Лоренцо оказался искусным любовником. Каждое его движение и прикосновение несло неизмеримое удовольствие, отчего любовь Нины распускалась, как прекрасный цветок под нежными лучами солнца.
Жар, охвативший ее, уже сжигал их обоих. Они задыхались, но не могли замедлить темпа. Ее груди налились, а соски пульсировали, и сладостная боль разливалась внизу живота. Лоренцо выискивал губами самые нежные и интимные места, приводя Нину в состояние экстаза. Нина догадывалась, что вот-вот произойдет кульминация, хотя плохо представляла себе, что это такое.
Но Лоренцо продолжал свою дразнящую игру, доводя Нину до предела возбуждения.
Наконец его тело с силой вдавилось в нее.
Она прикусила губу, чтобы не закричать от ожидаемой боли, но… боли не последовало, и страх прошел. Она вся горела и ощущала его движущуюся плоть внутри себя. Это было потрясающе: в мире существовала только одна сила — их обоюдное желание. Удовольствие разливалось скользящими плавными волнами, перерастающими в сильнейшую пульсацию. Нина утонула в этих ощущениях. Великолепное, могучее тело Лоренцо ритмично двигалось, все глубже проникая в нее, пока для них обоих не наступила разрядка. Ее мучительный стон смешался с хриплым криком Лоренцо. Он упал на пылающее жаром тело Нины, уткнувшись лицом в ее влажные волосы.
Она крепко держала его, запустив руки в густые кудри. Теперь ее ничто не могло остановить, она вольна делать с ним все, что захочет, — ведь они стали единым целым.
Первым заговорил Лоренцо — он что-то тихо пробормотал по-итальянски.
— Я не понимаю, — прошептала ему на ухо Нина.
Он приподнял голову и посмотрел на нее.
— Скоро поймешь, — с ласковой улыбкой ответил он, — когда выучишь мой родной язык.
Нина таяла от счастья. Он так сказал это, словно они будут вместе всегда.
Неожиданно за дверью раздалось грозное рычанье.
Лоренцо засмеялся и потерся носом об Нинин нос.
— Свершился мой самый страшный сон. — С этими словами он спустил ноги с кровати.
Нина со смехом смотрела, как он, голый, прошлепал к двери. Она знала, кого он сейчас впустит.
Карло пулей влетел в спальню. Лапы у него заскользили на натертом полу, и он едва не упал, но удержался и одним прыжком очутился на постели. От его тяжести Нина даже подскочила.
— Ради Бога, Карло, — вскрикнула она, когда пес кинулся на нее и стал лизать лицо. — Здесь не место для твоих ласк!
— Всей душой согласен с этим, — проворчал Лоренцо, возвращаясь к кровати.
Он сердито и решительно сказал что-то Карло по-итальянски, а тот в ответ оскалил зубы и зарычал.
— Ах ты, неблагодарная свинья! — заорал Лоренцо теперь уже по-английски.
Нина со смехом обхватила Карло за шею, чтобы он не вздумал броситься на Лоренцо.
— Карло, Лоренцо прав, — она повернула пса мордой к себе. — Ты очень быстро все забыл — Лоренцо вчера спас тебе жизнь, так что, неблагодарный дурачок, подумай об этом. Если ты поссоришься с Лоренцо, то ты поссоришься и со мной.
Карло покорно заскулил и улегся рядом с Ниной, при этом настороженно поглядывая на Лоренцо большими шоколадными глазами.
Лоренцо взял свои пижамные штаны, валявшиеся в изножье постели, и, недовольно бормоча что-то по-итальянски, натянул их.
Нина, давясь от смеха, подзадоривала его:
— Ты не осмелишься снова лечь.
— Ни за что на свете. Обжегшись на молоке, будешь дуть и на воду.
Лоренцо наклонился и, опершись руками о кровать, потерся носом о шею Нины и нежно поцеловал в податливые губы.
— Я имел в виду не тебя, а его. А тобой я никогда не пресыщусь, — пробормотал он.
Сияя от счастья, Нина обвила Лоренцо руками и поцеловала — поцелуй был долгим, и она вложила в него всю свою любовь.
— Вот видишь? — наконец, оторвав губы от его рта, сказала она. — Карло теперь тебя любит. Еще пару дней назад он ни за что не позволил бы мне целовать тебя.
Лоренцо глазами указал ей на Карло. Нина посмотрела и снова засмеялась — оказывается, Лоренцо крепко держал пса за шею — на всякий случай.
Усмехнувшись, Лоренцо быстро что-то приказал Карло по-итальянски, и тот послушно спрыгнул с кровати, пересек комнату и уселся с выжидательным видом у двери.
— Что ты ему сказал? — не веря своим глазам, спросила Нина.
— Я сказал ему, что если он вновь посмеет прийти сюда, то тем самым помешает тебе стать матерью моих детей. Мне кажется, он все понял. Сколько яиц ты желаешь на завтрак?
Довольная Нина натянула на себя измятое покрывало.
— Десять. Я умираю от голода.
— Десять и получишь. — И Лоренцо исчез за дверью вместе с Карло.
Нина в блаженстве закрыла глаза. Стать матерью его детей? Это означает только одно: Лоренцо питает к ней те же чувства, что и она к нему. Он любит ее и хочет соединить с ней свою жизнь. Как же она счастлива!
Но вдруг она в тревоге закусила губу, встала с постели и, натянув футболку, пошла в ванную. Теперь он знает наверняка, что она никогда не была любовницей Джо, потому что она девственница и в любви новичок, хотя и пылко отдалась любовному жару. Так размышляла Нина, стоя под душем. Но, возможно, в угаре страсти он этого не понял. Рядом с Лоренцо Нина забыла про все запреты — они оказались ненужными. Их любовь была свободной и чувственной и такой же естественной, как утренний апрельский дождь в Англии.
Душ освежил ее, смыл сон и одновременно эйфорию.
Нину мучила совесть, так как тайна о том, кто она, тяжело лежала на сердце. Теперь они с Лоренцо любовники и, несомненно, будут говорить о Джо. Лоренцо может поинтересоваться, почему она его разыскивает, если он не ее любовник.
Дрожащими руками Нина выключила воду и замерла на месте. Счастья как не бывало. Ужас объял ее. Нину бил озноб, и она поскользнулась, вылезая из душевой кабинки.
Она сидела на краю кровати и отчаянно растирала себя полотенцем. Если Лоренцо захочет на ней жениться, что тогда? Тогда она станет частью его жизни, как он сам стал частью жизни ее отца, и… ее могут пригласить на отцовскую свадьбу. Господи! Она наконец его встретит. А также сестру и эту Софию, на которой он женится.
Дрожь пробежала у нее по всему телу.
Сможет ли она сохранить свой секрет, встретившись с отцом? Но разве она не полна желания воссоединиться с ним? Разве она годами не мечтала познакомиться с ним, войти в его жизнь, как тому и следовало быть, начиная со дня ее рождения?
Быть так близко к желанной цели — и все потерять из-за любви к Лоренцо!
— Чертова дура! — обозвала себя она.
Ей надо было с самого начала рассказать Лоренцо правду, но… она не знала, что влюбится в него. А теперь любовь все осложнила. Она действительно дура, если решила, что выйдет сухой из воды.
— Я должна сейчас же сказать ему правду, всю правду, и ничего кроме правды!
Нина встала и вынула из шкафа одежду: тонкую блузку и старую желтую юбку. Жаль, что у нее нет вещей получше. В мозгу проносились тяжелые мысли: почему, черт возьми, она обрекла себя на такие мучения, вместо того чтобы с самого начала сказать правду? Можно было попросить Лоренцо не выдавать ее секрета и ничего не говорить отцу до свадьбы, а сказать потом. А может, Лоренцо посчитал бы разумным вообще про это забыть? Нет, этого она не вынесла бы.
Нина смотрела на свою незатейливую одежду и сожалела о том, что ей не удастся выглядеть элегантной для Лоренцо.
Неуверенной рукой она сняла вешалку с голубым платьем, которое он предложил ей надеть. Она его, конечно, не наденет, ведь оно принадлежит… но кому, она не знала, так как старалась не думать о том, что у Лоренцо есть любовница.
Нина смотрела на платье и завидовала его владелице, которая, кем бы ни была, вероятно, связана с Лоренцо.
— Тебе следовало побольше разузнать о нем, прежде чем влюбляться, — прошептала она и в сердцах захлопнула дверцу шкафа.
Нина оделась и старательно причесалась. Волосы тяжелыми прядями ниспадали на спину. Она твердо решила, что сегодня обязательно будет счастлива.
— Подумай хорошенько, — сказала она своему отражению в зеркале, — после такого чудесного утра тебе нечего бояться.
А когда она решит сказать ему правду о себе, то он, конечно, поймет, потому что любит ее.
Нина спустилась вниз по лестнице, и тут в холле зазвонил телефон. Массивные дубовые двери были распахнуты, пропуская солнечный свет. Нина улыбнулась, вспомнив, как впервые вошла сюда, ожидая увидеть множество слуг и домочадцев. Слава Богу, что их не оказалось и никто не помешал ей сблизиться с Лоренцо!
Она стояла на нижней ступеньке, когда Лоренцо прошел мимо нее к телефону.
— Там жарится бекон. Посмотри, дорогая, чтобы он не сгорел.
Нина улыбнулась и пошла по коридору на кухню, но вдруг остановилась: в голосе Лоренцо, говорившего по телефону, она уловила тревожные нотки.
— Нет, Джо, определенно нет! — резко произнес он по-английски и затем быстро перешел на итальянский.
