогда не пускал дел на самотек, — произнесла Саманта, которая с момента смерти мужа постоянно вспоминала о нем по тому или иному поводу.
— Думай как хочешь, Сэм, но факт остается фактом. Тебе мы обязаны воссоединением семьи, — отрезал Амадо и пошутил: — Ты наша мамочка, Саманта. Наша любимая, милая, добрая, заботливая и самоотверженная мамочка. Нравится тебе это или не нравится.
— Думаю, тридцатиоднолетней женщине вряд ли придется по душе, если ровесник на полном серьезе станет называть ее мамочкой, — предположил Доминик.
— Я говорю это любя, — стоял на своем Амадо.
— Доминик прав, — сказала Саманта. — Предпочитаю считаться сестрой, особенно теперь, когда вашего отца не стало. Какая я вам мачеха, а тем более мать?
